Государевы служилые люди. Происхождение русского дворянства - Николай Павлович Павлов-Сильванский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неповиновение указу 1721 года о явке на смотр всех служащих и неслужащих дворян вызвало установление нового строгого наказания «нетчикам». Несмотря на три повторительных указа Сената, к Колычеву явились немногие дворяне. Тогда Петр дал последнюю отсрочку для явки недорослей и дворян до 31 января 1722 года и объявил, что ежели кто на тот срок не явится, «таковые будут шельмованы и с добрыми людьми ни в какие дела причтены быть не могут и ежели кто таковых ограбит, ранит, что у них отымет, а ежели и до смерти убьет, о таких челобитья не принимать и суда им не давать; а движимое и недвижимое их имения отписаны будут на нас бесповоротно; и по прошествии сроков всех нетчиков имена будут особо напечатаны и для публики прибиты к виселицам на площади, дабы о них всяк знал, яко преслушателей указам и равных изменникам».
Несмотря на все строгие меры Петра, дворяне нередко уклонялись от смотров и службы более или менее продолжительное время, а некоторым, благодаря взяткам и различным уловкам, удавалось вовсе избежать службы. Иван Посошков в своей известной «Книге о скудости и богатстве» говорит: «Се колико послано указов во все городы о недорослях и молодых дворянских детях, – и аще коего дворянина и на имя указано выслать, то и того не скоро высылают, но по старому уложению, дождався третьего указу, и буде ничем отбыть не могут, то уже вышлют. И в таком ослушании и указов царского величества в презрении, иные дворяне уже состарились в деревнях живучи, а на службе одной ногой не бывали. В Устрицком стану есть дворянин Федор Михайлович сын Пустошкин, уже состарился, а на службе ни на какой и одной ногой не бывал, и какие посылки жестокие на него не были, никто взять его не мог: овых дарами угобзит, а кого дарами угобзить не может, то притворит себе тяжкую болезнь или возложит на себя юродство. И за таким его пронырством иные и с дороги (его) отпущали, и егда из глаз у посылыциков выедет, то юродство свое отложит, и домой приехав, яко лев рыкает. И аще и никаковые службы великому государю кроме огурства не показал, а соседи все его боятся».
Энергия правительства в привлечении на службу дворян значительно ослабела после смерти Петра Великого: смотры дворянам делаются реже, угрозы «нетчикам» становятся менее строгими. В 1732 году предписано было явиться на смотр к герольдмейстеру всем шляхетским и офицерским детям 15 лет, а также отставным штаб-, обер– и унтер-офицерам. Ввиду ослушания дворян этому указу Анна Иоанновна восстановила отчасти строгие меры Петра, предписав отдавать половину имений «нетчиков» лицам, донесшим на них. Пристанодержателям «нетчиков» грозил такой же штраф, какой был установлен за пристанодержательство беглых крестьян: за каждого человека – сто рублей. В 1742 году велено было недорослей за неявку на смотр и за необучение записывать в матросы и солдаты в Оренбург на поселение[187].
Строго преследуя дворян за уклонение от службы, Анна Иоанновна вместе с тем существенно облегчила дворянину исполнение служебной повинности. Удовлетворяя до известной степени желаниям шляхетства, которые высказаны были им в мнениях, поданных в Верховный тайный совет в 1730 году, императрица указом 31 декабря 1736 года ограничила срок обязательной службы дворян 25 годами и предоставила одному из братьев шляхетских заменять личную службу поставкой рекрут из крепостных людей. Указ этот знаменовал собой начало освобождения дворянства от лежавшей на нем в течение нескольких столетий обязанности государственной службы.
Заключение
Узаконение о вольности дворянства
Манифестом 18 февраля 1762 года Петр III даровал вольность и свободу российскому дворянству, освободив его от служебной повинности. Этим важным законодательным актом отменена была существенная основа организации класса государевых служилых людей и полагалось начало образованию привилегированного дворянского сословия.
Правительство Петра III «не находило той необходимости в принуждении дворянства к службе, какая до того времени потребна была», так как, по мнению его, лежавшая на дворянстве в предшествовавшие царствования обязанность службы и учения принесла свои благие плоды: «Последовали от того неисчетные пользы, истреблена грубость в нерадивых о пользе общей, переменилось невежество в здравый рассудок, полезное знание и прилежность к службе умножили в военном деле искусных и храбрых генералов, в гражданских и политических делах поставили сведущих и годных людей к делу, одним словом, заключить, благородные мысли вкоренили в сердцах всех истинных России патриотов беспредельную к нам верность и любовь, великое усердие и отменную к службе нашей ревность».
Освободив дворянство от обязательной службы, манифест дозволил российским дворянам беспрепятственно отъезжать в другие европейские государства и служить иностранным государям и возвратил таким образом дворянству отнятое у него московскими государями право отъезда. Дарованная дворянству вольность, однако, не была безусловной. Манифест Петра III сохраняет возложенную на дворянство Петром Великим повинность образования, требуя, чтобы «никто не дерзал без обучения пристойных благородному дворянству наук детей своих воспитывать», под страхом тяжкого гнева государя. В отношении же служебной повинности манифест не только удерживает за государем право обязывать дворян служить неволей, «когда особливая надобность потребует», но и возлагает на дворянство нравственную обязанность «по всеподданнической верности и усердию не только не удаляться, ниже укрываться от службы, но с ревностью и желанием в оную вступать и честным и незазорным образом оную по крайней возможности продолжать». Дворяне, которые, злоупотребляя представленной им свободой, «никакой и нигде службы не имели, но только как сами в лености и праздности все время препровождать будут, так и детей своих в пользу отечества своего ни в какие полезные науки не употребят», лишаются права приезда ко двору, не могут быть терпимы в публичных собраниях и торжествах и должны быть презираемы и уничижаемы всеми верноподданными и истинными сынами отечества.
Императрица Екатерина II Жалованной грамотой на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства 21 апреля 1785 года подтвердила «на вечные времена в потомственные роды дворянству вольность и свободу», подтвердила «благородным, находящимся в службе, дозволение службу продолжать и от службы просить увольнения по сделанным на то правилам», а также «дозволение вступать в службы прочих европейских, нам союзных держав и выезжать в чужие края» (ст.
