Тревожные сны царской свиты - Олег Попцов

В чем же просчет всевластного «трио» Коржаков-Сосковец-Барсуков? Почему за бортом президентского корабля оказались те, кто многих и образно и физически выбрасывал за этот самый борт?!

Относительно недавно в этой группировке числился и Борис Березовский, и Павел Бородин, и Шамиль Тарпищев. И если Борис Абрамович не только не скрывал, а подчеркивал свою близость к «тройственному союзу», достаточно было оказаться свидетелем телефонного разговора его с Коржаковым, Барсуковым или Бородиным (обращение запросто — Саша, Миша, Паша — исключало официальность отношений), Тарпищева вел себя иначе, он старался держаться в тени.

Решение президента поставить во главе президентского предвыборного штаба Олега Сосковца (поначалу так оно и было) можно считать кульминацией триумвирата. В составе штаба оказались и А.Коржаков, и М.Барсуков, что выглядело достаточно странным. Речь все-таки шла не об антитеррористической операции или о раскрытии заговора, а о предвыборной кампании будущего президента. Такое обильное присутствие руководителей силовых структур в штабе вызывало смутное беспокойство. Как мы помним, ситуация в предвыборном штабе Ельцина по мере приближения выборов менялась несколько раз. Все напоминало театральный спектакль, когда по ходу репетиций несколько раз меняется состав исполнителей главных ролей. А в остальном торжествовали законы жанра. Прелюдия была за триумвиратом. Появление О.Сосковца во главе предвыборного штаба все сочли знаковым — Черномырдин работает до выборов. По нормам мировой практики руководитель предвыборного штаба в случае победы претендента получает в качестве вознаграждения ключевой пост в исполнительной власти, так заведено во всех цивилизованных странах, и Ельцин вряд ли станет отступать от этого правила. Но для торжества подобного замысла осталась самая малость — победить на выборах. Олег Сосковец этой победы Ельцину обеспечить не мог. Так, по крайней мере, мне казалось. Так считал не только я, но сказать об этом Ельцину никто не решался. Сосковец — человек чуждый публичности, а работа предвыборного штаба — это работа с обществом, а не с властью, в чем Сосковец был, бесспорно, силен. Увы, желать — еще не значит иметь, кстати, и уметь тоже.

Примерно в это время, поздней осенью, я встретился с генералом Коржаковым. Тема разговора была сугубо деловой. Накануне, при обсуждении с Артемом Боровиком предвыборной концепции Российского телевидения, у нас возникла идея сделать в определенном смысле сенсационную передачу из цикла «Двойной портрет» с Борисом Ельциным и Гельмутом Колем. Что касается канцлера, то с его окружением эта идея была проработана и нашла активную поддержку. Я знал о трениях Коржакова с авторским коллективом «Совершенно секретно», как, впрочем, и отрицательное отношение его к Российскому телевидению. И тем не менее считал, что замысел выше недовольного бурчания и капризов власти, и настоял на этой встрече.

Надо отдать должное Коржакову. Он мгновенно оценил замысел, попросил показать примерный сценарий и обещал поддержку. К сожалению, будущие обстоятельства не позволили воплотить эту нестандартную идею, но речь сейчас не о ней. Наш разговор с Коржаковым прерывался несколько раз. Сначала появился Лев Суханов, помощник президента, его старейший сотрудник, и принес только что выпущенный с расчетом на грядущие выборы фотоальбом о Борисе Ельцине. И нам всем пришлось участвовать в спонтанном обсуждении этого фотоальбома. Коржаков был очень активен при этом. Часть снимков в альбоме были его авторскими работами. Затем мы вынуждены были еще раз прерваться. Зашел генерал Рогозин, заместитель Коржакова. Коржаков спросил меня, не мешает ли Рогозин нашему разговору. Я ответил, что не мешает, наоборот, его участие в разговоре может быть полезно. Минут десять спустя появился О.Сосковец. Опять вернулись к альбому. На нескольких снимках Сосковец присутствовал сам. Все сошлись на том, что на снимках Сосковец выглядит очень прилично, и его семья тоже. Сосковец, как мне показалось, был несколько удивлен моим появлением, но, следуя своей природной скрытности, вида не подал. Заговорили о подготовке президентских выборов. Сосковец был раздражен. Накануне он встречался с Борисом Немцовым. И пересказав в двух словах суть встречи, Сосковец назвал Немцова зарвавшимся мальчишкой и наглецом. На том основании, что тот поставил условия, при которых поддержит на выборах Ельцина.

— Молокосос, — резюмировал Сосковец, — пошел он со своей поддержкой! А наглости…

Я слушал все это молча, затем заметил:

— Немцов действительно молод, с этим трудно спорить. Кстати, президент считает Немцова своим открытием и очень гордится этим. — Я увидел, что Сосковцу не понравились мои слова, и примирительно добавил: — Власть меняет людей.

— Вот именно, меняет! — зло согласился Сосковец.

Затем заговорили о предвыборном штабе. Сосковец говорил раздраженно. К этому времени он уже был объявлен как человек, возглавивший президентский предвыборный штаб.

— Мне сказали, что в президентской администрации, у всех этих сатаровых, батуриных, филатовых, есть какие-то наработки. Чушь, ничего у них нет, только рассуждения: «поговорим, встретимся, нельзя оказывать давление». С такими настроениями выборы не выиграешь. До начала кампании осталось меньше трех месяцев. Надо все брать в свои руки.

Поразительным было не то, что Сосковец чем-то недоволен, в его ситуации это естественно. Поразительной была почти ненависть, с которой он говорил о демократах. Казалось немыслимым, что президент объединил в одном предвыборном штабе фактически скрытых противников.

Чубайс в своем недавнем вице-премьерстве был последним оплотом демократов второй волны. И его отставку Коржаков-Сосковец-Барсуков праздновали как свою победу. По раскладу сил это выглядело действительно так. По мере приближения выборов президент начинал понимать, что другой общественности, кроме демократической, у него нет. В противном случае он обрекает себя на номенклатурный вариант выборов. Этот вариант уже дал осечку зимой, при выборах Думы. Основной недостаток всех предвыборных движений, солидарных с властью, — практическое отсутствие неноменклатурного актива. Если он и есть, то от силы в трех-пяти крупных городах, но и там он не сопоставим с общественным активом коммунистов и жириновцев. Филатов, вызывающий изжогу у группы Коржакова, был отстранен от должности главы президентской администрации и брошен на связь с общественностью. И напутственные слова президента в адрес Сергея Александровича имели эффект анестезирующей инъекции: «Вы наш человек. После выборов мы найдем вам достойное место в команде». Филатов практически в течение года открыто противостоял Коржакову в президентской администрации. Я вглядывался в его утомленно-подавленное лицо, на котором прочитывался немой вопрос: «За что?».