Восхождение к власти: город 'бога' - Соломон Корвейн

- Я всё рассказал нашему оперативному штабу. Как обстоят дела с прикрытием и подземными работами? – но ответ Конвунгара прерван резким словом парня. – Обожди!

На встречу к воину в накидке идут два солдата, бряцая длинными клинками по наколенникам и щиткам на ногах. На их плечи закинуты ружья, которые покоится до поры до времени на мягкой ткани короткого алого пальто с высокими воротниками. Они злобным взглядом смотрят по сторонам и тут их глаза взором устремляются на фигуру агента Рейха.

- Эй! – закричали они, приметив Данте. – Стой! Тут быть нельзя!

Имперец остановился, припустив губы, слегка открыв рот в наигранном удивлении, а тем временем ему патрульные, уставив дула в лицо, угрожающе говорят:

- Пошёл вон! А не то пристрелим, как собаку.

- Я к Приорам и Кумиру, - поднял руки вверх парень. – Мне назначено.

- Твоё имя, пёс?

- Я Данте, боец арены.

- А… ты… тогда проходи, - убрали винтовки от лица патрульные, один из них достал плохо распечатанную фотографию и сличил с ликом италийца. – Тебе можно, что ж ты раньше не сказал? – и после вопроса солдат достал предмет, осветивший медным отблеском, повязанный на алую верёвку. – Вот, одень на себя, а не то все так будут цепляться.

Данте ничего не стал говорить, он лишь молча взял колокольчик, закинул на шею и продолжил путь, пробираясь в тени куч мусора и скошенных развалившихся зданий.

- Можете продолжить, - обратил парень речь в микрофон на воротнике.

- Патрули?

- Да, они самые… так как обстоят дела с моим прикрытием?

- Ещё не все на месте. Нужно минут десять, чтобы снайпера встали на позиции, а расчёты заняли удобные места. Под дворцом всё, как и планировали. А теперь отбой.

- Отбой.

Связь вновь «свернулась». Имперца никто не прикрывает сейчас, так как люди не до конца разошлись по позициям и пока ему приходится надеяться только на себя. Его не интересуют виды трущоб вокруг и стойкий страшный их смрад отошёл куда-то на второй план, сменившись волнением перед которым, кроме цели, всё становится неважным. Сердце переполняет волнение и тоска, что только усиливаются, когда парень становится у массивных исполинских врат, ведущих на «землю благую». Всё то же самое, что и прежде – створчатые ворота, на которых вырезаны странные символы, объявленные «языком духом», но на самом деле являющиеся не более чем каракулями для обдуривания людей. Над головой парня из донжонов и надвратных помещений, окованных железом, простираются лазпушки, а небо закрыто ПВО. Всё так же на слабом ветру колышутся бардовые стяги с шестью золотыми ромбами на них. И, как и прежде Данте стоит на «золотой дороге», рассекающей надвое весь Град. Но теперь всё иначе, ибо он пришёл не играть в какого-то другого, он пришёл показать себя, явить дряхлым похотливым старикам и лживому божеству в лице Кумира, что они больше не власть, что их режиму пришёл конец, а на месте Прихода будет Рейх. Оттого италийца и одолевают волнения, накатывают самые настоящие волны смятение и тревоги, которые присущи каждому человеку. Он, запустив руки под мантию, сжал ладони на прорезиненной ручке двух пистолетов, в любой момент, готовясь их сорвать.

«Сколько же здесь ритуальных убийств было, сколько невинных и бедных людей пали под ударами Прихода, были принесены в жертву и съедены за обрядовыми застольями», - нагнетает ненависть к культу и Теократии в мыслях Данте, отгоняя тем самым страх.

Его изумрудные очи разглядывают местность, анализируют ситуацию, а мысли так и продолжают виться веретеном злобы:

«Проклятые сектанты и еретики, жестокие, похотливые засранцы, возомнившие, что их культ достоин попирать священные законы, решившие, что их воля выше жизни человеческой. Твари, готовые заключать богопротивные пакты с содомитами севера. Язычники. Они называют это место «Городом Бога», приписывая ему библейские черты, но отсюда давно упорхнул последний ангел. Ну, ничего, сегодня придёт вам конец, сегодня завершится ваше гнилое правление и сгорите в огне, как и подобает законченным мразям».

Агент оглядывается налево и право. Всё чисто, хотя он чувствует, что за ним наблюдают сверху. Он напряжён, как и всё вокруг. Сегодня утром началась реализация операции «Красный закат», которая должна продолжить другую, более крупную кампанию – «Запад» на Иберийском Полуострове. За последние часы городок за городком, селение за селением стали полыхать пожаром бунтов и восстаний, за которыми стоит Империя. Люди, ведомые агентами Рима, громили и крушили Храмы культа, пленили и убивали его служителей, выгоняли торговцев с рынка, уничтожали поля, жгли мелкие производства и всячески мешали вести бизнес ставленникам «небожителей». Приход и буржуи отреагировали быстро, когда поняли, что дело пахнет потерей власти и прибылей – войска, тысячи наёмников и фанатиков выдвинулись к бунтующим селениям, надеясь на лёгкую победу в войне против обычного населения, но встретили яростное сопротивление, ураганный огонь и захлебнулись кровью в первой волне. Таким образом, агенты Рейха приковали часть сил Теократии к малозначительным стычкам и мятежам, которые отвлекли наёмные части и фанатичную приходскую мешанину. Но и Теократия смекает, что к чему и поэтому стянула к Граду все возможные силы, став его превращать в один сплошной укреплённый район, который сможет выстоять против самого жестокого штурма. Но всё ещё только впереди, и основной увертюре только предстоит разыграться.

- Ещё десять минут, - тяжко вдохнул Данте, опустив глаза на часы.

Он чувствует, что помимо волнений из-за операции его одолевает тремор по Сериль. Ещё вчера его одолевали высокие эмоции, ещё вчера он был готов ей всё рассказать о своих чувствах и пойти куда дальше, но сейчас она очень далеко, и никто не знает, вернётся ли Валерон из дворца или же сгинет в его коридорах. Его огорчает невозможность всё сказать или доказать, печалит, что он может больше её никогда не увидеть и сильнее всего его душа скорбит о том, что вчера не сделал. Конечно, с утра у них был короткий, перед тем как она с семьёй покинули Град, разговор, смысл которого заключался только в одном – они удостоверились, что всё порядке. Но хватает ли этого, чтобы успокоится? Нет, и парень продолжает вспоминать и жалеть о дне вчерашнем, и он ведь мог продолжиться сегодня утром, но всё накрылось подготовкой.

Коммандер это принял, подавив эмоции, понимая, что главная его цель сейчас – эмиссар и нужно приложить все усилия, чтобы устранить эту фигуру. Представитель интересов