Принц в Бомбее - Суджата Масси

– Она у нас вообще шутница, – пояснила Первин. А когда они перешли улицу, поинтересовалась: – А что вы изучаете, Навал?

– Коммерцию, – ответил студент. – Летом получу диплом и пойду работать к отцу в его гостиничный бизнес. А Хушру будет четвертый год учиться в другом месте, потому что он математик.

Привычка Навала говорить за друга немного раздражала. Первин посмотрела на низкорослого Хушру – он шагал даже медленнее, чем она, и слегка приотстал.

– Хушру, а вы как будете использовать полученные знания?

– Я раньше собирался учиться дальше в Бомбейском университете. – Хушру слегка задыхался, как будто прогулка давалась ему с трудом. – Но теперь у меня появились сомнения.

Навал всплеснул руками:

– Дружище, тебе не о чем волноваться. Хотя на самом деле тебе стоит изучать бухгалтерское дело или коммерцию, как и мне. Тогда у тебя больше не будет проблем с деньгами.

– Все правда так просто? – поддразнила его Первин.

– Мои бабка с дедом приехали сюда и привезли только немного золота, зашитого в одежду. А теперь им принадлежит отель «Виктория» в Пуне. И они же управляют первой нашей гостиницей, «Спентой», она за городом. Очень милое местечко. Если соберетесь туда, скажите, что это я вас послал. И обязательно попробуйте дар-ни-пори[48] на завтрак. Ужасно вкусно.

– А что такое дар-ни-пори? – Элис интересовало все, связанное с едой.

Навал с улыбкой посмотрел на Первин:

– Вы парсийка, можете ей объяснить.

– Не все женщины одинаково сильны в рецептах, – отговорилась Первин, которая никогда не слышала про такое блюдо.

– Дар-ни-пори – это пшеничный хлеб с далом, орехами и изюмом. – У Навала заблестели глаза. – Бабушка до сих пор сама печет его для гостей. И для меня, стоит только попросить.

– Наверное, очень вкусно! И рекламируете вы прекрасно, – с любезной улыбкой заметила Элис. – А фамилия у вас такая потому, что вы занимаетесь гостиничным бизнесом?

– Разумеется. – Тут к ним подошел торговец шариками, Навал жестом отослал его прочь. – Но когда у меня родится сын, он выберет собственный путь. Может, станет фотографом или игроком в крикет.

– Вы напомнили мне, что мы обсуждали чуть раньше, – заговорила Элис, вновь переводя взгляд на студента-тихоню. – Хушру, мне кажется, вы выбрали себе прекрасное поприще. И не забывайте, что математика – путь к общественному прогрессу. Строить дома, прокладывать улицы, возводить дамбы – для всего для этого требуется математика.

Навал рассмеялся, потом зажал рот ладонью:

– Вот уж воистину! Я не имел в виду ничего дурного, мадам.

– Разумеется, у бухгалтера надежный заработок, и он может открыть собственное дело, – продолжала Элис. – Но, работая с цифрами и мысля абстрактно, мы приносим обществу колоссальную пользу.

Они дошли до ограды колледжа. Первин хотела бы еще поговорить, чтобы лучше понять этих молодых людей, так мало похожих друг на друга.

– А как вы думаете, движение за независимость приносит обществу пользу?

Навал явно опешил, и Первин поняла, что слишком резко поменяла тему.

– В прошлом году мы несколько месяцев ходили на заседания Союза студентов. Там просто ужасно!

Первин старалась говорить беззаботно:

– Что там не то?

Навал сморщил красивой формы нос:

– Да эти чуку[49] вообще ничего не делали! Вечно строили планы и разводили гуп-шупы[50]. Я сказал Хушру, что нам там делать нечего.

– А что вы думаете? – Первин обратилась к Хушру напрямую.

– Раньше я мечтал о независимости. Но теперь с этим покончено. – Хушру и в машине выглядел угнетенным, теперь же лицо его стало просто несчастным.

– Почему? – В голосе Элис звучало сострадание.

Навал опустил ладонь другу на плечо:

– Он сейчас слишком расстроен, ему трудно говорить. В пятницу он дежурил в одежном магазине, а туда явились погромщики. Он их прогнал, но было очень страшно…

– Не надо об этом. Тебя там не было! – взмолился Хушру.

Навал продолжил, будто не услышав:

– Хушру проявил такую смелость! Ему впору стать полицейским или вообще сыщиком. Но ведь для этого не нужно платить за обучение в колледже!

Первин обратилась к Хушру:

– А вы рассказали мистеру Готорну о той стычке?

Он потряс головой и пробормотал:

– Нет. Не люблю оправдываться.

Они дошли почти до ворот колледжа, и тут Первин заметила впереди какого-то мужчину. Европейца с золотистыми волосами, блестевшими на полуденном солнце. Он остановился у будки охранника, склонился к окну и беседовал с чаукидаром. Потом вытащил что-то из кармана, подал чаукидару и вошел внутрь, помахивая саквояжем, который держал в правой руке.

Первин, не на шутку встревожившись, пихнула Элис локтем:

– Этот джентльмен дал бакшиш[51], чтобы попасть внутрь?

– Что? – Элис проследила направление ее взгляда. – Нет, это же Теренс Грейди с исторического факультета.

Грейди, преподаватель-ирландец, куратор Союза студентов, тот самый, который отказался идти в часовню со всеми остальными, а потом покинул кампус, причем в руке у него был тот же саквояж, что и сейчас. Первин его сразу не признала, потому что не видела лица.

– Преподавателю незачем давать охраннику бакшиш. Он и так имеет право заходить на территорию колледжа.

Голос Навала прозвучал довольно громко, мистер Грейди, шагавший впереди, оглянулся и увидел их всех четверых. Он небрежно махнул Элис, потом пошел дальше.

– Ах ты ж господи, надеюсь, он не подумает, что мы его обсуждаем, – взволновалась Элис.

– А мы его и правда обсуждаем, – заметила Первин. – Но, может, тому, что он дал охраннику денег, есть какое-то простое объяснение. Например, у того финансовые трудности.

Навал уже подскочил к будке охранника и теперь махал им рукой:

– Мисс Мистри, подойдите, пожалуйста. Просмотрите список пришедших.

Первин так и сделала. В книге записи преподавателей увидела имя мистера Атертона, а больше никого.

Навал поднял брови:

– Может, вы и правы!

Элис вписала свое имя, перевела глаза со страницы на Первин, покачала головой. Потом обратилась к охраннику:

– Только что вошел Грейди-сагиб. А где его имя?

Охранник быстро заморгал:

– Чье, мемсагиб?

– Мистера Грейди, – пояснил Хушру. – Он ведь дал вам бакшиш, да?

– Ничего он мне не давал, – с каменным лицом ответил охранник.

23

Сюрприз на лестнице

Элис и так и сяк пыталась разговорить охранника, но ничего не добилась. Первин сказала ей:

– Хватит. Наверняка это не имеет никакого значения.

Элис поставила в книге свою подпись, записала туда же Первин в качестве своей гостьи, молодые люди добавили свои имена к списку студентов.

– Может, ты и права, он просто дал охраннику денег по доброте душевной, – заметила Элис, когда они вошли. – У охранника наверняка вычли деньги за тот день, когда колледж был закрыт; у преподавателей точно вычли.

– А мне начинает казаться, что