Морской лорд. Том 2 - Александр Чернобровкин

Роберт, граф Глостерский, пребывал в унынии. Он, кутаясь в бордовый плащ, подбитый куньим мехом, сидел возле камина, в котором весело плясало пламя, и, наверное, пытался перенять вместе с теплом хотя бы частичку этой веселости.

– Партейку в шахматы? – предложил я.

Человек может или чувствовать, или думать. Шахматы заставляют думать.

Граф дважды хлопнул в ладони, подзывая слугу. Тот принес нам шахматный столик и легкое красное вино, привезенное с юга Франции. Роберт Глостерский начал расставлять красные фигуры. Ему даже в голову не приходило кинуть жребий, кому какие. Кто более знатный, тот и ходит первым.

– Знаешь уже, что Бедфорд захватили? – спросил граф Глостерский, делая ход.

– Теперь знаю, – ответил я.

– Сейчас осаждают Уоллингфорд, – продолжил он. – Стефан пообещал его Ранульфу де Жернону, если захватят.

– Пусть осаждают. Не захватят, так согреются, – сказал я.

Граф весело хмыкнул, а затем произнес печально:

– Я ничем не могу помочь осажденным. У Стефана слишком большая армия. Он сделал выводы после бегства из-под Уилтона – укрепился с обеих сторон, внезапно не нападешь.

– Значит, и они на нас не нападут, – сделал я вывод. – Можно спокойно заниматься грабежом вассалов короля.

– Вот это вряд ли, – возразил граф Роберт. – Стефан выслал несколько больших отрядов для грабежа моих сторонников. В основном это лондонцы – городская шваль. Как воины они – ничто, поэтому избегают открытых сражений, нападают из засад. Два моих отряда сильно потрепали.

– Сейчас доиграем партию, и я займусь ими, – шутливо пообещал я.

Граф Глостерский отнесся к моей шутке очень серьезно:

– Займись. Я выделю тебе в помощь столько людей, сколько скажешь.

– Попробую обойтись без помощи, – сказал я. – Мои воины не любят делиться.

– Все не любят, – согласился он и отказался от своей доли: – Вся добыча ваша.

В благодарность за широкий жест я проиграл ему партию. У Роберта Глостерского сразу поднялось настроение.

– Нам надо переждать этот год, – сказал он. – Многие собираются в Крестовый поход. К концу года армия Стефана сильно поредеет.

– Наша тоже, – сказал я.

– К сожалению, да, – согласился граф Глостерский. – Поэтому и ему, и нам нужно будет перемирие.

Так понимаю, гражданская война приближается к концу. Что ж, я поимел немало, благодаря ей. С наступлением мира смогу восстановить свои беркширские владения. Да и служить придется меньше. Можно будет откупаться щитовыми деньгами, которые в мирное время составляют всего фунт серебра с «кольчужного» лена. Для воинских развлечений у меня останутся Португалия и пиратство. Впрочем, в эту эпоху все время кто-нибудь с кем-нибудь воюет, и обеим сторонам нужны воины. Следовательно, надо подтолкнуть короля Стефана к перемирию – ослабить его армию и уверенность в победе.

33

Первым делом выслал разведку из нескольких конных разъездов по пять человек в каждом. Они должны были выяснить, сколько отрядов занимаются грабежами, сколько бойцов в каждом, как вооружены, из кого состоят, кто командует? Валлийцы плохо умеют считать, зато хорошо подмечают детали, имеют фотографическую память. Если заменить ничего не значащие для них цифры на предметы, допустим, камешки, то не умеющий считать валлиец расположит их на столе так, как в лагере врага стояли шатры или возки.

Через три дня я знал, что в нашем направлении действуют три отряда. Самый южный состоял примерно из трехсот лондонцев, вооруженных чем попало. Командовал ими не рыцарь.

– Почему ты думаешь, что не рыцарь? – спросил я разведчика, который докладывал мне об этом отряде.

– Потому что не рыцарь, – ответил он.

На его лице было написано, что любой дурак отличит рыцаря от не рыцаря. Я не стал выяснять, к какой категории дураков отношусь, спросил:

– Что еще скажешь?

– Собак у них много, – ответил разведчик.

– Крупных? – задал я вопрос. До сих пор не встречал здесь боевых псов, но вполне возможно, что они имеются.

– Всяких, – ответил он. – Из-за них не могли подобраться к лагерю поближе.

Значит, не боевые, а сторожевые. Сделали правильные выводы после Линкольна. Много собак было и во втором отряде, который я обозначил для себя, как центральный. В нем, кроме лондонцы, были и брабантцы. В третьем, северном, отряде в основном были наемники. Собаки у них тоже имелись, но мало.

Я решил начать с южного отряда, потому что он двигался в сторону моих владений. Уже научился местному практицизму. Западноевропейские рыцари очень любят давать клятвы и соблюдать их до наступления форс-мажорных обстоятельств. Таким обстоятельством, то есть непреодолимой силой, может стать материальная выгода. Если выгодно нарушить клятву, ее в большинстве случаев обязательно нарушат. Тех, кто все-таки не нарушит, называют черными овцами. Это аналог русских белых ворон.

Южный отряд перемещался от деревни к деревне, грабил и сжигал их. Обычно они «осваивали» три-четыре деревни, а потом возвращались к своей армии, где отдавали королю Стефану его долю – то, что они считали третью добычи, а остальное делили и продавали. Мои разведчики застали этот отряд за грабежом первой деревни. Сейчас они разделываются со второй. Я решил встретить их на подходе к третьей. Деревня, кстати, принадлежала графу Глостерскому.

Вперед был посланы два всадника с котомкой, в которой лежало жареное мясо и горшочек с ядом, изготовленным для меня валлийской знахаркой или, как чаще ее называли, колдуньей. Парням приходилось травить волков, так что они знали, как надо обращаться с ядом. Следовало, начиная от деревни, которую грабили лондонцы, разбрасывать по несколько кусочков мяса на обочинах дороги, ведущей к третьей деревне. На подходе к этой деревне мы и устроили засаду.

Первыми появились эти два всадника.

– Всех собак потравили, – доложили они. – Лондонцы идут за нами. Впереди скачет отряд человек из тридцати.

Этот отряд должен окружить деревню, чтобы крестьяне со скотом и скарбом не сбежали в лес. Крестьяне уже знают об этом отряде. В деревне остались одни старики. Приглядывают за домами. Вдруг пронесет? Лондонцы тоже не дураки. Заняв деревню, они отправляют небольшие отряды в лес и ловят тех, кто там прячется со скотом и ценными вещами.

Мы пропустили всадников. Пусть погарцуют еще немного. Большинство ехало на рабочих лошадях, часть – на кобылах. Впереди скакал на приличном жеребце мужчина лет сорока в металлическом овальном шлеме и кольчуге с рукавами до локтя. На левом плече у него висел круглый щит, а в правой руке держал короткое копье. Таким копьем обычно сражаются пехотинцы. Может быть, под влиянием слов разведчика, а может, я не хуже любого дурака, но сразу понял, что это не рыцарь. Наверное, по выражению лица. Это тип был горд собой так, как посвященный в рыцари оруженосец первые пару месяцев.