Насмерть - Борис Громов

Вот-вот, если уж выживешь, то точно до глубокой старости протянешь. Одна проблема — выжить, а это тут ох как непросто! А главное — кажется я наконец понял, почему Полковника прозвали Черным. За цвет кожи лица, вернее, уродливого омертвевшего струпа на том месте, где у нормального человека — лицо. Темно-серого, почти черного, да еще и с глянцевым отблеском. Если смотреть издалека, похоже, будто человек случайно в поддувало печки влез и все лицо свежей золой перепачкал. А вот вблизи картинка предстает во всей своей неприглядности. Ни хера себе! Хорошо горел мужик когда-то! На мой профанский взгляд — ожог где-то между третьей и четвертой степенью был, на грани обугливания мягких тканей. И как он глаза сохранить умудрился?

— Ну, голубь, шо скажешь?

Произношение у Полковника мягкое, скорее всего — украинец или долго там прожил. В том же Ростове-на-Дону тоже «г» произносят очень мягко, почти как «х», но вот «шоканья» украинского там нет и в помине.

— Чего молчишь, глазами сверлишь? Как поцелуи мне передавать через посыльных — так и наглости и речистости хватало. А теперь шо? Язык в задницу провалился?

— Язык мой на месте. Просто думаю, чего вы от меня услышать хотите. О чем говорить-то?

— А обо всем, мил друг. О том, как и зачем сюда приперся незваный. Почему на встречу со мной не поехал, а заставил меня, старого человека за тобою кататься. Не до хрена ли чести? Ну, и наконец, какого рожна тебе от меня вообще нужно? Хватит вопросов для начала?

— Вполне, — киваю я. — О том, как и зачем — вопрос отдельный. Рассказать несложно, только долгая это история. Если вкратце — накосорезили мы там у себя…

— Серьезно накосорезили? — живые, внимательные, цепкие и какие-то пронзительные светло-голубые глаза Полковника на мертвом, гладком, будто целлулоидном лице выглядят чем-то чужеродным. И смотрится это со стороны, прямо скажем, жутковато.

— Очень, — морщусь я. — Примерно на военный трибунал и расстрел у ближайшей подходящей стенки.

— Нормально, — цокает языком мой собеседник. — По остальным пунктам чего скажешь?

— Не приехали, потому как внезапно найм подвернулся. Уж извиняюсь, конечно, но при всем моем уважении… Вы нам не командир и даже не наниматель. При других обстоятельствах приехали бы сразу и без задержек. А тут — начальник здешней охраны предложил разовую работенку, которая, вдобавок, в тот момент казалась не слишком-то сложной. А мы тут люди новые, нас тут никто не знает. А значит — имя зарабатывать нужно, да и монета не помешает. Опять же, раз откажешься, второй откажешься, так на третий и не позовут. А оно нам надо? Как только закончили, сразу полный расчет получили и начали в дорогу собираться. Да не успели…

— Не слишком сложной казалась? — в задумчивости переспрашивает Полковник. — А шо оказалось?

— А оказалась полная задница.

Я вкратце, но не жалея красок пересказываю ему все увиденное нами сегодня на вырезанном хуторе и все, что последовало за этим. Полковник слушает совершенно бесстрастно, что для меня неудивительно, наслышан я от особистов о творимых его бандой при налетах «художествах». Очень похожие получаются картинки, разве что без людоедства.

— С этим понятно, — даже не дослушав до конца, прерывает мой рассказ Полковник. — Такое тут бывает. Таких масштабов — не часто, но все равно случается. И много вы на этом заработали?

— А вот это, уж не обижайтесь, коммерческая тайна. Расценки касаются только нас и нанимателя. Нанимать нас будете — тогда и обсудим.

— Ох, ну ни черта себе, деловой какой, твою мать! — пытается ехидно улыбнуться Черный Полковник, от чего его застывшее лицо перекашивает очень неприятная гримаса. — Тоже мне, «коммерсант» нашелся, «бизнесмен», едрена корень!

Глубоко вдыхаю и, задержав воздух в легких неспешно считаю до десяти. Очень способствует в ситуациях, когда хочется сказать собеседнику что-то резкое и обидное, но делать этого не стоит.

— При всем уважении, не смешная шутка. Я в этом «бизнесе» уже скоро пятнадцать лет, и ничего смешного в своих словах не вижу. В таких вопросах главное — доверие между мною, исполнителем, и нанимателем. А если я об условиях и подробностях договора начну на всех углах болтать, какое уж тут, на фиг, доверие?

Ага, похоже, проняло, губы покривил саркастически, но ничего не сказал. Значит, с этой мыслью он все же согласен. М-да, насчет «трудового стажа» я, конечно, загнул малость, но это уже издержки исполняемой мною роли. В соответствии с нею я — бывалый и прожженный Вольный Стрелок, солдат удачи. «Ни судьбы, ни Родины, ни флага», одни только деньги на уме. Но и не совсем отморозок без каких-либо понятий и тормозов, свой кодекс чести тоже присутствует.

— Ну а от меня вам чего нужно?

— От вас? — я максимально искренне изображаю изумление и даже фыркаю, словно подавив чуть не вырвавшийся смешок. — Так ничего… Или вы думаете, что мы сюда конкретно к вам бежали? Мы, блин, от самого Хачмаза в эту сторону драпали — только пятки сверкали. Уже совсем было прорвались, а прямо на границе на каких-то пограничников напоролись. Причем на матерых таких — еле ноги унесли, и то не все.

— В курсе, — кивает Полковник. — Два грузовика у вас спалили и джип…

— Там семеро моих парней было, про них ничего не слыхать? — озабоченным тоном спрашиваю я, отмечая про себя, что, похоже, осведомитель среди пограничников или среди близких к ним людей у Черного Полковника все же имеется.

— Про пленных ничего не слышно, — отрицательно мотает он головой. — Значит, всех наглухо. Это отряд особого назначения погранвойск Югороссии, они вообще как-то по поводу пленных не парятся, им перебить проще.

— Хреново, — вздыхаю я и продолжаю: — Так что конкретно от вас нам, в принципе, вообще ничего не нужно. Мы тут пристанище и работенку по профилю ищем. А уж где конкретно — нам все равно. Не будет работы здесь — дальше на север двинем, люди ведь и там живут. А где люди, там для таких, как мы, всегда что-нибудь сыщется.

— Значит, говоришь, работу ищете? — Полковник испытующе смотрит на меня.

— Ищем, — стараюсь не отвести взгляда я. — Но не какую попало и за нормальную плату. За все, что подвернется, мы не хватаемся.

— О, как, да они еще и разборчивые, — фыркает он себе под нос. — Не много ли на себя берешь, паренек?

— Нормально, — не соглашаюсь я. — В нашем деле — сначала ты работаешь на имя, потом оно на тебя. А если начнешь за все подряд без разбору браться — не только ничего не приобретешь, а наоборот, последнее потеряешь.

— Ну, ты гляди, прямо философ, — удивленно качает головой Полковник. — Короче, резкие, наглые и умелые люди мне нужны. Есть предложение: едем ко мне в Рощинский, там смотрим, на шо вы вообще способны и так ли хороши, как сами себя нахваливаете. Если решу, что подходите — тогда и о цене поговорить можно будет. Ну, как тебе предложение?