Женщина-трансформер - Елена Нестерина

Кстати, про то, что отчаяться на Антуана я могла только в пьяном виде, это правда. Все те несколько несчастных раз. Кроме одного. Тогда я пить не стала: думала, надо же попробовать, как это всё будет по-трезвому. Ведь поженимся-то если – у меня никакого здоровья не хватит, пить всё время перед сближением. Да и детей станем заводить, надо же в трезвом виде. Но без алкогольной поддержки я его еле выдержала – проклиная всё на свете…

Какие теперь дети, вот что у Антуашки на уме, значит!

Но ничего из вышеперечисленного я ему тогда не сказала.

Вместо этого выключила на несколько дней мобильник, принесла из офиса телефон с определителем номера. Он сказал решительное «нет» звонкам придурка. На работе это с успехом делала наша секретарь. Так что дядька обломался. И больше я Антуана не видела. Целых три года. А что он всплыл из игнора сейчас, без извинений и воспоминаний о прошлом инциденте – да хрен бы с ним. Пусть надеется и страдает. Это-то мне как раз по барабану. Злить меня Антуан не переставал. И не перестанет. Вот ведь хитрован. Интересно, это нормальная мужская защитная хитрость или лично его? Была бы я мужчиной, я бы так не смогла. Однозначно. Верность и единичность выбора доставляют мне удовольствие. Не думаю, что это изменилось бы, стань я мужиком. Хотя, может, другие гормоны дают и мыслям другой ход. И у мужчин свой взгляд на «хорошо» и «плохо». Да и не хочу я мужчиной становиться, вот ещё. А ведь можно бы. Им легче живётся. Их-то как раз любыми любят – и толстыми, и тонкими, и лысыми, и мохнатыми, и старыми, и глупыми. Лишь бы были…

Женщинам хуже. Кому нужна староватая и полноватая? Не конкретная толстушка, а вот такая вот? Это только Бриджит Джонс повезло – ну да у неё и вариантов не было, в её сценарии муж был изначально прописан. Некоторая полнота – это подтверждение безволия. А кто позарится на безвольную женщину? Кому захочется её за собой по жизни тащить? Только тирану – извращенцу. А мне он самой нужен? Вот то-то и оно…

Это правда – и никто её ещё мне убедительно не опроверг, – что жопастая низкорослая женщина никогда не будет восприниматься как дама высшего сорта, как утончённая, возвышенная, ценная. Да и как такую иначе воспринимать – когда видишь одно, а тебя пытаются заставить узреть другое? Это, типа того, я просто похожа на купчиху-повариху, а на самом деле-то я, конечно, балерина из Берлина. Не поверят. Люди что видят, то и думают. Считается (и не без оснований, видимо), что все мысли и движения души такой толстомясой тёлки направлены только на секс, размножение, заботу о детях, муже, стариках, домживотных, копошение в бытовом уюте, кухне и проч. Да. Такие, какой выгляжу я, обычно играют роли расторопных чувственных служанок, томных жриц любви среднего звена, молодых пролетарских матерей и тому подобных женщин тела для дела. Тело-тело, мясо-мясо… И, видимо, я так не хотела соответствовать этому образу – а похудеть не удавалось, да и не являюсь я по своей сути такой вот тётко – тёлкой, что вот оно и случилось со мной такое. А может, просто внутренняя сущность, устав бороться с неподходящей к ней внешностью, проявила-таки себя в истинном свете, вырвалась наружу и заставила меня летать! Хорошо бы, именно это оказалось правдой. Приятно…

Интересно, как отреагировал бы Глеб, увидев все мои телесные недочёты? Он меня, правда, видел. Но надеюсь, что я проходила по категориям то «больной», то «оборотень» – и потому он не оценивал меня. А если всё-таки оценивал??? Ой, позор какой!

Я тут же, приплюснутая позором, бросилась от зеркала подальше – в кровать. Забралась под одеяло и уже там стыдливо натянула пижаму. Затаилась…

Совсем уже тётка крякнулась – помешалась на Глебе, маньячка…

Тётка. А ведь, скажем честно, я не считаю себя тёткой. И женщиной тоже. Я девушка. Девчонка – так я о себе думаю, если получается думать в третьем лице (а такое бывает – может, конечно, это встречается только у сумасшедших, но ведь думаю…) Мне не хочется взрослеть.

О, вот что я подумала, лёжа под одеялом. Не хочется, ведь правда. Я это сейчас отчётливо поняла. И не потому не хочется, что я обожаю, когда со мной сюсюкаются, как с маленькой. Не люблю я этого. А потому не хочется взрослеть, что веселье моё остаётся всё тем же, подростковым, как и много лет назад. Радует меня всё то же, что и прежде – когда я была уже не ребёнком, но той переходной формой жизни, когда в чувствах и мыслях цветёт тот самый максималистический романтизм. И сознание моё подростковым осталось. Не росло оно у меня вместе с телом. Которое уже начинает, к сожалению, стареть, полнеть и портиться…

Поэтому-то мне, наверное, и мужчины подходящего за всю жизнь не нашлось.

Ха-ха, а Глеб малолетний тебе, кобыла здоровая, выходит, в самый раз? Раскатала губу. Удобную себе теорию придумала. Да уж, придумывать я мастер… Посмотри на себя внимательно. Посмотрела ведь только что. Ну, что увидела, вспомни? Кто там у нас дельфин и русалка? Кто «не пара, не пара»? Стареющий оборотень и восемнадцатилетний тинейджер? Ай – люли…

Я выскочила из кровати – как будто пинка мне под одеялом дали. Ещё раз, уже не снимая пижамы, посмотрелась в зеркало.

Всё правда. Время идёт, забывать о том нельзя. Надо прожить нашу молодость не зря. А я как – зря или не зря? Что вот я для этого делаю, как проявляю активность? Да никак, плыву по течению. Помни, гусар, счастья не жди – счастью навстречу лети… А не летишь – твои проблемы. Вот это всё не для меня…

Так спела я сама себе. И, подавленная, отправилась на кухню. Набрать еды, принести её к телевизору. И как следует поесть – заесть тоску-кручину.

Всё было плохо. Плохо даже то, что наивный Глеб, которому я – таки сообщила об отъезде на Урал в командировку, слал мне безграмотные, но приятные смс. Я копила их в телефоне, перечитывала, счастливо улыбаясь, по сто раз на дню желала Глебу всего самого-самого хорошего.

Но в зеркало смотреть просто уже не могла. Выглядела я плохо. Приходилось плакать. Да, именно приходилось – потому что вот сижу, в зеркало смотрю исследовательским взглядом, плакать совсем и не собираюсь. А слёзы тыр-тыр-тыр – сами собой катятся из глаз. Такая реакция на изображение в зеркале. И вот я уже рыдаю. От этого харя ещё аппетитнее становится. В отрицательном смысле.

Тридцать четыре года. Неужели надо делать пластическую операцию? Ведь опустились мышцы лица, никакой массаж их уже не вернёт в прежние берега. Осело, осело моё личико, стало как мордочка у грустной собачки. Блин. Я ругалась на лицо матом, я даже плевала в зеркало. Но что это изменит? Можно, по большому счёту, смириться с толстой тушкой, но вот с немолодым лицом… Почему я так неправильно использовала лицо в течение своей жизни, что со временем оно стало вот таким? Жалко его – но ничего не вернуть. А даже не верится. Почему-то всё кажется, что что-то вдруг случится, и все дефекты вдруг исчезнут, всё станет хорошо – то есть так, как надо. А НАДО ведь только хорошо! Это психология слабачки, да?..