Избранное - Борис Ласкин

Всем троим возражала Варя.

Жена Ломтева Нина Степановна сохраняла нейтралитет.

— Хватит! — сказала Таисия Павловна. — У меня на этот счет своя точка зрения.

— А вы ее сформулируйте, — улыбнулась Варя.

— Молчи, — сказала Нина Степановна, — оставь бабушку в покое.

— А чего мне формулировать? — Таисия Павловна воинственно взглянула на зятя. — Он знает, о чем я говорю.

Ломтев промолчал. «Теща, конечно, права, — подумал он. — Надо бы ее поддержать, но сейчас, пожалуй, не стоит. Варя за столом. Начнутся реплики, подковырки».

— Что же ты молчишь, папа?

— Погоди, Варвара, послушаем гостя, — сказал Ломтев и подмигнул Калинкину.

— Что я могу сказать? — Вздохнув и погладив реденькие усы, Калинкин развел руками. — Лично я поддерживаю Таисию Павловну. Человек должен уметь сделать себе карьеру.

— Карьеру?.. Я даже слова такого не знаю, — заметила Варя и перешла к книжному шкафу. — Придется поискать в словаре.

— Вот-вот, поищи, — усмехнулась Таисия Павловна, — найдешь.

— «Карьера, — прочитала Варя, — успешное продвижение вперед в области служебной и общественной деятельности». Та-ак… Теперь понятно.

— Слава тебе, господи, — облегченно вздохнула Таисия Павловна, — все же поняла.

— Подождите, бабушка. — Варя выдержала паузу. — Вы сегодня говорили, что для того, чтобы добиться успехов, обязательно нужны личные связи, поддержка начальства, знакомство и все такое прочее, да?

— Да, — с вызовом сказала Таисия Павловна, — да, да, да.

— Хорошо, — склонила голову Варя, и можно было подумать, что она готова уступить в споре. — Я приведу пример. Сегодня утром за Волгой были соревнования по прыжкам с трамплина на лыжах…

— Нам про твои прыжки слушать неинтересно. — Таисия Павловна демонстративно отвернулась.

— Не перебивайте оратора, — сказал Калинкин, — мы вас слушаем, Варя.

— Так вот. Первое место занял Виктор Балуев, наш студент. Он прыгнул на пятьдесят семь метров!.. Понимаете вы это?

— Не понимаю, Варя, — вмешалась Нина Степановна, — какое это имеет отношение…

— Подожди, мама! — Варя подняла руку. — Балуев добился успеха, может быть, немного погодя он даже станет чемпионом. И этот успех он завоевал сам. Он занимался, работал с тренером, овладевал мастерством. Пожалуйста, — Варя обернулась к Калинкину, — я могу вас познакомить с тренером, вам окажет личное содействие секретарь обкома. По линии связей и знакомств все будет обеспечено. Вам останется только надеть лыжи, подняться на трамплин и прыгнуть.

Ломтев невольно улыбнулся: «Хоть пример-то не совсем подходящий, но Калинкин, видать, растерялся. Молчит».

— При чем тут трамплин? — обиженно сказал Калинкин. — С трамплина кто кидается? Отчаянные люди, которым терять нечего. Лично мне не то что прыгать, смотреть на трамплин страшно. Но я, однако, полагаю, что, если этот ваш… как его… Балуев не умел бы прыгать, вряд ли бы он полез на такую верхотуру.

Варя хлопнула в ладоши.

— Все!.. Что и требовалось доказать. Нужны личные данные, талант, настойчивость, умение.

— Варя, о другом умении речь ведем, — добавила Таисия Павловна, — тебе этого не понять.

«Ага, второй эшелон подоспел, — отметил про себя Ломтев, с интересом взглянув на тещу, — послушаем».

— Вот именно, — обрадованный поддержкой Таисии Павловны, начал Калинкин. — Позвольте, я тоже пример приведу. Возьмите Степина. Кем он был? Рядовым работником. А на сегодняшний день кто он? Почти что руководитель. Заместитель начальника. А как он этого добился? Нашел ход к управляющему, к товарищу Басову Ивану Андреевичу. На рыбалку с ним ездил, то-се, пятое, десятое — и пожалуйста.

— Он что, подхалим? — спросила Варя.

— При чем тут «подхалим»? Человек сумел найти подход к начальству и в результате, как говорится, сделал карьеру.

— А работник он так себе, да?

— Почему?.. Вообще он работник неплохой.

— А это, между прочим, тоже не последнее дело, — заключила Варя.

Калинкин в поисках защиты посмотрел на Ломтева, и тот понял, что пора вмешаться.

— Вот что, Варвара, — строго сказал он, — хватит! Довольно! Ты, конечно, очень умная и все такое прочее. Но ты… это самое… пойди отдохни после обеда.

Варя поклонилась. Она одержала победу в споре, и это сделало ее веселой.

— Слушаюсь, батюшка. Повинуюсь отцовской воле. Островский. Полное собрание сочинений. Том пятый. Страница десятая.

Варя вышла. Таисия Павловна покачала головой:

— Девчонка. Жизненного опыта ни вот столечко, а все высказывается.

Вскоре Ломтев пошел провожать Калинкина. По дороге они говорили о разном, неизменно возвращаясь к тому, о чем спорили нынче за обеденным столом.

— Я тебе вот что скажу, Алексей Лукич, — наставительно произнес на прощанье Калинкин, — не обижайся. То, что дочка твоя говорила, наплевать и забыть. Найдешь подход к Басову — такой прыжок сделаешь, что тому студенту и не снился.

Расставшись с Калинкиным, Ломтев направился домой.

Был дивный морозный вечер. В темном небе мерцали звезды. Под ногами аппетитно похрустывал снежок. «Все же Калинкин прав, — мысленно заключил Ломтев, — и он прав, и теща права».

Выйдя на Садовую, Ломтев услышал музыку и шум голосов. Рядом на катке сияли разноцветные лампочки, гремел оркестр. В голубых лучах прожекторов, медленно покачиваясь, падали снежинки.

У входа на каток Ломтев увидел зеленую «Волгу».

«Басовская машина? — удивленно спросил самого себя Ломтев и сам же ответил: — Она самая. Неужели Иван Андреевич на коньках катается? Может, пойти взглянуть, поприветствовать?»

Он пошел на каток.

Остановившись у центрального круга, глядя на нескончаемый звенящий хоровод, Ломтев искал глазами управляющего.

На сверкающих беговых коньках проносились парни и девушки. Ближе к центру не спеша и безмятежно катались парочки.

Вот, держа под руку жену, промчался секретарь горкома Колесниченко.

«Здорово руководство ездит, — с уважением подумал Ломтев. — А ведь лет десять назад и я неплохо катался».

По кругу уже в третий раз подряд пролетали одни и те же люди, но Басова среди них не было. Ломтев прошел вперед и наконец его увидел. Иван Андреевич трудился на площадке для начинающих.

Басов учился. Сделав несколько шажков, он плюхался на лед, мужественно вытирая рукавом лоб, вставал, семенил ногами, словно пытаясь взлететь, и, не успевая завершить свое дерзкое намерение, шел на посадку.

Стоя за фонарным столбом, Ломтев смотрел на Басова и думал: «Пойти предложить свои услуги? Нет, не стоит. Просто пойти покататься? Нет. Скажет: пришел хвалиться. Ты, мол, Ломтев, умеешь, а я только осваиваю это дело. А может, он еще, чего доброго, решит, что я посмеяться пришел? Это уж и вовсе никуда не годится. Что же делать? Стоять и смотреть — глупо. Надо действовать».

Размышления Ломтева прервал знакомый голос управляющего. Въехав с ходу в сугроб, он сидел в снегу и весело махал рукой.

— Привет, товарищ Ломтев!.. Видали, какого я «гвоздя забил», а?

— Здравствуйте, Иван Андреевич! — почтительно поклонился Ломтев. — Катаетесь?

— Не столько катаюсь, сколько пытаюсь. А вы чего же?

— Боюсь. Никогда не пробовал, — вдохновенно соврал Ломтев. — Может, поучите? — спросил он, одновременно соображая: «Ничто так не льстит человеку, как обращение к нему за советом. И не тогда, когда он специалист, а когда он смекает в данном вопросе чуть больше тебя. Вот тут-то ему и кажется, что он первейший знаток и умелец».

— Какой из меня учитель? — улыбнулся Басов.

— Ну как же, вы все-таки катаетесь.

— Ладно. Берите коньки, приходите. Попробуем, так сказать, общими усилиями.

«Вот именно, общими усилиями», — с удовлетворением подумал Ломтев и с несколько преувеличенным отчаянием махнул рукой:

— Помирать — так с музыкой!.. Ждите, Иван Андреевич. Сейчас явлюсь.

Спустя десяток минут Ломтев надел ботинки с коньками и появился на площадке для начинающих.

Изобразив на лице ужас, он сделал первые два шага и шлепнулся на лед. Падение было исполнено столь натурально, что Басов сразу же подъехал к Ломтеву и подал ему руку.

— Аккуратней старайтесь падать и мягче садитесь на лед, — посоветовал Басов, — станьте вот так. Держитесь. Ну!.. Сделайте шаг. Еще шаг… Вот… Опять вы сели. Раз, два, встали!.. Смотрите, как кругом стараются.

Рядом самоотверженно катались новички.

Солидного вида мужчина в пыжиковой шапке, вцепившись в плечо обучавшей его девочки, медленно скользил по льду. Он победно оглядывался по сторонам, и лицо его выражало нечеловеческое счастье.

— Порядок! — лихо сказал мужчина.

Второй раз слово «порядок» он произнес уже сидя.