Миражи любви - Джорджетт Хейер

Что ты здесь делаешь? Ты даже не представляешь, как напугал меня!

– Что я хочу, – раздраженно ответил сэр Хью, – так это только света!

– Дорогой мой, что случилось? – вопрошала мисс Тэйн, сходя по последним ступеням и ставя подсвечник на стол. – Почему ты здесь?

Она заметила наполовину отдернутую занавеску на широко распахнутом окне и быстро спросила:

– Кто открыл окно?

– Вот как раз это я и хотел спросить у Ная! Меня разбудила луна, я выглянул во двор и увидел это окно открытым. И лишь только спустился сюда, как какой-то негодяй в маске вышиб у меня из рук свечу и попытался убить меня. Нет, бесполезно искать его поблизости, он ушел – и все благодаря Наю, который наставил тут стульев!

Эстаси, спустившаяся вниз с Наем, испуганно вскрикнула и посмотрела на мисс Тэйн.

– Он приходил! Людовик!..

При этих словах она повернулась и бросилась наверх, крича:

– Людовик, Людовик, вы целы?

Сэр Хью посмотрел ей вслед с каким-то раздражением:

– Француженка! Все они одинаковы! Какого черта она так всполошилась?

Най подошел к окну и выглянул наружу:

– Ставню сняли с петель и высадили одно стекло. Вот сюда он и просунул руку, чтобы открыть окно. Вы не разглядели его лица, сэр?

– Нет, не разглядел, – ответил сэр Хью, нагибаясь, чтобы поднять кинжал. – Я же говорил вам, что он был в маске! Чего я не люблю, так это всяких театральных эффектов!.. Что за парень разыграл все это? Разбойник с большой дороги?

– Может быть, – задумчиво предположила мисс Тэйн. – Мы знаем лишь одно: он не хотел рисковать и быть узнанным.

– Вот и я тоже так подумал, – согласился сэр Хью, неодобрительно глядя на сестру, – но мне кажется, ты знаешь, кто это был, Салли.

– Да, дорогой, – смиренно согласилась мисс Тэйн. – Я думаю, что человеком в маске был не кто иной, как злобный кузен Людовика. Именно он и собирался убить несчастного юношу вот этим ужасным ножом!

– В этом не может быть сомнений! – прорычал Най. – Взгляните сюда, мэм!

Най опустился на колени и подобрал под столом кусочек тесьмы, судя по всему – от широкого галстука, а также золотой лорнет на порванной ленте.

– Вы когда-нибудь раньше видели это? Сэр Хью взял у него лорнет и с пренебрежительным видом исследовал его.

– Нет, не видел, – сказал он, – и более того, он мне не нравится, потому что слишком уж украшен драгоценными камнями.

Мисс Тэйн кивнула:

– Конечно, я видела его. Но это же доказательство! Он, наверное, доведен до отчаяния, если пошел на такой риск!

В этот момент Эстаси снова спустилась по лестнице, а за ней шел заспанный Людовик, держа в правой руке пистолет. Его взгляд прежде всего упал на кинжал, который мисс Тэйн положила на стол. Он поднял брови и покачал головой:

– Так вот эту хорошенькую вещицу хотели всадить мне в сердце? Ну и ну! А это что такое, Тэйн?

– Вы не узнаете это? – спросила мисс Тэйн. – Это лорнет вашего кузена.

Людовик посмотрел внимательно на лорнет, но взял в руки кинжал.

– О, вот это? Нет, я не могу сказать, что узнаю его, но, пожалуй, вы правы. Подумать только, что Красавчик рискнул прийти сюда и намеревался убить меня не чем иным, как этим средневековым оружием! Какая наглость!

– Судя по всему, он хотел убить вас спящим, чтобы избежать лишнего шума, – предположила мисс Тэйн. – Я не думала, что он рискнет прийти.

– Я хотел бы, чтобы вы отнеслись к этому серьезно, – важно произнес сэр Хью, видимо вспомнив о своих профессиональных обязанностях. – Так вы утверждаете, что этой ночью здесь на самом деле был ваш кузен?

– Какие могут быть сомнения, черт возьми! – ответил Людовик, пробуя указательным пальцем лезвие кинжала.

– Ваш кузен спрятался под маской?..

– Под маской? – с интересом переспросил Людовик. – Он был в маске? Боже, в этом весь Бэзил! Он сделал все, чтобы не рисковать быть узнанным!

– И вы думаете, что он пришел сюда, чтобы убить вас в постели? – настойчиво продолжал пытать Людовика сэр Хью. – В таком случае он отъявленный негодяй! Никогда не слышал о таких вещах!

Эстаси, забившаяся в угол кресла, оторвала руки от побледневшего лица и произнесла глухим голосом:

– Если он не взойдет на эшафот, я сама убью его! Я дам святой обет убить его!

– Нет, не делайте этого! – строго предостерег ее сэр Хью. – Вы не можете убивать людей в Англии, здесь вам не Франция!

– Нет, могу! И убью! – возразила Эстаси. – Может быть, даже на дуэли, но все равно убью! Надо вернуть Людовику то, что по праву принадлежит только ему. Но убивать человека, когда тот спит, – это просто позор!

– В ваших словах есть резон, – признал сэр Хью, – но, как мне кажется, вам сейчас нужен глоточек бренди.

– Мне не нужен глоточек бренди!

– Ну, если вы не хотите, так я выпью, – честно признался сэр Хью. – Я весь продрог в этой проклятой кофейной. Здесь такой холод!

Только когда Най угрюмо сказал, что Эстаси нечего беспокоиться о безопасности Людовика, потому что он предлагает провести остаток ночи в кофейной, та согласилась вернуться в свою спальню. Напоследок она удостоверилась, что Най и сэр Хью ни в коем случае не выпустят Людовика из виду, пока тот не запрется в своей комнате.

Сэр Хью был готов пообещать ей все, что угодно, но его рациональный ум ожидал дальнейшего развития событий в эту ночь. Как только обе женщины скрылись за поворотом лестницы, он положил лорнет Красавчика на каминную полку.

– Ну вот, они ушли, и мы можем чувствовать себя свободнее. Най, идите и принесите бренди, да захватите стакан для себя.

В ту ночь так больше ничего и не случилось, но на следующее утро Най, мисс Тэйн и Эстаси собрались на совещание, где решили, что, как ни неприятно это будет для Людовика, в течение дня он должен прятаться в подвале. Най сказал, что в гостиницу «Красный лев» ведут три двери и, кроме того, много окон, через которые также можно проникнуть внутрь. Прошлая ночь убедила его, что Красавчик так легко не расстанется с намерением убрать Людовика.

Стоял февраль, и на брайтонской дороге в эту пору было мало частных карет, но время от времени они все-таки проезжали, и их пассажиры были не прочь освежиться в кофейной. Вдобавок к этой публике в бар заходили местные жители, и поэтому любому незнакомцу было легко проникнуть в гостиницу, когда ее хозяин и Клем были заняты с посетителями.

Как и следовало ожидать, Людовик возмутился против такого заключения, и никакие обещания Ная устроить ему в подвале удобное пристанище не убедили его.

Сэр Хью, явившийся в гостиную как раз посередине возмущенной речи Людовика, не желавшего проводить время с бутылками и бочонками, заявил, что он лично не возражал бы против запаха хороших напитков.