Грани пустоты - Алекс Рауз

Лицо рейдера оказалось в нескольких дюймах от моего. Густая копна всклоченных каштановых волос заслонила нас от окружающего мира. Маски не было, и я с трудом сдержал ошеломленный крик.

– Кая… – еле выдавил я.

Но она не узнала. Разумеется… Ледяной взгляд уколол хуже любого оружия.

– Остановись, – прохрипел я.

– Зачем? Умрешь ты сейчас или послезавтра. Этому миру крышка, как и нам всем. Так какая разница?

– Тогда позволь доказать, что она есть. Что каждое мгновение можно наполнить смыслом.

Пустой, умерший взгляд карих глаз в лучах восходящего солнца был последним, что я запомнил.

– Доказывай.

Она усмехнулась и спустила курок.

* * *

Солнце резало глаза сквозь стеклянные стены кафе. Стоял жаркий летний полдень, и улыбчивая официантка кокетливо подмигнула мне, выставляя на стол батарею стаканов с мороженым. Мимо проходили люди, вечно спешащие куда-то. Хмурые, улыбающиеся, озабоченные, вдохновленные. Такие разные, но все не она.

Память больше не подводила меня. Город был не так велик, и я день за днем менял кафе, улицы, жилье. Всматривался в лица, пока еще не слишком поздно.

Обещаю, найду. Я не дам тебе упасть.

Парнас

Второе солнце медленно взошло над горизонтом. Умирающий белый карлик не давал столько тепла, как основное светило, но его появление разбавляло синеву небосклона потрясающей воображение картиной. Тонкая нить, протянувшаяся от одной звезды к другой, порождала бесчисленное множество легенд. О двойственности человеческой натуры, о великой силе любви, способной покорять любые расстояния, о неизбежности начала и неотвратимости конца.

Родоначальники цивилизации, первопроходцы, осваивающие новый мир, точно знали, чем все закончится. Именно они создали первые легенды об апокалипсисе, которые навечно отпечатались в сознании людей. Однажды белый карлик насытится, превратившись в сверхновую. И мир поглотит огонь. Небывалой красоты вспышка станет венцом творения и концом существования самой планеты.

Но жизнь всегда берет свое. Даже за миг до Армагеддона она успеет создать и напитать заблудших путников безграничной Вселенной.

Люди, выращенные под светом двух связанных звезд, просто не могли не мечтать. Города, возводимые цивилизацией, которая добровольно обрекла себя на подобную участь, устремлялись к небесам с небывалой скоростью. Соревноваться с ними в величии могли лишь Ковчеги – огромные корабли для межзвездных путешествий, возвышавшиеся вдали от городов в ожидании своего часа… А жители творили.

Талантливые архитекторы, великие художники и чувственные мастера слова, чьей-то незримой рукой собранные в одном месте, выполняли основную негласную заповедь – созидать. Будто сама близость, осязаемость гибели толкала людей на немыслимые вершины.

Планета Парнас вместе со всеми ее обитателями вращалась вокруг двух звезд уже сотни лет. Идиллию нарушали лишь огромные часы на самой высокой башне каждого города, отсчитывающие годы и часы до Судного Дня.

Кайли окинула их безразличным взором, вздохнула и глянула на собственные. Наручные часы беспощадно показывали без десяти семь, впервые за последние пять лет она опаздывала.

Можно сказать, что Кайли делала это специально – она попросту не хотела приходить. Очередная вдохновенная подружка была слишком приставучей. В ее голову навязчивой идеей проникла мысль об устройстве личной жизни, замужестве и детишках, и она упорно шла к своей цели, вовлекая в эту канитель всех, кто попадался под руку. Обычно Кайли часто меняла подруг, не рискуя сближаться с кем-то по-настоящему. Но Лейла была упорна, как никто другой, – проще было согласиться, чем спорить.

Именно из-за Лейлы она стянула волосы в привычный узел и, даже не сменив офисный пиджак, неспешно вышла на улицу. Ее ждала пара часов адской клоаки, в простонародье звавшихся вечером пятиминутных свиданий. Она сходит, разочаруется и с чистой совестью заявит подруге, что пора забыть надоевшую тему. Или опоздает, ее не пропустят внутрь, и повод закрыть этот разговор она все равно найдет. Здесь главное – изобразить видимость деятельности, конечный результат никого не волновал.

Но мероприятие тоже задержали в ожидании всех заявленных участников. Кайли пришла последней, поймав на себе несколько недовольных женских взглядов. Без сомнений, они из тех романтичных натур, что верят в любовь с первого взгляда и счастливое будущее своих внуков на новой планете. Мужчины вели себя более сдержанно, и их безразличные взгляды лишь мимолетно скользнули по опоздавшей.

Строгий костюм и почти полное отсутствие макияжа, несмотря на природную красоту темноволосой Кайли, делали ее не самой желанной партией – уложить такую в первую же ночь не выйдет, а добиваться цели вдумчиво и долго нет смысла, когда вокруг столько доступных кандидаток.

И лишь один взор задержался надолго, невольно приковав внимание девушки. Высокий мужчина в черной рубашке, расстегнутой на пару верхних пуговиц, чем-то незримо выделялся из толпы разгоряченных самцов, ожидающих скорую добычу. На спокойном лице улыбались серые глаза.

Прозвучал первый звонок, и люди поспешили занять места. Кайли присела, коротко кивнула возбужденно подпрыгивающей Лейле и порадовалась, что их разделяли целых три стола. Стоило признать, что в глубине души по непонятной причине она очень к ней привязалась, и отчасти именно поэтому разговоры о замужестве и детях так сильно задевали. Но сегодня Кайли была рада, что они сидят не рядом.

Первый собеседник оказался тучным потливым мужчиной средних лет, неведомо с какой надеждой забредший на молодежные свиданки. Сегодня ему точно не светило.

– Майл Харз, – напряженно улыбнулся он, протягивая огромную ладонь. – Аналитик рынка живописи.

– Кайли Форгет. – Она даже не попыталась изобразить радушие. Чем строже она будет выглядеть, тем меньше шансов на пошлые романтические жесты. Речь тоже была продумана ей заранее. – Инженер.

– Как интересно! – лживо растекся собеседник. – В детстве я тоже мечтал быть техником, строить Ковчеги и летать к далеким звездам. Пока мать не отвела меня на выставку Ван Аллена, помните такого старого импрессиониста? Он и покорил мое сердце! Таланта мне не досталось, но все равно хотелось приобщиться к прекрасному…

Потянулись долгие минуты нудной трескотни. Видимо, в заливаемых нервным потом глазах Майла разговоры об искусстве были лучшим средством покорить девушку. Кайли с трудом сдерживала зевоту. К следующему звонку, оповещающему о смене партнеров, взволнованный господин Харз так и не задал ей ни единого вопроса.

Следующий кавалер был более уверен в себе. На ее взгляд, даже слишком – чувство собственного превосходства скользило в каждых его жесте и слове. Оставался только один вопрос – что забыл на дешевых пятиминутных свиданиях такой известный архитектор, каким считал себя Трент.

– Мой последний проект – новые часы Судного Дня. В правительстве решили, что нынешний вариант слишком мрачен для обывателей. Вы не находите, Кайли?

– Часы как часы, я не слишком обращаю