Разлюбить князя - Ирма Хан

Князья молчали, изредка поглядывая друг на друга. Руберик обхватил свои плечи руками. Буршан расхаживал от дерева к дереву. Молчание затянулось. В воздухе повисло такое напряжение, что Сарук не выдержал:

— Ну, что скажешь, княже? Поверь, то, что поведаю, откроет тебе глаза на многое. Сразу станет понятно, почему на женщину твою все беды посыпались и кто в этом виноват.

— А ты не виноват? — усмехнулся Буршан.

— Виноват. Но, может, не решился бы, если бы меня не подстёгивали всё время.

— Кто подстёгивал?

Сарук улыбнулся:

— Обещаешь к отцу моему поехать да письмо передать? Не хочу, как товарищи мои, похороненным в лесу быть. Пусть отец за телом моим приедет и сам решит, что с ним делать…

Князья снова переглянулись. Руберик чуть прикрыл веки, предлагая Буршану соглашаться. И тот решился:

— Я, Буршан из рода Мирротов, князь первой линии, даю слово князя, что выполню твои условия, — Буршан приложил правую руку к сердцу, а левую поднял на уровне плеча, повернув ладонь в сторону Сарука. — Будь свидетелем слова моего, Руберик из рода Гэрдов.

Руберик встал рядом с другом и, повторив его жест, сказал:

— Моё слово рядом с твоим словом, князь!

— Можешь говорить, Сарук, — посмотрел на него Буршан.

Часть 7 глава 5

— Всё зло от Раданы. Это она строит козни против твоей женщины.

— Но почему!? — воскликнул Буршан. — Таня не была разлучницей! Радана покинула мой дом до того, как я познакомился с Таней. Не вижу повода для её недовольства…

— Повод для недовольства у таких молодаек, как Радана, есть всегда. Странно, князь, что ты раньше не замечал её подлую натуру. Под одной крышей почти два месяца прожил, а не разгадал, с кем живёшь.

— Я бы на твоём месте не особо её чернил. Сам-то, что — лучше?

— А я себя и не оправдываю. Пошёл у неё на поводу — сам тому виной. Задела меня за живое Таня твоя своими насмешками. Нет, что бы стерпеть или в шутку всё перевести, так я зло затаил. К тому же в поединке ты верх взял. Тут уж у меня совсем на сердце черно стало. Вот и проследил за вами от Пяти костров. Это я, князь, напал на твою женщину в бане. Захотел красоту её испортить в ответ на обиду, да не вышло… Ты представить себе не можешь, как я опешил, когда она меня ковшиком… — Сарук неожиданно рассмеялся. — Вот это женщина! Огонь! Я покой из-за неё потерял, а тут Радана подоспела со своим подлым предложением. С полканами-то у неё не получилось. Про третью девушку ей не ведомо было, вот задумка и сорвалась. Тогда она меня подбила на похищение это. Кстати, собаку твою она отвлекала.

— А я-то думаю, куда это Бурт пропал! Сначала мышей приносил, а потом в лес убежал, и возвращаться не торопился.

— Ну, вот глаза тебе открыл, слово своё сдержал. Теперь ты, княже, сдержи своё. В доме есть и листы для письма, и перо с чернилами.

— А товарищей своих за что погубил?

— Они на Таню наметились. Разве мог я допустить, что б они с ней развлекались? Ну, так, что — мне в дом идти, письмо писать или ты сюда принесёшь всё для письма?

— Я принесу.

Не хотелось Буршану, что б Сарук рядом со спящей Таней находился, поэтому и направился к дому. Первым делом подошёл к Тане. Она спала, свернувшись калачиком. Он поправил плед. Осмотрел сначала стол в поисках чернильницы и бумаги и, не обнаружив ничего на столе, подошёл к полкам. Осмотрел их — ничего. «Странно, а зачем в охотничьем домике принадлежности для письма?» — вдруг подумал Буршан. И тут же опрометью бросился на улицу. Руберик лежал на земле. Буршан поспешил к другу. Присел перед ним на корточки. Похлопал по щекам. Тот застонал. Сел на землю, держась за голову.

— Слава Артаку! Ты жив!

— Чему радуешься? — проворчал Руберик, вставая с земли и пошатываясь. — Я пленника упустил. Как я мог так расслабиться!?

— Что случилось?

— Да я просто вслед тебе посмотрел, а он, как только ты скрылся, сразу мне по затылку. — Руберик тёр ушибленное место. — Смотри! Он даже коня увёл!

— Разумно с его стороны. Не пешком же по ночному лесу идти. От хищника проще ускакать, чем убежать.

— Прости меня, Буршан. Не углядел.

— Не извиняйся, — хмыкнул тот в ответ. — Я тоже на его уловку поддался.

— На какую ещё уловку?

— Не было в доме ни бумаги, ни пера… Обвёл он нас вокруг пальца.

— Дааа… хитёр, как лис… Что делать будем, брат?

— Думаю, надо в Синюю Даль отправляться. Если я не ошибаюсь, он родственник одного из Старейшин. Так что, разговор нас там ждёт не из приятных.

— Думаешь, они выдадут нам своего кровного родственника? — усомнился Руберик.

— Выдадут. Преступление, совершённое им, наказуемо в любом уголке Горушанда. Дело даже не в похищении. Дело в убийстве.

— Тогда и Таня должна поехать с нами. Она пострадавшая. Она должна не только перед Большим Советом предстать и рассказать всё, как было, но ещё и проверку хрустальным шаром пройти.

— Необязательно. Достаточно яблока да блюдца. Можно без Тани.

В это время из-за домика вышли Ансэт и Такур.

— Дело сделано, княже. Похоронили их. Камень большой на холм положили и из маленьких выложили квадрат. Всё, как положено, — отчитался Ансэт.

— А ещё камень в виде чаши нашли. Можно туда свечу поставить. Люди всё же, не звери… — поддержал товарища Такур.

— Спасибо, друзья. Ну, что — в путь?

— А где Сарук? — оглянулся по сторонам Ансэт.

— Сбежал. Перехитрил нас, — вздохнул Руберик.

— Я за Таней, а вы коней чужих отвяжите. С собой поведём.

Таня почувствовала, как с неё сползает плед, а потом кто-то берёт её на руки.

— Я что — заснула? — она с удивлением посмотрела на Буршана.

— Да.

— Опусти меня. Я сама в состоянии ходить.

— Хорошо, — Буршан поставил её на ноги.

— Мы сейчас домой?

— Домой. Только свечи погашу. Пошли. — Он взял её за руку, и они покинули дом.

— Ансэт! Дом закрой на засов, пожалуйста, — сказал Буршан, подсаживая Таню на коня.

Небольшой отряд тронулся в обратный путь. Руберик подъехал к Буршану.

— Кому думаешь коней чужих отдать? — поинтересовался он.

— Ансэту и Такуру. Они заслужили. — Тихим голосом ответил князь, боясь разбудить Таню. Она прижалась к его плечу и задремала.

Часть 7 глава 6

Когда они подъехали к селению и остановились около харуша, Буршан обратился к Руберику:

— Спасибо тебе, друг, за помощь. Доброй ночи!

— Доброй ночи! Если что —