Энн из Зелёных Крыш - Люси Мод Монтгомери

Глава 28

Несчастная Лилейная Дева

– Энн, конечно, ты должна быть Элейн, – сказала Диана. – Мне не хватит смелости плыть одной в лодке.

– Мне – тоже, – с дрожью в голосе проговорила Руби Джиллис. – Вдвоем, втроем плыть в плоскодонке, да еще сидеть – пожалуйста. Это даже в радость! Но лежать на дне и притворяться мертвой я не смогу. Я умру от страха.

– Это, конечно, очень романтично, – признала Джейн Эндрюс, – но я знаю, что не смогу лежать неподвижно. Я буду то и дело высовываться, чтобы увидеть, где я плыву, и не унесло ли меня слишком далеко. И тогда вся затея будет испорчена. Ты согласна со мной, Энн?

– Но у Элейн не могут быть рыжие волосы! Это смешно, – расстроилась Энн. – Я не боюсь плыть в лодке и охотно возьму на себя роль Элейн. Но это дела не меняет. Руби должна быть Элейн, она блондинка, у нее длинные золотые кудри. Помните, у Элейн тоже были «струящиеся локоны». Ее называли Лилейной Девой.

– У тебя цвет лица такой же нежный, как у Руби, – сказала уверенно Диана, – а волосы намного темнее, чем были до того, как ты их состригла.

– Ты действительно так думаешь? – обрадовалась Энн, покраснев от удовольствия. – Мне иногда тоже так кажется, но я не осмеливалась спросить, так ли это – из страха, что все выдумала. Как ты думаешь, Диана, их можно теперь назвать каштановыми?

– Да, и они очень красивые, – сказала Диана, глядя с восхищением на короткие, шелковистые завитки, обрамляющие голову Энн и перехваченные сбоку кокетливой черной бархатной лентой с бантиком.

Девочки стояли на берегу пруда, ниже Яблоневого Косогора, на небольшом мысе в окружении берез. Мыс заканчивался деревянным помостом, водруженным в воде для удобства рыбаков и охотников на уток. Руби и Джейн пришли в гости к Диане, чтобы провести этот летний день вместе. Пришла и Энн, чтобы с ними поиграть.

Этим летом Энн и Диана проводили много времени на пруду. Игры в Приюте Безделья остались в прошлом. Весной мистер Белл безжалостно вырубил рощицу на заднем пастбище. Энн сидела среди пней и плакала – это было так романтично. Но она быстро утешилась, решив, что тринадцатилетним девочкам, которым вскоре будет четырнадцать, не пристало проводить время за детскими забавами вроде домика для игр. На пруду было больше возможностей для интересных занятий. Как увлекательно было ловить форель с моста или грести поочередно в плоскодонке, с которой мистер Барри стрелял уток!

Потом Энн придумала постановку про Элейн. Зимой они проходили в школе стихотворение Теннисона, включенное по распоряжению руководителя департамента в курс английского языка для школ острова Принца Эдуарда. Школьники его анализировали и разбирали по частям так детально, что было удивительно, как после всего этого они находили в нем какой-то смысл. И все же белокурая Лилейная Дева, и Ланселот, и Гвиневра, и Король Артур стали для них реальными людьми, и Энн втайне сожалела, что не родилась в Камелоте. «В то время, – говорила она, – было полно романтики – не то что сейчас».

План Энн девочки встретили с восторгом. Они рассчитали, что, если плоскодонку оттолкнуть от помоста, она проплывет по течению под мостом и уткнется в нижний мыс, где пруд совершает изгиб. Девочки часто плавали этим маршрутом и знали его досконально.

– Хорошо, я буду Элейн, – неохотно согласилась Энн. Перспектива играть главную героиню была соблазнительной, но ее эстетическое чувство требовало точности во всем, а в себе Энн не видела внешнего сходства с Элейн. – Руби, ты будешь Королем Артуром, Джейн – Гвиневрой, а Диана – Ланселотом. Но сначала вам придется изобразить братьев и отца Элейн. Старого немого слугу придется исключить, потому что в лодке лежа может уместиться только один человек. Дно лодки надо украсить черной парчой. Старая черная шаль твоей мамы, Диана, тоже подойдет.

Черную шаль принесли. Энн приподняла ее над лодкой, потом постелила на дно, легла на нее, закрыла глаза и сложила на груди руки.

– Да она выглядит совсем как покойница, – испуганно прошептала Руби, глядя на бледное лицо, с колеблющейся на нем тенью берез. – Мне страшно, девочки. Вы уверены, что мы правильно делаем, разыгрывая эту историю? Миссис Линд говорит, что актерство от лукавого.

– Руби, нельзя сейчас говорить о миссис Линд, – сурово произнесла Энн. – Это погубит эффект от постановки. Ведь эти события происходили за сотни лет до рождения миссис Линд. Джейн, разберись с этим. Глупо, что Элейн заговорила после своей смерти.

Джейн активно включилась в работу. Покрывало из золотой парчи прекрасно заменила накидка из желтого японского крепдешина со старого пианино. Белой лилии тоже не нашлось, но длинный синий ирис в руках Энн был достойной заменой.

– Ну, теперь все готово, – сказала Джейн. – Нам осталось только поцеловать ее спокойное чело. Ты, Диана, скажешь: «Прощай навсегда, сестра», а ты, Руби, вторишь ей: «Прощай, любимая сестра!» Произнесите свои прощальные слова как можно печальнее. А ты, Энн, ради бога, улыбнись хоть немного. Помнишь, как там сказано «словно играла улыбка на ее лице». Вот так лучше. Теперь толкаем лодку.

Плоскодонка отошла от берега, сильно задев торчащий из воды встроенный столб. Диана, Джейн и Руби дождались, когда лодку подхватит течение, и тогда побежали через рощу по дороге вниз, к нижнему мысу, где должны были уже в качестве Ланселота, Гвиневры и Короля Артура встретить ладью с Лилейной Девой.

Несколько минут плоскодонка медленно плыла по течению, и Энн упивалась романтикой ситуации. Но то, что произошло дальше, было лишено всякой романтики. В лодку стала просачиваться вода. Энн мигом вскочила на ноги, подобрав убранство из золотой и черной парчи, и тут увидела широкую трещину в нижней части лодки, которая активно пропускала воду. Отчаливая, лодка задела грубый столб, который прямо-таки вырвал прибитый кусок ватина. Не зная ничего этого, Энн однако быстро сообразила, что оказалась в ужасном положении. Вода прибывала, и было ясно, что лодка скроется под водой раньше, чем ее прибьет к нижнему мысу. Где же весла? Остались на берегу.

Энн издала слабый сдавленный крик, который никто не слышал, смертельно побледнела, но самообладания не утратила. Оставался один шанс – только один.

– Я страшно испугалась, – рассказывала она миссис Аллен на следующий день, – мне казалось, что прошли годы, пока лодку несло к мосту, а вода тем временем медленно, но верно ее заполняла. Я молилась, миссис Аллен, молилась от всей души, но глаза держала открытыми, потому