Секунда между нами - Эмма Стил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хилари наконец поворачивается к Дженн.
– Я не могу подвести Криса, – тихо произносит она.
– Можешь, если захочешь, – улыбается Дженн. – Помнишь, как было в «Mamma mia»[57]?
Хилари расхохоталась, и вокруг ее накрашенного глаза появились морщинки.
– Да, – произносит она и качает головой.
– Это «да» означает, что ты согласна выйти замуж?
Пауза.
– Да, – говорит Хилари наконец, кивает, а потом поворачивается к Дженн и заключает ее в крепкие махровые объятия. Какое-то время они сидят обнявшись. – Я так рада, что ты приехала на мою свадьбу, – шепчет Хилари.
Дженн закрывает глаза.
– Разве я могла пропустить такое?..
ДЖЕНН
Из-за дверей послышались звуки арфы, и гостей попросили встать. Повернувшись к Хилари, Дженн широко улыбается. Теперь Хилари выглядит счастливой и спокойной. На ней восхитительное платье – простого кроя, с открытой спиной. Рыжие волосы, к которым приколоты золотые цветы, ниспадают на плечи мягкими волнами. Все как она хотела, и даже лучше.
Рядом с Хилари стоят Дипа и Пиппа в блестящих золотых нарядах, ее отец чуть в стороне, копается в телефоне. Дженн почему-то становится его жаль.
Ведь эти моменты, такие важные для его дочери, никогда больше не повторятся.
Судя по рассказам Хилари, во время подготовки к свадьбе отец был практически невидим, если не считать странное гневное письмо насчет расходов, которое он отправил ее матери по электронной почте. У Дженн из головы не выходила мысль о собственном отце: как бы он себя вел, если бы она выходила замуж, хотя вряд ли это когда-нибудь произойдет. Дженн почему-то была уверена, что он был бы таким, каким она запомнила его с детства: со спокойной, доброй улыбкой, всегда готов помочь и искренне желает ей всего самого лучшего.
Но этого никогда не случится.
Глаза Дженн начинают наполняться слезами, но тут, к ее облегчению, появляется ведущая церемонии в элегантном костюме. Своей неестественно широкой улыбкой она будто подает знак: «Улыбаемся, девочки!» И Дженн слышит хихиканье Хилари. Она рада, что Хилари пришла в себя и уже почти смеется. Ведущая вдруг кивает, услышав что-то в своем наушнике, и поворачивается к участникам церемонии.
– Пора, – шепчет она и торжественно отпирает двери.
Богато украшенный зал полон гостей. Высокие белые колонны, с потолка свисает гигантская люстра. Стулья, перевязанные бледно-лиловыми лентами, расставлены по обеим сторонам белой дорожки, которая ведет к алтарю.
От мысли, что она снова увидит Робби, у Дженн в животе запорхали бабочки, хотя две их последние встречи были очень странными. Он выглядит очень эффектно в килте и строгом черном пиджаке. И когда он на мгновение оборачивается, стоя рядом с Марти, она замечает, что он аккуратно подстрижен и гладко выбрит. С тошнотворным чувством она осознает, что ее влечет к нему так же сильно, как и прежде.
Дженн проходит по белой дорожке мимо коллег из больницы, мимо общих друзей Марти и Робби. В первом ряду стоят родители Робби, Кэмпбелл и Джилл, и Дженн немного напрягается. Но когда она поравнялась с ними, мать Робби улыбнулась ей такой нежной улыбкой, что у нее сразу отлегло от сердца.
Она занимает свое место напротив друзей жениха и бессознательно смотрит на Робби. Их взгляды встречаются.
О боже.
Отец подводит Хилари к алтарю и покорно целует ее в щеку, прежде чем торопливо удалиться на свое место.
– Добрый день, – с чувством произносит ведущая церемонии.
Это совсем молоденькая девушка, светловолосая, с короткой стрижкой, в сером брючном костюме. Она говорит о «всяких скучных формальностях», сопровождающих церемонию. Потом рассказывает о Марти: он был таким озорником в детстве и вечно попадал в переделки со своим лучшим другом Робби. Потом о Хилари: она потрясающе играла на виолончели и обожала животных, но в конце концов предпочла общаться с пациентами и помогать людям.
После этого Дженн и двоюродная сестра Хилари рассказывают свои версии знакомства и развития отношений жениха и невесты. Далее какой-то друг семьи исполняет на фортепиано пьесу, которая звучит так агрессивно, что больше подходит для фильма ужасов, чем для свадьбы. Это позабавило Дженн. Она была уверена: Робби точно такого же мнения. Подняв на него глаза, она видит, что он с трудом сдерживает улыбку. Они обмениваются понимающими взглядами.
Теперь ведущая говорит о том, что значит настоящая любовь: принести чашку чая, накрыть одеялом, если кто-то простудился, каждый день радовать приятными мелочами. И не только мелочами: помогать воплощать мечты, принимать перемены друг в друге, быть рядом в трудную минуту, заботиться о счастье и благополучии любимого человека тоже очень важно.
Под конец глаза Дженн увлажнились, и она осознает, что плачет. На мгновение смущается, – ведь она у всех на виду. Но сегодня все внимание приковано к Марти и Хилари. На нее никто не смотрит.
Кроме Робби.
Она чувствует на себе его пристальный взгляд, когда начинается формальная часть – клятвы жениха и невесты. Марти подтверждает свое согласие заботиться о Хилари до конца своих дней.
– Согласна ли ты, Хилари, взять в мужья Кристофера Питера Макфлая?
– Согласна, – отвечает Хилари дрогнувшим голосом.
Но Дженн знает: это не из-за страха, а из-за любви. Любовь Хилари и Марти – настоящее чудо, и она с каждым днем разгорается все сильнее и ярче.
Тридцать четыре
Одна ночь до…
РОББИ
Тот же зал, но выглядит теперь иначе. Я стою посередине. Гости сидят за круглыми столиками, накрытыми белыми льняными скатертями, а жених и невеста со свидетелями – за длинным столом впереди, на котором расставлены свечи и цветы. Гости все еще заняты едой, «другой» Робби болтает с Хилари.
Так странно наблюдать за собой вчерашним. Внешне я точно такой же, но в душе бесконечно далек от этого парня. Удивительно, как много может измениться в мгновение ока.
Но сейчас надо сосредоточиться. Нужно придумать, как снова заговорить с Дженн. Это было невозможно ни во время разговора с Хилари, ни во время церемонии: они с Робби постоянно находились в поле зрения друг у друга. Но Дженн уже собирается уходить.
Надо просто подождать.
Приблизившись к столу жениха и невесты, я вижу на тарелках почти нетронутые десерты трех видов – все они слишком большие и чересчур сухие на вид. Если бы я обслуживал эту свадьбу, то приготовил бы что-нибудь более элегантное, с интересным вкусом, – чтобы Марти и Хилари запомнили надолго.
Черт возьми, я упустил столько возможностей начать собственный бизнес, изменить свою жизнь. Почему я так ничего и не сделал?
По залу бродит фотограф, все еще щелкая фотоаппаратом, но это уже никого не интересует. Главные снимки сделаны днем, на Королевской Миле. Было очень холодно, подружки невесты скользили на своих каблуках по обледенелой булыжной мостовой и смеялись. Часть пути Марти нес Хилари на руках, чтобы она не упала в своем длинном платье. Они оба светились от счастья – он и она, в его объятиях.
Наверное, я выглядел довольно напряженным, потому что во время фотосессии с друзьями жениха Марти спросил меня, все ли в порядке. Даже на своей свадьбе он думал обо мне и моих проблемах.
– Это из-за Дженн? – спросил он.
Я не ответил.
– Просто поговори с ней.
– Я уже пытался, ничего не вышло, – пробормотал я.
– Ну так попытайся снова, тупица!
– Нет уж. Я не собираюсь опять унижаться.
– Что, мы слишком гордые? – сказал Марти, нахмурившись.
– Может, и так. Какой в этом смысл, если она все равно скажет «нет»?
– Смысл в том, что ты ее любишь.
В этот момент фотограф попросил нас с Марти пройтись по Миле. В какой-то момент мы обернулись, щелкнула камера, и я произнес:
– Я не знаю, что мне сделать.
– Попробуй сделать для нее что-нибудь приятное.
– Например?
– Включи мозги, глупая твоя башка. Что ей нравится? Что вызывает у нее улыбку?
И тут вдруг я заметил кое-что в туристической лавке.
– Ты гений, – сказал я, пожав ему
