Русские боги - Дмитрий Казаков

– Июнь – самое комариное время, – сказал Олег. – Болота – самое комариное место. Но ничего, мы с ними справимся. Пошли за дровами.

Он вытащил из багажника топор, и они углубились в лес. Игорь набрал сухих веток, надрал лапника, а Олег необычайно быстро и ловко срубил сушину примерно в рост человека.

Комары надоедали, зудели, точно больная совесть.

Вернувшись к машине, развели костер. Когда пламя разгорелось, от него повалил дым, стало немного легче. Солнце опустилось за деревья, и над лесом встала оранжевая корона заката.

В пакетах из магазина, помимо крабовых палочек, обнаружились маленькие колбаски в пластиковой упаковке, бананы, бутылки с минеральной водой и хлеб – ноздреватые черные буханки. Олег притащил еще пару небольших лесин, положил неподалеку от пламени.

Ужинали в сумерках, около самого костра. Все молчали, даже протрезвевший Сергей. Иван хмурился, лицо Олега казалось непроницаемым, в глазах его танцевали багровые искры.

– Эту ночь проведем на месте. Всем надо отдохнуть, – сказал он, когда с едой было покончено. – У нас два спальных места. Одно на заднем сиденье машины, другое я сооружу из лапника. Предлагаю, чтобы сначала на страже остались мы с Игорем.

– Идет, – пробурчал Иван. – Только я мужчина крупный, внутри тачки не помещусь. Лягу тут.

Сергей криво улыбнулся и кивнул.

Олег ушел в лес, вернулся с охапкой еловых веток. Сложил из них что-то вроде постели, сверху покрыл одеялом из багажника.

– Не царская кровать, конечно, – сказал он. – Но уж что есть.

– Перед падением возносится сердце человека, а смирение предшествует славе. Усвоим же этот урок божий и примем то, что господь нам посылает. – Иван махнул рукой и принялся укладываться.

Лег, накрылся пиджаком и почти сразу захрапел. Сергей пожелал всем спокойной ночи и залез в машину.

Вечер уступил место ночи, теплой и звездной. На востоке поднялась полная луна, развеяла сумрак, окутавший лес. Лягушки на озере заголосили громче, комары, наоборот, сделались вялыми, словно устали атаковать людей.

Игорь глядел в угли, ворошил палочкой, подкладывал ветки. Думать ни о чем не хотелось, накатывала сонливость. Ныла отсиженная за день задница, одолевало желание растянуться прямо на земле и закрыть глаза.

Олег сидел по другую сторону костра неподвижный, точно статуя.

– Скоро Купальские праздники, – сказал он, и Игорь вздрогнул, настолько громким показался тихий голос. – Те, кто помнят, пойдут в лес, дабы получить благословение.

– За папоротниковым цветом? Чтобы клады находить?

Олег покачал головой.

– Все не так. Истинный смысл праздника забыт, остались только прыжки через костер, венки на воде и глупые байки. Хотя чего ждать от людей, что не помнят прошлого своего народа?

При слове «людей» в голове у Игоря словно что-то щелкнуло.

«История сама по себе меняться не может», – сказала в его памяти Анна.

«Дело людей – творить и изменять, оно нам недоступно», – проговорил там же Олег.

Будто кусочки головоломки встали наконец на место, и Игорь понял, почему его, бесполезную обузу, таскали за собой по всем городам от Донецка до Санкт-Петербурга, защищали и кормили.

Чтобы собрать синклит, нужно сдвинуть с места его членов – ожившие кусочки истории.

А сдвинуться самостоятельно они не в состоянии.

И поэтому тому, кто задумал изменения, необходим катализатор – человек. И его нужно каким-то образом заманить, заставить находиться рядом – подкупить, напугать или нанять на работу…

У Игоря сжало горло, а когда он заговорил, голос прозвучал сдавленно:

– Скажи, Олег, ведь ты это все… аварию на Шверника, мотоциклиста и сожжение машины подстроил специально?

Про смерть Кати он не нашел сил упомянуть.

– Ты догадался, – сказал Олег. – Я не сомневался, что это рано или поздно произойдет. Ты…

– Так это правда? – Игорю хотелось кричать, но у него не было для этого сил. – Ты разрушил мою жизнь? Ты уничтожил все, что было мне дорого, что имело для меня значение?

– Тихо, Ивана разбудишь. – Олег помолчал. – Первый раз мы столкнулись случайно. Тогда я на самом деле был ранен, и ранен серьезно. И только придя в чувство, понял, насколько мне повезло.

– И в чем же?

– Мне нужен был человек. Но не герой, а самый обычный, средний, ничем особым не выделяющийся. Который верит в то, во что верят другие, питает собственной верой все исторические мифы. Стандартный обитатель России, обладатель национальной памяти. Ты подошел идеально.

– И ты использовал меня. – Игорь сам удивился собственному спокойствию. Как будто не было разбитой «Тойоты» во дворе, свежей могилы на Даниловском кладбище. – Точно кусок тряпки для вытирания пыли? И что дальше? Когда я стану не нужен, ты выбросишь меня в мусорное ведро?

– Мы используем вас, вы используете нас. Об этом можно говорить долго, – сказал Олег. – Пойми, сама история избрала тебя для великого дела. Для спасения твоей страны. Другой бы на твоем месте гордился. Ты можешь…

И вот тут-то Игорь разозлился по-настоящему. Ему захотелось вскочить, ударить Олега, повалить его на землю и пинать, долго и остервенело, слыша, как хрустят кости и видя, как льется кровь.

– А зачем мне эта страна? – прохрипел он, изо всех сил сдерживая рвущийся из горла крик. – Для чего она мне без Кати? Чего она стоит, эта грязная, населенная дураками Россия?!

По лицу Олега, как всегда, когда его перебивали, пробежала тень неудовольствия.

– А ну-ка сядь, – сказал он, и Игорь обнаружил, что стоит. – Я не убивал твою жену и не думал, что она погибнет. Готов поклясться родом своим и честью. Да, кое-что пришлось подстроить, но не все, далеко не все.

– Я тебе не верю. – Игорь сел.

– Твое право. Ты можешь завтра же бросить нас и уйти, куда глаза глядят. Но это ничего не изменит, не вернет твою жену и мир твоей душе. Ты видел слишком много такого, что человеку видеть не положено. И ты никогда не станешь прежним, как ни старайся. Понял?

Игорю вновь захотелось ударить собеседника, и желание это, похоже, отразилось у него на лице.

Олег улыбнулся, еле заметно, одним уголком рта.

– Можешь поколотить меня, если тебе от этого станет легче. Но это тоже ничего не изменит. Ты был и остаешься нужен не мне, не Ивану с Сергеем и даже не синклиту. Посредник необходим русскому народу, чтобы уцепиться за шанс на выживание.

– Посредник? Что это такое?

– Ты верно угадал, что без человека рядом я бы не смог сделать ничего. У меня просто ничего бы не вышло вообще. Прошлое не в силах влиять на настоящее непосредственно, нужен катализатор, источник живой энергии, веры. Мы, какими бы могущественными ни выглядели, ее дать не можем. Поэтому я был вынужден, – Олег нахмурился, – искать кого-то и наткнулся на тебя. Судьба, что превыше людей и богов, свела нас. Но если хочешь, я извинюсь. Ты хочешь этого?

Игорь опустил голову, посмотрел в костер. Подумал, что у него в душе точно так же не осталось топлива для настоящей злости. Только рдеющие угли обиды и серая зола горечи.

– Не знаю, – сказал он. – Пока не знаю… и не знаю, что буду делать завтра. Сейчас я отойду…

Поднялся и зашагал прочь, во тьму, подальше от костра и сидевшего около него существа. Поднял руку, прикрывая глаза от веток, остановился у первого же дерева и расстегнул ширинку.

Когда помочился, взгляд упал на блестевшее во мраке озеро. Мелькнула мысль, что нет ничего проще, чем найти камень, привязать его к шее и броситься туда, в прохладную глубину.

Чтобы разом покончить со всем.

Тело тут не найдут никогда, и мир быстро забудет Игоря Ветрова, как будто и не было его…

Игорь вздохнул и пошел обратно к костру.

– Скоро мы разбудим смену. Ты ляжешь спать, – сказал Олег. – А утром будешь решать, что делать дальше, оставаться с нами или уходить. Если уйдешь, я дам тебе денег. Если останешься, обещаю, что после синклита сделаю все, чтобы устроить твою судьбу.

– Хорошо, – безучастно сказал Игорь, глядя в сторону.

Ему было все равно.

Через час Олег разбудил Ивана и отправился к машине расталкивать Сергея. Тот подошел к костру, зевая и протирая глаза.

– Место я тебе нагрел, – сказал он, улыбнувшись Игорю. – Так что отправляйся спать, ради бога.

Игорь кивнул и поднялся.

Залез на заднее сиденье «Форда», захлопнул дверцу. Сиденье оказалось коротким, так что ноги пришлось поджать. Подумал, что в неудобном положении долго не заснет, и провалился в сон.

В лицо ударил холодный ветер, по ушам хлестнул треск ружейного выстрела.

Игорь вздрогнул и огляделся.

Перед ним была громадная площадь, за ней виднелась река, здания на том берегу. В центре площади высился монумент – всадник, чья лошадь встала на задние ноги. Слева и справа тоже находились здания, за спиной – забор. Над ним поднимались крыши времянок, рядом с ними большие поленницы, уходили в небеса дымки.

Еще дальше торчали недостроенные стены.