Путеводитель оптимистки с разбитым сердцем - Дженнифер Хартманн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я почесываю его за ушком.
– Настоящее рождественское чудо. Я как раз думала, что в этом году их как-то маловато.
– Настоящий добрый самаритянин, – добавляет Вера.
Мы весь день делаем снимки и одеваем питомцев в праздничные наряды. Нам даже удается пристроить двух наших подопечных: кошечку Аннабель и бладхаунда Мозеса. В общем и целом, это хороший день.
Перед самым закрытием в приют заходит моя лучшая подруга с двумя пушистыми хулиганами, которые так и норовят сбить ее с ног. На ней красуются новые ботинки, о которых она мечтала еще с весны; мне пришлось хорошенько на них потратиться. Мы с Алиссой всегда пьем мартини и обмениваемся подарками в канун Рождества. Она преподнесла мне отличный миксер нежно-розового цвета и написанный рукой ее прабабушки рецепт лаймового печенья. Для меня это идеальный подарок.
– Люси! – окликает меня Алисса в тот самый момент, когда Кексик срывается с поводка и кидается на оставшиеся угощения для людей.
Эта собака неисправима. Она знает, что ей нельзя, и все равно пытается это заполучить.
Почти как я.
– Прости, что тебе пришлось возиться с этими дикарями, Лис. – Я со смешком снимаю эльфийские уши и хватаю поводки. Алисса привела собак, потому что я не могла упустить возможность сфотографировать своих мохнатых малышей в очаровательных костюмчиках оленей.
А она, конечно, не в силах мне отказать.
– На что только не пойдешь ради близких. – Она подмигивает и снимает пальто. – К тому же я здесь не только ради этого. Мне хочется завести собаку. Или кошку. Что думаешь?
Я удивленно поднимаю брови.
– Правда? Ты много времени проводишь на работе, так что лучше кошку. За ними проще ухаживать.
– Верно. Тогда покажите мне кисулек.
Вместе с Джеммой мы ведем Алиссу в комнату с кошками, пока Вера и ее муж снимают костюмы. Как всегда, возможность найти новый дом для одного из наших подопечных приводит меня в восторг. Мы знакомим Алиссу с каждой из семи живущих у нас кошек, а потом она задает вопрос, от которого моя радость пропадает без следа.
– Вы не говорили с Кэлом после того происшествия? – осторожно спрашивает она, не встречаясь со мной взглядом. Вместо этого она смотрит на ошейник с колокольчиком на шее Салли.
Я стараюсь не побледнеть, но подозреваю, что единственным ярким пятном на моем лице осталась губная помада.
– Нет. Только то сообщение. – Я откашливаюсь, вспоминая боль, которую испытала. – Для меня это слишком тяжело.
Джемма сочувственно потирает мне спину.
– Паршивая ситуация. Неудивительно, что ты не хочешь с ним общаться.
Я киваю и отворачиваюсь, чтобы они не увидели слез в моих глазах. Мне несвойственно прятаться от проблем. Обычно я впереди всех стараюсь во всем разобраться, найти ответы и все исправить.
Исправить, исправить, исправить.
Но слова тут ничего не исправят. Что бы Кэл ни сказал, он не сможет залечить рану, которую мне нанес. Я подарила ему нечто ценное, то, что собиралась всегда беречь. А он выкинул меня на помойку.
Он уволил меня, пока я наслаждалась эйфорией, которую никогда не испытывала раньше. Мои джинсы были расстегнуты, мое сердце – обнажено. На моей коже высыхало его семя.
Такой поступок невозможно забыть.
Невозможно исправить.
И это после того, как он целую неделю избегал меня из-за моего признания.
Я отправила Алиссе скриншот сообщения, которое он прислал мне тем вечером. После того как я вышла из его кабинета, задыхаясь от рыданий и не отвечая на вопросы встревоженного Айка, и в последний раз отметила время ухода с работы.
Кэл:
Прости. Я не хотел, чтобы все так вышло. Я собирался тебя уволить, потому что мы больше не можем работать вместе. Мы слишком сильно сблизились. Я выбрал неподходящий момент, и мне очень жаль, но я считаю, что был прав. Надеюсь, ты сможешь меня понять. Здесь нет ничего личного. Позвони мне, когда прочтешь это сообщение.
«Здесь нет ничего личного».
Какая ужасная фраза.
Что значит «ничего личного»? Это было жестокое, хладнокровное решение. Я ведь думала, что небезразлична Кэлу Бишопу. Думала, что могу доверить ему свое сердце.
Он поставил меня в это ужасное положение, и теперь я вынуждена расплачиваться за ошибку, которую мы совершили вместе.
Да, я сказала Кэлу, что наши отношения – не ошибка. Но теперь я в этом сомневаюсь.
В конце концов, он прямо сказал, что не будет меня любить. Надо было ему поверить и отступить. Мужчина, который не готов полюбить, даже когда любовь того стоит, принесет лишь разочарование. А жизнь слишком коротка для разочарований.
Особенно моя жизнь.
Мой жизнерадостный настрой был поколеблен. Мое ясное небо омрачилось тучами, и мне это не нравится.
Но я не могу предотвратить перемену погоды. Не могу обуздать грозу.
Я написала Кэлу лишь одно: «Все в порядке».
Вообще-то, он не спросил, как у меня дела. Но я не смогла найти других слов. В тот вечер Алисса сорок минут ехала к моему дому, чтобы меня обнять. Сквозь слезы я рассказала ей всю правду – про поцелуй в саду, про мой диагноз, про то, что случилось в кабинете Кэла. Алисса твердила, что Кэл меня не заслужил, и это меня немного утешило… Но я не думаю, что это правда.
Кэл меня заслужил. Просто он сам в это не верит.
И от этого мне только хуже.
Меня мучает одышка и ноющее чувство в груди. Я потираю грудь, чтобы унять боль. Знаю, мне нужно поменьше нервничать. Но проще сказать, чем сделать.
Разговор переходит с Кэла на семейную жизнь Джеммы и Нокса, и я замечаю, что вместо Мэрайи Кэри из колонок начала играть Last Christmas Тейлор Свифт. Меня охватывает гнетущее чувство, когда вспоминаю запись в дневнике Эммы, озаглавленную «Последнее Рождество». Кто бы мог подумать, что то Рождество действительно окажется для Эммы последним.
У меня в горле застревает комок.
До чего же ужасная песня. Даже хуже Blue Christmas.
Она такая грустная. И мне тоже становится грустно.
Повсюду грустные песни. Они заглушают все остальное.
Я поднимаюсь с пола и бесцельно прохожу по комнате, потом зажимаю уши, чтобы не слышать музыку.
У меня болит что-то в груди.
У меня болит сердце.
Друзья беспомощно наблюдают, как по моим щекам текут слезы.
Кэл сказал: «Упади для меня».
Наверное, все оптимисты рано или поздно падают.
Падают и разбиваются.
В канун Рождества
