Твоя на одну ночь - Ольга Иконникова

видела Дюплесси однажды, – сказала Мелани, – когда его армия проходила через наш городок. Мы все тогда восхищались его доблестью и умением принимать правильные решения на поле боя, – голос ее дрогнул, а по щеке предательски покатилась слеза. – В тот день я видела своего брата в последний раз. Я получила от него еще несколько писем, а потом пришло известие, что Дидье погиб в битве при Сарези.

Я села рядом с ней, обняла ее за плечи. Хотя прошло уже много лет, она до сих пор не могла оправиться от смерти брата, и каждую годовщину сарезийской битвы она, запершись в комнате, молилась с раннего утра и до поздней ночи.

– Ох, Джейн, надеюсь, герой, которым восхищается вся Эльзария, не будет обвинен в непочтительности к королю? – она шмыгнула носом и поднесла платочек к покрасневшим глазам. – Это будет просто ужасно.

Я не думала, что его величество решится на то, чтобы отправить национального героя в отставку или, тем более, арестовать его. Нет, король не станет действовать открыто. Я боялась другого – что, прикрываясь интересами государства, его величество или герцог Лурье решатся применить тайную магию иди даже какой-нибудь яд. Хотя если Лурье мечтает о войне с Камрией, генерал еще может оказаться полезным.

– Знаешь, о чём я подумала, Джейн? – тихо спросила Мелани, положив голову мне на плечо. – Что мой долг – хоть как-то помочь этим несчастным солдатам. Нет-нет, не считай меня сумасшедшей! Я должна сделать это в память о брате! Если генерал Дюплесси мне позволит, я отправлюсь в гарнизон вместе с ним. Не сомневаюсь, что в госпитале нужны помощники. Я могла бы делать перевязки или стирать белье.

Я не сочла ее сумасшедшей – она вполне была способна поступить именно так. Она не испугается грязной и тяжелой работы. Но всё-таки я была намерена остановить этот благородный порыв.

– Мелли, это ничего не даст, – мягко возразила я. – Ты только станешь там еще одним лишним ртом. А ты же слышала – они и так голодают. Давай поступим по-другому – поедем утром к генералу и спросим, какая сумма требуется им на закупку продовольствия. Уверена, мы сможем ее изыскать. Мы уже так долго кормим его величество, что вполне можем покормить и тех, кто действительно в этом нуждается.

Мелани отстранилась и посмотрела на меня с обожанием.

– О, Джейн, неужели ты и вправду сделаешь это?

Я велела ей ложиться спать, пообещав, что мы отправимся к Дюплесси сразу после завтрака.

На следующее утро за столом Мелли не смогла съесть ни кусочка, да и у меня, признаться, не было аппетита. Было еще слишком рано для визитов, но я боялась, что генерал не сможет сдержаться на встрече с Лурье и наделает глупостей, и потому велела заложить экипаж.

Когда мы подъехали к дому генерала, там уже стояла чья-то карета. Я уже собиралась выйти из своей, когда Мелани вдруг указала мне на спускавшегося с крыльца господина с седыми усами.

– Джейн, посмотри, не тот ли это человек, которого несколько лет назад мы подобрали на дороге? Он еще гостил в нашем замке и рассказал трогательную историю о девушке, которую он искал. Ты не помнишь, как его звали? Кажется, барон Дюваль?

Я резко опустила штору на окне. Барон Дюваль! Что он здесь делал? Я помнила о нём все эти годы и доподлинно знала, что в Эльзарии нет и никогда не было барона с таким именем. Значило ли это, что он жил за границей? Быть может, как раз в Камрии?

При этой мысли я похолодела. А экипаж мужчины, меж тем, отъехал от крыльца, и я порадовалась, что мы с бароном на сей раз разминулись.

Особняк Дюплесси издалека казался могучим и роскошным, но, когда мы поднимались по ступеням крыльца, я заметила на стенах следы разрухи. Обстановка внутри здания тоже свидетельствовала о проблемах хозяев с финансами. На обивке стен виднелись прямоугольники невыцветшей ткани, говорившие о том, что здесь когда-то висели картины. А ковры на полах местами были потерты до дыр.

Мы с Мелли переглянулись. Кто-кто, а генерал Дюплесси точно не разбогател на войне.

Лицо дворецкого выразительно вытянулось, когда мы велели доложить о себе. Похоже, он тоже считал, что еще неприлично рано для того, чтобы ходить по гостям. Впрочем, он был слишком хорошо вышколен, чтобы заметить это вслух.

Он ушел с докладом, а вернувшись, проводил нас «в малую гостиную», где уже находились хозяева.

На Дюплесси в этот раз был не мундир, а простой сюртук, но даже в нём он выглядел весьма авантажно – высокий рост, широкие плечи и военная выправка сразу выдавали в нём офицера. В кресле сидела худенькая седая женщина – должно быть, его мать.

После обмена приличествующими случаю приветствиями женщина спросила:

– Что привело вас к нам, сударыни? – на меня она посмотрела чуть внимательнее. – Я наслышана о вас, ваша светлость, хоть и не имела чести встретиться с вами лично.

Несмотря на герцогский титул, она, судя по всему, давно уже не приглашалась на приемы в королевский дворец – наверно, с тех самых пор, как ее сын попал в опалу. Она пыталась держаться горделиво, но пожелтевшие кружева на ее платье тоже говорили о многом.

– Простите, что побеспокоили вас в столь ранний час, – начала я. – Я, ваша светлость, вчера присутствовал на празднике в королевском саду, и стала невольным свидетелем вашего разговора с его величеством.

– Вот как? – усмехнулся он. – Простите, сударыня, я не могу сказать, что заметил там вчера кого-нибудь, кроме короля.

Это прозвучало почти грубо, но я не обиделась. Я прибыла сюда не для того, чтобы упражняться в политесе.

– Это неважно, сударь. Важно лишь то, что вы там сказали. Я услышала о тяжелом положении солдат и инвалидов в вашем гарнизоне и хотела бы хоть чем-то им помочь, – с этими словами я достала из шелковой сумочки увесистый кошель с монетами. – Нет-нет, не возражайте! Я отдаю не последнее. Надеюсь, этого хватит на первое время.

Он стоял за креслом, в котором сидела его мать, и смотрел на меня, не отрываясь, но не сделал и шага в мою сторону, чтобы взять деньги. Я просто положила кошель на стоявший у дверей столик.

– Брат мадемуазель Бонье и мой кузен погиб под Сарези, и эти деньги – самое малое, что мы можем