Лола Карлайл покажет всё (ЛП) - Гибсон Рэйчел

Он все равно попытался и сказал то, от чего она раньше теряла самообладание и сходила с ума.

– Должно быть, твой дружок любит жирных.

Улыбка Лолы стала искренней, и она начала хохотать. Сэм всегда хотел видеть ее худой, больной и неуверенной. Зависимой. Ее больше не заботило, что он думает, а без ее фотографий ню он не мог ее даже разозлить. Девушка покачала головой.

– Он любит мое тело таким, какое оно есть. – Она сказала правду. Их с Максом проблемы не имели ничего общего с весом или внешностью. Одним взглядом он заставлял ее почувствовать себя желанной и красивой. И проблемы не имели ничего общего с ее слабостью и потребностью в человеке, который позаботится о ней. Все связано с тягой Макса к самоубийству.

Когда Сэм промолчал, она приподняла бровь.

– Ты проделал весь этот путь только чтобы обвинить меня во вторжении в твой дом и оскорбить?

– Я просто хотел, чтобы ты знала, что меня не одурачить. Я знаю, что ты причастна к произошедшему.

– Ты высказался. – Она нажала кнопку на телефоне. – Ванда, пожалуйста, вызовите охрану. Нашему незваному гостю нужно показать где выход.

– Ты выгоняешь меня?

– О, да. – Она отпустила кнопку. – И если ты опять придешь сюда, то я подам против тебя заявление с обвинениями в преследовании.

Наблюдая, как Сэм уезжает, она чувствовала, что освободилась от него раз и навсегда. Если бы было возможно так же легко справиться со своими чувствами к Максу, подумала она, направляясь назад, в конференц-зал. Но девушка сомневалась, что сможет когда-нибудь полностью оправиться от потери Макса.

Она только села, как Ванда прервала их еще раз.

– Здесь еще один джентльмен хочет видеть вас. Этот своего имени не назвал, – продолжила Ванда, – но он просил передать, что если вы не встретитесь с ним прямо сейчас, он реквизирует вашу собаку, пока вы не встретитесь.

Если это было возможно, такое ощущение, что ее бедное разбитое сердце остановилось и одновременно пустилось вскачь.

– Вызвать охрану?

Как будто охрана сможет остановить Макса Замора.

– Нет. – Она встала и закрыла папку с портфолио на столе. – Давайте сделаем пятнадцатиминутный перерыв, – предложила Лола. Они с Вандой снова направились к двери, девушка взглянула на свою помощницу и сказала:

– Проводите господина Замора в мой кабинет.

– Боюсь, он уже там.

– Ну конечно, – пробормотала она, спускаясь в холл. Еще раз она помедлила перед закрытой дверью и глубоко вздохнула. Общаться с Максом будет труднее, чем с Сэмом. Она положила руку на сжавшийся желудок и вошла. Он стоял. Спиной к ней, такой же высокий и представительный как всегда.

Мужчина надел тонкую синюю рубашку, заправленную в брюки цвета хаки; лопасти потолочного вентилятора даже не пошевелили темные волосы. На звук открывающейся двери Макс повернулся, и его глаза встретились с ее.

– Привет, Лола, – сказал он. Никакие синяки не портили его красивое лицо, и она облегченно выдохнула, его горячий взгляд скользнул по ее телу верх-вниз. – Что на тебе надето? Салфетка?

Как всегда, звук его голоса согрел ее изнутри. Он жив, но выглядит уставшим. И таким милым, что ей пришлось бороться с желанием пересечь комнату и кинуться в его объятия. Девушка откинулась на закрытую дверь, держась за латунную ручку.

– Что ты здесь делаешь, Макс?

– Ищу тебя.

Она не хотела разговаривать с ним, особенно наедине. Она не доверяла ему, но еще больше она не доверяла себе. Девушка уставилась на мыски своих сандалий с ремешком позади, не в силах смотреть ему в глаза, боясь, что она будет умолять его любить ее так, как только он может. Принять все, что он готов ей дать, неважно что это уничтожит ее.

– Тебе не стоило приезжать.

– Я люблю тебя.

Лола закрыла глаза и попыталась не впускать его слова в сердце.

– Это не имеет значения.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что это не имеет значения? – Раз она не пошла к нему, он приблизился к ней сам. – На этой неделе мне охренеть как много пришлось пережить, и теперь ты говоришь мне, что это не имеет значения. Я чуть не умер, и впервые я на самом деле переживаю! – Он схватил ее за плечи, и девушка посмотрела на него. Тепло мужских ладоней проникало сквозь связанное крючком кружево платья и крохотные горячие покалывания распространялись вниз по рукам к локтям. – Я переживаю, потому что люблю тебя. – Она попыталась освободиться, но его хватка усилилась, и Макс вынудил ее посмотреть ему в лицо. Боль читалась в его глазах и морщинке, пересекающей лоб. – Когда ты ушла от меня, я был в отчаянии, и всё вокруг было словно в тумане. Я ужасно злился на тебя, но думал, что позволю тебе уйти. – Он покачал головой. – Но я не смог. Неважно, как сильно я старался, неважно, что когда пришло время прыгать с парашютом из C-130, я не мог сконцентрироваться на поставленном задании. Вместо этого я мог думать только о тебе и о том, что твой отъезд словно вонзил нож мне в сердце. Когда я погрузился в океан, и мой жилет не надулся. Я боролся как дьявол, чтобы выбраться на поверхность, но все снаряжение на мне весило около пятидесяти фунтов, и, несмотря на все усилия, меня тянуло вниз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Почему ты рассказываешь мне об этом? – спросила она, безуспешно стараясь сдержать слезы.

– Потому что хочу, чтобы ты знала. Когда меня тянуло вниз, я сражался сильнее, чем когда-либо, чтобы выжить. Изо всех сил. Я сражался, чтобы вернуться к тебе. Жилет через пять секунд, наконец-то, надулся, но эти пять секунд ощущались как пять жизней, и я чертовски испугался. Я не хотел уходить, Лола. Я не хотел оставлять тебя. Я хочу от жизни большего, чем закончить ее в качестве корма для рыб или пушечного мяса. Я хочу тебя. – Он вытер слезы с ее глаз, и девушка почувствовала, как ее решимость смягчается. – Помнишь, твои родители рассказывали всем на вашей семейной встрече, что я спас тебя на борту «Доры Мэй»? Это неправда. Это ты спасла меня, Лола. Ты спасла меня больше, чем осознаёшь.

– Хорошо, – прошептала она, любя его и желая его так сильно, что боль неважна. – Я попытаюсь.

– Попытаешься что?

– Попытаюсь жить твоей жизнью, – сказала девушка, откинув голову на дверь. Вот чего она боялась. Вглядываться в его лицо и желать его несмотря ни на что. От осознания, что с болью наблюдать, как он живет своей жизнью, это лучше, чем с болью прожить жизнь без него.

Макс обхватил ее лицо ладонями и посмотрел в карие глаза. Он адски торопился добраться до нее, а перед этим сражался с террористами как одержимый. Поскольку он и был одержим. Человек одержимый возможностями новой жизни. Лучшей жизни.

– Нет, Лола. Ты заслуживаешь большего, – сказал он. – Сегодня утром я отдал свой пейджер. Я больше не работаю на правительство.

Она просто смотрела на него.

– Что?

– Я решил, что хочу прожить достаточно долго, чтобы заботиться о тебе оставшуюся часть жизни. Приносить тебе суп, когда ты заболеешь. Расчесывать поседевшие волосы, когда ты станешь старой и не сможешь делать этого сама.

Лола ответила в своем стиле:

– Я могу позаботиться о себе.

– Я знаю, но я хочу заботиться о тебе. Хочу сделать тебя счастливой и каждое утро видеть твое улыбающееся лицо на соседней подушке. Я люблю тебя, и я думаю, что вместе мы проживем великолепную жизнь.

Она вглядывалась в его глаза, словно ища что-то большее. Что-то, что он еще не сказал.

– Но Макс, если мы будем ссориться или ты устанешь от меня, ты будешь сожалеть, что бросил дело, которое любил в течение долгого времени. Тебе будет не хватать перестрелок.

– Никакой тоски по перестрелкам, сладкая. – Он взял ее за руку и поцеловал пальцы. – Я нашел кое-что более захватывающее, чем взрывы, кое-что более сладкое, чем скачок адреналина. Что-то, за что действительно стоит бороться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Что?

– Прекрасную женщину, которая заставляет меня смеяться и чувствовать себя более живым, чем я когда-либо чувствовал. – Он сглотнул комок в горле, в груди горело. – Я ждал тебя целую жизнь, даже не зная об этом. Ты и я – две стороны одной медали, и ты заставляешь меня чувствовать себя полноценным.