Двуглавый. Книга первая - Михаил Иванович Казьмин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внешний же вид господ офицеров, в отличие от нижних чинов (это я у тёзки здешней терминологии нахватался), мне лично представлялся куда более старорежимным и мало чем отличался от того, в котором я впервые увидел тёзкиного отца, разве что тут, в расположении своей части, офицеры носили ремни с портупеями и кобурами, а некоторые — ещё и шашки. Из тёзкиных объяснений, кому и при каких обстоятельствах ношение шашки обязательно, а кому нет, я мало что понял, кроме того лишь, что зарегламентировано это у них тут по самое не знаю что. Хотя для человека, в этой среде пребывающего постоянно, так, пожалуй, даже удобно — глянул на офицера и сразу видишь, какую именно обязанность он в данный момент исполняет, чего от него ждать можно и нужно, а чего и совсем нельзя.
Из армейской техники я увидел только автомобили и полевые кухни. Ну, кухни, когда я служил, примерно такие и были, хотя, конечно, более навороченные, чем здесь, но и местные смотрелись прилично. Не знаю, какими были у нас полевые кухни в тридцать втором году, но уж всяко не лучше этих. Посмотреть вблизи на автомобили оказалось интереснее, хотя бы уже потому, что представлены они были несколькими моделями.
Вообще, когда мы с дворянином Елисеевым мотались на его «Яузе» между Покровом и Москвой, местные грузовики мне на глаза попадались, и что они, как и здешние легковушки, тоже выглядят более продвинутыми, чем «ГАЗы» и «ЗиСы», знакомые мне по фотографиям и кинохронике, заметить успел, но разглядеть их близко и подробно возможности не было. Теперь же такая возможность появилась, и если с «тереками» в легковом и грузовом вариантах я уже познакомился, то более серьёзные грузовики оставались для меня новинками. Ярославские трёхтонные «лоси» о трёх же осях радовали глаз угловатыми формами и сильно напоминали памятные по детским и юношеским годам «КрАЗы», только что уменьшенные в размерах. Здесь они присутствовали аж в двух разновидностях — стандартного грузовика и штабного автобуса, последний, впрочем, в единственном экземпляре. Машина как машина, ничего такого особенного, но для тридцать второго года моей реальности просто-таки невероятно передовая техника. Но в общем «лоси» какими-то прямо военными машинами не выглядели, если бы не характерная грязно-зелёная окраска. Зато полуторатонные нижегородские «кабаны» смотрелись очень даже по-военному, а по сравнению с продукцией отечественного автопрома «моего» тридцать второго — ещё и прямо-таки невероятным хайтеком. Больше всего они походили на хорошо знакомые мне «шишиги» ГАЗ-66 — такие же компактные, с кабиной над движком, ладные и приятные глазу, надёжные и крепкие даже на вид. Ещё и с полным приводом, да. Особый шик «кабанам» придавали пулемётные турели на крышах кабин, правда, без самих пулемётов. Если я правильно понимал, именно «кабаны» привезли сюда кухни, но помимо обычных грузовиков эти машины стояли тут ещё и в вариантах с кузовами-фургонами, назначение одного из которых осталось мне непонятным, а вот со вторым всё было ясно — его борта украшали большие белые круги с красными крестами.
Уминая бутерброд с жёсткой армейской копчёной колбасой и запивая очередной прожёванный кусок чаем, тёзка познакомил меня с состоянием здешнего отечественного автопрома в части грузовиков и автобусов. С его слов выходило, что с этим в здешней России всё обстоит даже лучше, чем с автомобилями легковыми, в том смысле, что производство перекрывает внутренний спрос, и часть выпуска идёт на экспорт. Правда, тёзка тут же посетовал, что по объёмам автомобильного экспорта Россия значительно уступает Германии, Италии, Франции и даже (даже!) Северо-Американским Соединённым штатам.
Так за мысленными разговорами дотянули до обеда, как раз во время которого снова появился уехавший ещё вчера к ночи Греков, на сей раз вместе с Воронковым. От армейских щедрот досталось и им, однако за стол со своей семьёй подполковник Елисеев сыщиков не пригласил, чтобы у женской части той самой семьи не возникли ненужные вопросы. Но уклоняться от исполнения долга гостеприимства господин подполковник тоже не стал, и после обеда пригласил обоих полицейских на чай, уже без присутствия дам.
— Фёдор Сергеевич, Дмитрий Антонович, — после представления Воронкова и взаимных приветствий начал на правах старшего за столом и хозяина тёзкин отец, — пусть мы с вами служим по разным ведомствам, предлагаю провести наше совещание, как это установлено Петром Великим для военных советов. — Видя, что Греков с Воронковым его не вполне понимают, старший Елисеев тут же и пояснил: — Высказываться, начиная с младшего по чину. Прошу вас, Дмитрий Антонович.
А неплохо, очень неплохо зашёл Михаил Андреевич… Решил сразу заставить московского сыщика себя показать. Ну да, оно и понятно — роль Воронкова в этом деле сейчас для нас главная, и чего от него ждать, лучше бы узнать побыстрее да поточнее.
— Кхм, — кажется, для коллежского секретаря заход оказался неожиданным, но надо отдать Дмитрию Антоновичу должное, сориентировался он моментально. — Фёдор Сергеевич посвятил меня в суть дела, как и в то, что обеспечение и защита законных интересов Виктора Михайловича для покровской полиции представляются безусловно обязательными. Возражений по существу у меня против такого требования нет, поскольку Виктор Михайлович зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, отказавшись применять свои способности в незаконных целях.
Слова московского визитёра подполковник Елисеев и титулярный советник Греков встретили благосклонными кивками-поклонами, но мы с тёзкой, уже будучи знакомыми с въедливостью и дотошностью коллежского секретаря, ждали, куда и как он вывернет дальше. Ждать, впрочем, пришлось недолго…
— Однако же предметно высказать свои соображения я смогу лишь после беседы с самим Виктором Михайловичем, — похоже, Воронков решил с самого начала показать, что он, хоть и младший тут в чине, но в расследовании из присутствующих будет главным. — Беседы краткой, но, прошу прощения, приватной. — Ну да, вы, мол, думайте себе что хотите, а работать с делом мне, поэтому правила устанавливать я и буду.
Не скажу, что этакая прыть московского сыщика тёзкиному отцу и Грекову сильно понравилась, но условие Воронкова, не особо умело замаскированное под просьбу, они приняли. Старший Елисеев проводил нас с Воронковым в тесную комнатку по соседству, где и оставил одних.
— Виктор Михайлович, чтобы между нами не оставалось
