Звёздный мост - Евгений Гуляковский

Лицо, несущееся в вихре огня… Сеть, протянувшаяся через миры… Все не то… Мысли Лании… Сжатая в комок воля, предотвратившая смертельный удар ночного монстра… Это уже ближе, но сейчас мне не нужен щит, нужно что-то другое… Управление силой мысли… Именно так управляются все создания Гифрона.

Накинуть сеть… Сеть воли… Заставить подчиниться огненное кольцо… Заставить его отступить. Я закрыл глаза, чтобы ничто не мешало мне сосредоточиться, но даже сквозь закрытые веки я видел огненную смерть, медленно приближающуюся к нам… Медленно… Еще медленней. Теперь кольцо останавливается и так же медленно начинает обратное движение.

У самого стекла огненное кольцо замерло — почти физически я ощущал его сопротивление. И вот на грани противоборства двух сил что-то треснуло, блеснула яркая вспышка…

Я открыл глаза и увидел, что кольца больше нет, оно превратилось в длинную фиолетовую молнию, ударившую в стену между мной и Коленским.

В момент удара, в момент ослепительного ментального взрыва я увидел картину настолько яркую, что она воспринималась как негатив на фотопленке. Все светлые предметы стали черными, а глубокие тени наполнились светом.

Космодром Зидры и стоящий на нем неуклюжий корабль. Транспортник, окруженный кольцом бластерных установок и бесчисленными отрядами боевиков «Феникса», Прежде чем я успел подумать о том, что должна означать эта картина, она погасла.

А вместо нее появилась другая — улыбающееся огненное лицо Лании, вихрь перехода и ощущение безмерной утраты…

Отголоски взрыва еще гремели в глубине туннеля. Со стены за нашей спиной медленно стекал оплавленный бетон.

Коленский, задохнувшийся от крика, медленно приходил в себя. Я подумал о нем с сожалением. Со своим непомерным научным аппетитом он хотел проглотить слишком большой кусок. Слишком опасный кусок. Сколько уже было таких, открывших водородную бомбу, и реакцию атомного распада, и динамит, и генетику…

Сколько несчастий обрушилось на человечество от этих лжепророков, вещавших, что прогресс невозможно остановить, что если они не сделают этого, то сделают другие… Они думали лишь о себе, о собственной славе, о деньгах, которые приносят успех, а прикрывались красивыми словами о прогрессе и благе всего человечества.

Я подал ему руку и повел к выходу, словно заблудившегося ребенка.

Лишь в подъемнике, когда он окончательно пришел в себя, я спросил его, есть ли сейчас на космодроме Зидры федеральные корабли. Он ответил, что не знает. Я попросил выяснить это как можно скорее. И тут ощутил знакомый толчок в ладонь правой руки. Нож вернулся ко мне. Незаметным для Коленского движением я отправил его в ножны и подумал, что его ждет большое разочарование, когда он откроет свой непробиваемый сейф.

Но еще большее разочарование ожидало его в будущем, если он не прекратит своих опасных экспериментов с Гифроном. Я не мог сказать ему об этом. К подобным выводам человек должен приходить самостоятельно, сейчас он бы не услышал меня. А услышав, не поверил.

Поэтому, едва мы вновь очутились в его роскошном кабинете, я заговорил совсем о другом:

— У вас есть установка, позволяющая проникать в созданные Гифроном парамиры? — Было видно, что он крайне недоволен моей осведомленностью.

— Вам Лания о ней рассказала? Я же ее просил…

— А как иначе она могла объяснить свое появление в моем Барнуде? Послушайте, Павел Сергеевич, я ведь только что спас вам жизнь… Не стоит играть со мной в шпионские игры, к тому же я не буду сообщать об этом федеральному центру. Никто не собирается покушаться на ваше открытие.

— Считайте, что вы дали мне слово. Да, у нас есть такая установка. Она находится в стадии разработки и проходит первые испытания. Наводка не отличается стабильностью, и риск попадания не в тот мир, на который она нацелена, чрезмерно велик. Поэтому возвращение не гарантируется. Для меняло сих пор непонятно, почему Лания решила рискнуть ради вас.

Я подумал, что ему бы следовало это понимать. По крайней мере теперь я гораздо спокойней буду воспринимать восторги Лании по поводу этого человека.

— Зачем же вы согласились на такой рискованный эксперимент?

— Она руководит всем нашим сопротивлением, ее приказы здесь обязательны для всех.

Она говорила лишь о номинальном управлении и о том, что именно Коленский решал здесь все…

Каждый раз я узнавал об этой женщине что-то новое. Что-то такое, что переворачивало с ног на голову все мои прежние представления о ней. Одно оставалось неизменным, и сейчас я произнес про себя ее собственные слова, лишь немного изменив смысл:

«Мы будем вместе всегда. Во всяком случае, до тех пор, пока ты этого хочешь…»

— Когда она вернулась?

Вопрос возник сам собой, вопреки моей воле, лишь подтвердив тот очевидный факт, что сомнения продолжали жить в глубине моего сознания.

— Двадцать пятого февраля.

Это было ровно на десять дней раньше того момента, когда я сам очутился в реальном мире. Время в обоих мирах шло с разной интенсивностью. Но если Лания вернулась раньше меня, она не могла одновременно находиться в обоих мирах те десять последних дней, которые отделяли меня от перехода. Те десять дней, которые мы провели вместе, в Барнуде-2…

— Как именно это произошло? Как она вернулась?

— Этого я не знаю. Двадцать пятого февраля я застал ее в ее рабочем кабинете, здесь, на базе. И мне показалось…

— Что, что вам показалось?

— Мне показалось, что она понятия не имеет ни о том, что отсутствовала целый месяц, ни о нашем эксперименте с ее отправкой в параллельный мир. Она вела себя так, словно мы расстались несколько часов назад, и отказалась отвечать на мои вопросы. Она сказала, что мои мозги окончательно расплавились от общения с Гифроном. Я решил, что переход повлиял на ее психику, и не стал настаивать на немедленных ответах, надеясь, что со временем она придет в себя и все вспомнит.

Глава 23

Невысокие холмы длинной дугой опоясывали космодром с востока и находились от передовых постов охраны «Феликса» на расстоянии двух километров. Я лежал в небольшой лощине между двух холмов. От стоявшего рядом с диспетчерской башней космического транспортника меня отделяло три километра, и с таким расстоянием легко справлялись мои портативные оптические приборы. Я мог рассмотреть даже заклепки на обшивке корабля. Больше, правда, рассматривать было нечего. Корабль стоял с наглухо задраенными люками, а по небольшой дрожи амортизаторов я определил, что его реактор до сих пор не заглушен.

Похоже, капитан знал, что корабль находится под прицелом тройного кольца огневых точек, и был готов к любым неожиданностям.