Последняя кровь первой революции. Мятеж на Балтике и Тихом океане - Владимир Виленович Шигин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И власть тащит ему эти папиросы, а матросик снова недоволен, он и его кореша любят курить по пачке в день и приносимых папирос им не хватает, а это нарушение их матросских прав! Но папирос больше просто нет, и тогда выдают махорку, о чем Котлов пишет с явным презрением.
Ну, выкурил Котлов свои папироски, потом, выматерившись, скрутил самокрутку, казалось бы, теперь можно и примириться с властью. Но не тут-то было!
Котлов хвастается: «…интересно отметить, что врачи очень часто читали нам в казарме лекции о вреде махорки. А в госпитале, когда нам по положению полагается табак, они преподносят махорку… Я решил вывести всех на чистую воду и написал четвертую по счету докладную записку…»
Далее Котлов трогательно описывает, что он так ужасно ослабел от «революционного переутомления», что во время свидания с матерью конвоиры были вынуждены поддерживать его под руки. «Тяжелобольного» арестанта, как мы знаем, тут же отправляют в госпиталь, и там происходит настоящее чудо исцеления: «10 февраля они (царские сатрапы. — В.Ш.) вынуждены были отправить меня в госпиталь, откуда я, не дожидаясь суда, благополучно скрылся».
Здесь уже матрос-ветеран своего торжества не скрывает, вот ведь он какой герой — и переутомление доверчивым врачам инсценировал, и отъелся на казенных харчах, а в конце концов еще и смылся. Печальные итоги Кронштадтского мятежа 1905 года подведены в рапорте коменданта крепости генерала Беляева: «При исполнении служебного долга убит 1 нижний чин, ранен 1 офицер (подполковник Бек) и 6 нижних чинов, тяжко ушиблены 1 офицер (штабс-капитан Шлехтер) и 1 нижний чин. Также отдельная графа — случайно пострадавшие, в ней числится один убитый (унтер-офицер команды при отделении военной тюрьмы). При участии в мятеже убитыми числятся 3, умершими от ран 2 и ранеными 6 нижних чинов крепостной артиллерии, при неизвестных обстоятельствах убито 10, умерло от ран 5 и ранено 63 матроса и частных лица».
В «Ведомости числа убитых, раненых, больных и без вести пропавших нижних чинов флота» от 1 ноября 1905 года за подписью начальника морского отделения штаба крепости капитана 2-го ранга Ивановского значатся несколько иные цифры: убито 9, ранено 43, без вести пропавших — 34. Разумеется, что без вести пропавшие люди не обязательно погибли, они могли просто дезертировать. Заметим, что не все погибшие погибли именно при подавлении мятежа. Например, в рапорте помощника начальника учебно-минного отряда капитана 2-го ранга Пороменского 2-го имеется фраза: «…в экипаже убыль в людях: 1 утонул в канаве, 3 получили огнестрельные раны, 6 получили колотые раны…»
Относительно утонувшего в канаве можно сказать, что, скорее всего, он просто перепился до такой степени, что, упав в канаву, захлебнулся, а колотые раны — результат пьяной поножовщины.
Сегодня считается, что во время октябрьского мятежа 1905 года в Кронштадте с обеих сторон были убиты и умерли от ран 22 человек и около 100 человек ранены.
Заметим, что нет данных, сколько из общего числа погибших являлось мятежниками, сколько их жертвами, и сколько было убито из числа оставшихся верными правительству солдат. Но самое любопытное в коронштадтском мятеже 1905 года — это его сверхлиберальные последствия. Несмотря на обилие жертв и огромный ущерб, не было вынесено ни одного смертного приговора. Почему — для меня так и осталось загадкой. Из трех тысяч арестованных участников восстания военный суд в марте 1906 года приговорил лишь 9 человек к различным срокам каторги, 67 человек — к различным срокам тюремного заключения, 84 человека — оправданы. Несмотря на имевшие место убийства, ни один человек не был приговорен к высшей мере наказания.
Возможно, что на фоне кровопролитнейших севастопольских событий кронштадский пьяный бунт показался правительству не столь уж опасным. Возможно, что это было сделано с целью не привлекать излишнего внимания к Кронштадту. Возможно, правительство просто пыталось таким образом продемонстрировать свой либерализм. В любом случае излишний либерализм властей был воспринят как слабость. А потому отсутствие смертных приговоров при вынесении наказания зачинщикам Кронштадтского мятежа в 1905 году во многом спровоцировало еще более трагические события 1906 года.
Глава вторая. Марионетки и кукловоды
Сделав экскурс в год 1905-й, вернемся к событиям в Кронштадте в году 1906-м. Прежде всего, необходимо отметить, что мятеж в Кронштадте 1906 года следует рассматривать в неразрывной связи с восстанием в Свеаборге и на полуострове Скатудден. Это были звенья одной цепи. Мятежи 1906 года в Кронштадте, Свеаборге и на кораблях Балтийского флота координировались единой мошной подпольной сетью. К организации мятежей революционерами были привлечены лучшие кадры диверсионно-террористического подполья, с учетом всех уроков прошлого года. По замыслу революционеров и Кронштадт, и Свеаборг, и находящиеся вне этих военно-морских баз корабли должны были восставать одновременно. Но согласовать все нюансы выступлений было весьма сложно, и с этим у революционеров ничего не вышло. К моменту подавления мятежа в Свеаборге Кронштадт уже находился уже на военном положении, но там было все спокойно, хотя в воздухе пахло грозой. В гарнизоне города числилось на тот момент до 25 тысяч матросов и солдат. Полностью охватить такую массу матросов и солдат своим влиянием представителям революционных партий было чрезвычайно трудно, тем более что в гарнизоне каждый человек был на виду, особенно чужой. Как всегда, мешала подготовке и всегдашняя острая конкуренция эсдеков с эсерами и анархистами, а также внутренние социал-демократические разборки между большевиками и меньшевиками.
Наверное, в другое время командование флота предприняло бы более кардинальные меры после событий в Кронштадте в 1905 году. Но в начале 1906 года ситуация на Балтийском флоте была крайне сложная. Флота как такового не существовало. Практически весь он погиб в Порт-Артуре и при Цусиме. При этом надо понимать, что Порт-Артур и Цусима произвели настолько оглушительное впечатление на российских флотских офицеров, что впору было говорить о массовой депрессии. Кто-то думал над тем, как не допустить подобного в будущем и лихорадочно искал пути улучшения ситуации на флоте, кто-то опускал руки и пускался во все тяжкие, кто-то уходил с флота, а кто-то просто сводил счеты с жизнью. Самоубийства офицеров в начале 1906 года буквально захлестнули российский флот. Уже 22 января 1906 года в Кронштадтский морской госпиталь был доставлен стрелявшийся
