Спорим, моя? - Рошаль Шантье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
—Это от родителей, — передаю ему пакет, который поставила на соседний стул, — Папа просил передать, что у каждого мужчины должны быть первые часы и они с мамой будут рады, если эти часы тебе понравятся.
— Ого! — его брови удивленно приподымаются, когда Макар достает подарок из коробки.
Я обхожу стол, и оказавшись рядом помогаю застегнуть ремешок на левой руке.
— Спасибо. Когда они поздравляли меня, сказали, что передали подарок, но я не ожидал… — немного растерянно произносит он, — Твои родители любят символизм, — ухмыляется он, обнимая меня за талию.
— Смотрятся очень круто, — имею в виду подарок, и немного смущаюсь, потому что сейчас, когда он усаживает меня на колени я оказываюсь слишком близко.
Интимнее момента между нами не было… Пока…
— Всегда было интересно, что за фото в кулоне?
Я машинально касаюсь рукой сердечка, висящего на моей шее и расстегнув цепочку, открываю украшение, передав его Макару.
На одной половине наше семейное фото, а на другой мы с Макаром. То самое свидание на крыше. Мы уже собирались уходить, когда мне захотелось сделать фотографию на память о важном дне. Именно тогда между нами появилась откровенность и исчезла отчужденность и наигранность. Будто маски слетели. Я не выложила его в инстаграм с высокопарной подписью, не хвастала одногруппницам между парами, я распечатала его и бережно носила на шее, храня и лелея момент. Изредка открывая и вспоминая, но навсегда сохранив момент. Печатные фотографии хранят в себе что-то совершенно иное. Что-то, что отличается от цифровых вариантов.
Он смотрит долго. Я не могу разобрать его взгляд и поэтому чувствую смятение. Он ведь должен быть счастлив, разве нет? Но все проходит, когда его лицо озаряется искренней мальчишеской улыбкой. Он аккуратно закрывает сердце, на миг сжимая в руке и бережно застегивает его на моей шее.
— Я люблю тебя, моя Риша, — впервые признается он.
А у меня на глаза наворачиваются слезы. Счастлива! Как же я счастлива с ним!
— Я люблю тебя, мой Макар.
А потом нас не существует порознь. Близость туманит разум и выветривает остатки неуверенности. Туман и Ветер слились воедино, сопутствуя нам в близости, запрещая сомневаться. Но сомнений и нет больше. Я хотела, знала, что случится, была готова и мечтала об этом именно с ним. С моим Макаром Ветровым.
Поцелуи становятся интимнее, а тела ближе. Его рука зарыта в моих волосах, а другая с силой сжимает талию. Я же, огладив крепкие руки, поднимаюсь к плечам и спускаюсь исследовать скрытую под футболкой спину. Он переходит на шею, попутно покусывая подбородок и когда его губы обжигают ключицу я, вскрикнув, сжимаю ткань его одежды, а затем, нырнув под нее руками царапаю, ощутив на чувствительной коже укус.
— Останови меня, Риша… Сейчас… — рычит он с силой отрываясь.
Проводит носом по шее. Там, где секундой ранее я чувствовала губы, сейчас учащенные выдохи, а мне до боли нужно, чтобы он продолжил. Кажется, я просто умру, если он остановится. Если…
Затуманенным взглядом он смотрит на меня, облизывает губы, а мне хочется, чтобы…
— Макар, пожалуйста… Я твоя…
— Риша… — снова с рыком. Сейчас он совсем другой. Есть в нем что-то первобытное.
— Я так хочу…
И тормозов как не бывало. Он дергает меня наверх и я, охнув, подчиняюсь. Прижав к стене, снова впивается в губы обжигающим поцелуем, а мне мало, очень-очень мало. И как эта стена так близко оказалась? Она же была далеко…
— Люблю тебя, люблю… — шепчет и это кружит голову еще больше.
Останавливается, упираясь в стену руками и смотрит на меня. Во взгляде плещется восхищение, упоение и то, в чем он признался — любовь. Протягивает руку, нежно касается щеки, большой палец оказавшись на губах, немного оттягивает нижнюю.
— Прекрасная моя…
Прикрываю веки и лащусь как кошка. Я доверяю ему и абсолютно не хочу ничего контролировать. Эта минута промедления оставляет позади сумасшествие, пропустив вперед иступленную нежность, которой я так грезила…
Не отрывая взгляда, Макар проходится руками от груди до бедер, чтобы потянуть вверх мое невовремя ставшее слишком длинным платье. Миг. И оно лежит на полу, а я облачена в сопровождение его подарку.
То самое, которое мы выбирали с Таей и то самое, в которое я с первого взгляда влюбилась. Комплект цвета драгоценного камня гиацинта. Тонкие шлейки, находящиеся чуть выше велюрового бюстье и трусики танга с такими же завораживающими деталями.
Голубые глаза напротив вспыхивают явным желанием. Мне нравится, как он смотрит.
— Совершенная… — шепчет, а я, хоть и смущена, но ощущаю себя именно такой, какой он меня описывает. Совершенной.
Подхватив на руки так неожиданно, что я вскрикиваю, Макар несет меня вверх по лестнице. В свою спальню.
Свет выключен, лишь шторы блек-аут не захлопнуты полностью, даруя нам двоим немного света от утопающего в огнях города.
Он кладет меня на постель, и я в ожидании вытягиваюсь протягивая к любимому руки. Макар опускается сверху. Проводит длинными пальцами по шее, минуя тонкие шлейки, опускает ладонь на живот и ниже…
— Ах… — вырывается громкое и по телу бегут мурашки.
Он целует губы, и следует по тому же пути, где путешествовали пальцы. Страсть пленила не только мой рассудок, он упивается мной. Поцелуи вдоль тела влажные и горячие, дыхание громкое и тяжелое, а наши движения такие нетерпеливые. Я зарываюсь пальчиками в волосы и тяну до мужского рыка. Макар заводит за мою спину руку, щелкая замочком и когда верх комплекта летит в сторону, я замираю, открыв глаза и полностью прочувствовав момент. Сейчас. Это понимание немного отрезвляет, но его губы на моем теле снова погружают в нирвану.
— Макар, — зову довольно громко, но так мне лишь кажется. На деле выходит тихо и скомкано, на выдохе… И мне приходиться повторить немного громче.
