Цивилизация Древней Греции - Франсуа Шаму

Помимо этих двусторонних обязательств, которые устанавливали тесные отношения между отдельными полисами и при этом, за исключением договоров синойкизма и симполитии, в целом не посягали на традиционную независимость греческих государств, в эллинистическую эпоху наряду с крупными монархиями наблюдался расцвет уравновешивающих их союзов и лиг (два равнозначных термина для передачи соответствующего греческого слова), объединяющих в одно целое полисы одного региона, которые были связаны общими традициями и интересами. Конечно, такие союзы существовали и раньше, особенно в пограничных и окраинных областях: в Фессалии, у магнетов (в заливе Воло), в Халкиде, в Эпире, в Аркадии уже были известны образования такого рода, которые назывались койнон, то есть «общность». Эти общности объединяли либо городские агломерации, либо «народы», или племена, сохранявшие общие традиции и имевшие общую историю. Форма организации, варьирующаяся в зависимости от региона и эпохи, была своя у каждого койнона, который называли по географическому термину, охватывавшему всех участников: например койнон фессалийцев, или халкидонян, или молоссов (часть эпиротов), или, наконец, магнетов. Беотия при доминирующем влиянии могущественного полиса Фивы тоже образовывала союз беотийцев, федеральные институты которого контролировали фиванцы: она пережила сражения при Херонее и разрушение Фив после их мятежа против Александра. С другой стороны, такие сильные полисы, как Спарта и Афины, с помощью системы военных альянсов устанавливали фактический контроль над союзными городами. «Лакедемоняне и их союзники», как именовался Пелопонесский союз, объединялись под властью Спарты только в случае войны: их связывали только двусторонние договоры, заключенные между Спартой и другими заинтересованными полисами, без создания каких-либо общих федеральных институтов. Афины после персидских войн создали морской Делосский союз, который очень быстро стал инструментом доминирования над союзными полисами. После его развала в 404 году до н. э. Афины предприняли новую попытку, создав в 377 году до н. э. Морской союз, имевший зачатки федеративной организации; он тоже распался через несколько десятилетий. Коринфский союз, созданный Филиппом II Македонским, был долговечнее постольку, поскольку политические цели македонских правителей требовали такого инструмента. Позже Эллинский союз, основанный Антигоном Досоном, объединил не полисы, а конфедерации полисов, которые в то время стали очень значимыми, — беотийцев, фокидийцев, локридов, эпиротов, акарнанцев, ахейцев, эвбейцев, фессалийцев. Впрочем, этот союз был эффективен лишь некоторое время и исчез незадолго до поражения Филиппа V при Кеноскефалах (197).

Другое дело крупные Ахейский и Этолийский союзы, сыгравшие в эллинистической истории наиважнейшую роль. Это были поистине федеративные организации со своими политическими институтами, со своей армией, с общим гражданством, с собственными финансами и, естественно, с федеральными святилищами, религиозный авторитет которых обеспечивал солидарность полисов — участников Союза. Они были способны разрабатывать и вести последовательную и самостоятельную внешнюю политику, проводить значительные военные операции, внушать другим уважение и страх. Только они в какой-то мере могли противостоять крупным монархиям: роковой удар им нанесли не эти последние, а могущество Рима. В эллинистической Греции они стали единственной серьезной попыткой разрешить с помощью оригинальной политической структуры острую проблему выживания греческих полисов как независимых государств с их ограниченной территорией, со своим немногочисленным населением, проблему, которую вызывали соперничество между ними и посягательства со стороны царей. Рассмотрим подробнее эти два союза.

Ахейский союз возник раньше: первоначально он объединял двенадцать полисов, позже их число сократилось до десяти, все они располагались на северо-западе Пелопоннеса, вдоль Патрасского залива и на южном побережье Коринфского залива. Легенды, подробно изложенные Павсанием в начале книги VII его «Истории Эллады», посвященной Ахайе, рассказывают, как ахейский народ, считавшийся родственным ионийцам, занял их регион, заставив этих последних укрыться в Аттике, а затем в Малой Азии. Эти предания, несомненно, отражают факт изначальной этнической общности населения Ахайи. В традициях греческого мира они имели первостепенное значение. Так же у них были общие для всех культы Зевса Гамария, святилище которого находилось близ города Эгиона, и Деметры Панахайи («всеахейской»). И историк Полибий, и Плутарх в своем «Жизнеописании Арата» достаточно полно рассказывают о блестящем периоде в истории Ахейского союза в III и II веках до н. э. Между 251 и 214 годами до н. э. им руководил Арат: благодаря его инициативам, его энергичности и политическому чутью, союз после долгого затишья около 280 года до н. э. был трансформирован в сильное федеративное государство значительных размаров: Сикион, Коринф, Эпидавр в Арголиде, Мегары за Истмийским перешейком объединились в союз, который, таким образом, распространил свое влияние на большей части Пелопоннеса, намереваясь использовать совместные военные силы против Спарты, которую до сих пор подозревали в желании восстановить свою гегемонию на полуострове, против Антигонидов в Македонии и их политики, нацеленной на контролирование всей Эллады, и, наконец, против Этолийского союза — конкурирующей конфедерации, которая господствовала в Западной и Центральной Греции.

Ахейский союз имел тогда настоящее федеративное устройство, которое давало жителям входивших в него полисов общее гражданство, что не отменяло права гражданства, которым они обладали в своих собственных городах. Среди институтов Союза, аналогичных институтам классического полиса, было собрание, открытое для всех граждан старше тридцати лет. Оно собиралось вплоть до 188 года до н. э. в Эгионе, игравшем роль федеративной столицы. Здесь проходили обычные заседания по определенным дням и экстренные заседания, созываемые магистратами, когда того требовала внешнеполитическая ситуация. Решения собрания подготавливались советом (буле) и исполнялись федеральными магистратами, избираемыми собранием. Самым главным магистратом был стратег, который с 255 года до н. э. исполнял эту должность в единственном лице. Он был настоящим главой Союза, управлявшим его политикой и командовавшим его армией. Избираемый на год, он мог быть переизбран после годичного перерыва: это положение позволило Арату переизбираться семнадцать раз за свою долгую карьеру и благодаря этому оказывать на судьбу Ахейского союза определяющее влияние в течение тридцати с лишним лет. Таким образом, это устройство, принципы которого формально были демократическими (Полибий не устает расхваливать его организацию, [особенно см.: II, 37–38], за предоставляемые ею гарантии свободы, равенства и согласия как между отдельными гражданами, так и между полисами), тем не менее обеспечивало преемственность отправления власти и следование далекоидущим планам, что приравнивало Ахейский союз к современным ему монархиям.

9. Этолийский и Архейский союзы в Элладе.

Действительно, личные убеждения Арата и тенденции, как правило выражаемые обществом посредством собрания, ориентировали политику Союза в строго консервативном направлении — мы это прекрасно видели в борьбе против Клеомена и против его политики социальной реформы. Но несомненно то, что в этой системе деятельность глав Союза отвечала желаниям их избирателей: еще одно лишнее доказательство того, что понятие демократии в Античности отличалось от нашего представления о ней, поскольку это общество, как и во всех греческих полисах, на деле составляло лишь меньшинство населения.

Этолийский союз тоже был организован в эллинистическую эпоху. Между Локридой Озольской на востоке и рекой Ахелой, которая на западе отделяла этолийские племена от Акарнании, они населяли на северном побережье залива Патрас гористую местность, пригодную для сельского хозяйства только в долинах и в низине, занимаемой озером Трихония. Болотистый берег, на котором сегодня находится город Миссолонги, не имел портов, а только лагуны, простиравшиеся вдоль моря. От Тимфреста до Эты высокая и обрывистая горная цепь преграждала проход в долину Сперхея в направлении к Эгейскому морю. Эта изолированная страна, лежащая в стороне от всех путей сообщения, за исключением ведущего на северо-запад к заливу Арта через Акарнанию, действительно находилась за пределами эллинского мира. И тем не менее это была исконная земля легенд, известных всей Греции: Ахелой, самая крупная река Греции, была наиболее знаменитым речным божеством, символом самой воды в поэтическом языке; считалось, что герои-эпонимы этолийских городов Плеврой и Калидон породнились с родом Дороса — эпонима дорийцев, что подтверждается лингвистическим родством их диалектов; знаменитый герой Мелеагр, известный уже во времена Гомера, был сыном царя Калидона и вместе со знаменитыми героями и полубогами Тесеем, Аталантой, Ясоном, Пирифоем, Пелеем, Кастором и Поллуксом и другими, пришедшими со всей Эллады, устроил охоту на калидонского вепря, шкура которого была помещена в храм Афины Алей в Теге, в Аркадии, где ее, всю изъеденную молью, еще видел Павсаний. Этот отделенный от континентальной Греции регион был населен горцами-пастухами и отчасти разбойниками, жившими родами в поселениях; эти последние и немногочисленные маленькие полисы образовывали федеративное государство, центром которого было святилище Аполлона в Ферме, рядом с озером Трихония. Фукидид упоминает этолийский народ, «многочисленный и воинственный, проживающий в неукрепленных и сильно разбросанных деревнях, использующий только легкое оружие», большинство которого «говорило на непонятном наречии и, ходили слухи, ело лишь сырую пищу» (III, 94). Эти грубые и нецивилизованные люди тем не менее в 426 году до н. э. нанесли жестокое поражение афинскому военачальнику Демосфену, опрометчиво напавшему на них. Эти воинские качества не были утрачены ими впоследствии и позволили Этолийскому союзу занять в Греции первостепенные позиции в III веке до н. э.