Внук сотника - Евгений Красницкий

– Ну мало ли…

После стражников действительно осталось только то, чему прямой путь на помойку. Единственными ценными вещами оказались четыре тележных колеса, на которых фургон, видимо, катался в бесснежное время года. Хлама же: какого-то грязного тряпья, вытертых шкур, поломанных корзин, продавленных берестяных коробов и тому подобного мусора – оказалось как-то уж слишком много. У Мишки сложилось ощущение, что все это натаскано сюда специально.

– Давайте-ка все это выкинем, не продавать же вместе с хламом!

Очищенный от мусора, фургон неожиданно предстал в совершенно ином виде. Мишка как-то сразу и не обратил внимания на то, что неряшливый рогожный тент был вовсе не натянут на дуги, а надет на деревянный корпус в качестве чехла, маскирующего очень добротный, прочный и аккуратный вагончик. Не хватало только задней стенки. Что-то еще зацепило сознание, но Мишка никак не мог поймать мелькнувшую было мысль.

– Ну-ка, ребята, погодите, возок-то, кажется, непрост!

Мишка вылез наружу и внимательно осмотрел фургон. Вроде бы все как обычно, только стоит не на колесах, а на полозьях. Заглянул внутрь и…

– Ага! Роська, Демьян! А добыча-то у нас, похоже, с начинкой! Смотрите, какое дно толстенное, такое разве бывает?

Отроки тут же взялись исследовать буквально каждый сантиметр фургона. Первому повезло Кузьке.

– Есть! Тут вот планка съемная, только колеса вытащить надо – мешают.

Тележные колеса выкатили, планку сняли, и оказалось, что половина дна фургона по всей длине откидывается наподобие крышки люка.

«М-да-с, не зря на скоморохов грешат, что они грабежом балуются. Эти, пожалуй, и не баловались – всерьез работали».

В двойном дне фургона обнаружился целый склад: два тюка с одеждой, десяток пар сапог, несколько рулонов тканей, тючок с яркими платками из дорогих материалов (были даже шелковые!), два великолепных составных лука, несколько кошелей с различными монетами и ларец с ювелирными изделиями. Оказались в тайнике и четыре воинских доспеха – кольчуги, шлемы с бармицами, пояса с оружием. О судьбе их хозяев более чем наглядно свидетельствовали дыры в кольчугах, пробитые стрелами со спины, напротив сердца.

– Купцов грабили, – со знанием дела пояснил Петька. – У простых путников такого не наберешь.

– А доспехи?

– Охрана, наверно, доспех простой, без украшений. Видите: били в спину.

– Сколько же это все стоит? – поинтересовался хозяйственный Кузька.

– Да уж десятка три гривен, если без монет и того, что в ларце, – довольно уверенно определил Петька. – Про украшения не знаю, отца надо спрашивать.

– Ну вот, Роська! – Мишка ободряюще хлопнул мальца по плечу. – Треть этого всего, по закону, твоя! Спокойно выкупиться можешь! Повезло, как по заказу! Петь, сколько ему на выкуп потребуется?

– Не знаю. Если бы на нем долг был, тогда – долг с лихвой. Вернул – и свободен. Если его на торгу покупать, то за один только доспех можно десяток таких парней выкупить. А он на войне взят, значит, долга на нем нет. И его не продают, если холоп сам выкупиться хочет, то хозяин любую цену может назначить, и никто ему в этом не указ.

– Но этого-то всего хватит?

– Да говорю же: как хозяину захочется! Скажет «сто гривен», значит, сто! Скажет «веверица» – гуляй за треть резаны. Не угадаешь тут.

Мишка вспомнил о кормщике – мужик бывалый, знающий и к Роське хорошо относится, обязательно что-то путное посоветует.

– Роська, как ты думаешь, Ходок в ценах на все это разбирается?

– Он во всем разбирается!

– Тогда так, – принял решение Мишка, – прямо сейчас запрягаем и едем к ладейному амбару. Ходок сейчас там?

– Когда я уходил, был там.

– Ну вот, пусть поможет нам все это оценить и поделить на троих. А потом я деда попрошу с Никифором договориться о выкупе.

– Эх, раньше бы, хоть на день! – Роська сокрушенно вздохнул. – А сейчас Пашка нажалуется, будет мне вместо выкупа…

– Прорвемся, Роська, не грусти. – Мишка старательно пытался не дать Роське совсем отчаяться.

– Ну не людоед же дядька Никифор! – подхватил Кузьма. – Давайте быстренько запрягаем, пока дед с Никифором не проснулись!

– Значит, так, ребята. – Ходок хитро подмигнул всем сразу. – Разбогатели вы в одночасье, как князья! Мы на ладье, дружиной, не всегда такую добычу привозим, а вы в переулке ножичками помахали, и вот – пожалуйте! Такое везение один раз в жизни бывает, и то не у всякого. У меня – было, да счастья не принесло. Ну да ладно, не о том разговор. Сначала – монеты. С этим проще всего. На каждого выходит почти гривна с четвертью, четверть неполная, но это – мелочь. Про остальное сказать сложнее, все зависит от того, какие цены на торгу. В Киеве, например, в подходящее время можно это сбыть раза в полтора дороже, чем здесь и сейчас. Но все равно: на каждого приходится не меньше десяти гривен, может, даже и двенадцати. Товар, кроме одежды и сапог, дорогой, и не всегда на него покупателя найдешь, особенно если все сразу продавать. Дальше. Много ли народу о вашей находке знают?

– Только мы, больше вроде бы никто не видел.

– Тогда – молчок. – Ходок внимательно оглядел парней и счел нужным пояснить: – Ребятам со своей долей до Ратного больше ста верст добираться. Если слушок о вашей находке пойдет, охотники вас на дороге перехватить найдутся обязательно. Вы, конечно, ребята боевые, спору нет, но и те, что на большой дороге промышляют, тоже не дети малые. Видели дырки в кольчугах? То-то. Праздники заканчиваются, народ с торга начинает разъезжаться – с деньгами, с товарами. Разбойнички это знают и к работе своей уже готовы. Поэтому незачем их еще и слухами раззадоривать. Понятно объясняю?

– Понятно, чего уж тут не понять.

– Теперь с тобой, Роська. Вляпался ты по самые… э-э… уши. – Ходок сокрушенно покачал головой. – Привык ты на ладье жить, настоящей холопьей острастки не знаешь. Спасибо, парни за тебя вступились, может, еще все и обойдется. Но! – Ходок выдержал многозначительную паузу. – Пока это. дело не разрешится, о выкупе – ни слова! Хозяин может в наказание всю твою долю отобрать, и не поспоришь – он в своем праве. Не отобьют тебя парни совсем, наказание вытерпи. Только потом уже о выкупе речь заводить можно будет. Два раза за одно и то же не наказывают.

– Отобьем! – Мишка вовсе не был так уверен, как старался это показать, но надо было поддержать Рось-ку. – Если надо будет, я свою долю за виру отдам!

– И я тоже! – добавил Демьян.

– Это если хозяин захочет виру взять. А если не захочет? – Ходок снова многозначительно помолчал. – Надейся на лучшее, готовься к худшему. Слыхали такую мудрость?

– Есть еще и другая мудрость, – ответил Мишка, – делай, что должен, и будет то, что будет!

– Спорить не стану, – согласился Ходок. – Ты с князьями запросто беседуешь, купцов иноземных дураками выставляешь, может, и с хозяином управишься. Однако до разрешения дела о выкупе – молчок.

– Слушай, а Никифор – он с похмелья как, сильно злой? – Мишкин вопрос был, разумеется, чисто риторическим, соответствовал ему и ответ Ходока:

– А кто с похмелья добрый бывает?

– Тогда лучше будет все до завтра отложить, – предложил Мишка. – Спрятать Роську есть где?

– Решат, что сбежал, – тут же возразил Ходок. – Спрятать-то нетрудно…

– Я слово дам, что с утра его приведу.

– Михайла, тебе сколько лет?

– Да что вы все одно и то же? Сколько лет, сколько лет? Тринадцать, скоро четырнадцать будет!

– И много твое слово стоит? Почему на епископском суде Никифор вместо вас говорил? Ты, конечно, парень лихой, но до полноправного мужа тебе еще лет… Ну сам понимаешь. Никифор плюнет на твое слово и объявит Роську беглым.

– Не плюнет, – уверенно заявил Мишка. – Ему с нами жить, и доход он с нашей помощью имел и иметь будет. Ты вот меня беседой с князем попрекнул да купцом сарацинским, а чего и сколько Никифор с того дела поимеет, представляешь?

– Даже и не берусь, но намек понял: до крайности Никифор дело доводить не станет. – Ходок с интересом глянул на племянника хозяина: такой аргументации от тринадцатилетнего мальчишки он, похоже, не ожидал. – Хорошо, будем надеяться – справитесь. Тогда, значит, так и решаем: Роську до завтрашнего утра прячем, о находке вашей – молчок, разговоры о выкупе – после всего. Осталось последнее. – Ходок неожиданно притянул к себе Роську и заглянул ему в глаза. – Ну, допустим, выкупился ты, что дальше? Куда пойдешь, как жить будешь?

– К ним попрошусь, в воинское учение. Демка сегодня мне сказал, что я достоин.

– Вот оно как… – Роськин ответ тоже оказался для кормщика неожиданностью. – Что, Михайла, и впрямь возьмешь?

– Решать, конечно, дед будет, но думаю, что мне не откажет.

Ходок нахмурился, потеребил пальцами бороду, потом, хлопнув себя ладонями по коленям, поднялся с лавки.

– Ну, если вы уже все решили… – Не договорив, кормщик отвернулся и принялся ссыпать в кошели пересчитанные и рассортированные монеты. В амбаре повисла неловкая пауза. Такое проявление чувств видавшего всякие виды морехода оказалось для ребят полной неожиданностью. Всем вдруг стало понятно, что Ходок за многие годы привязался к Роське, и то, как легко парень соглашается с ним расстаться, не на шутку расстроило кормщика.