Девадаси - Лора Бекитт

Он привязал лошадь у дороги, а сам свернул в заросли. Ни о чем не спрашивая, Амрита последовала за ним.

Она никогда не думала, что деревья могут переплетаться с таким упорством и силой, никогда не видела такого торжества растительности. То было бесконечное препятствие, сплошной баньян[27]. Густая листва над головой, образуя шатер, не позволяла видеть пасмурное небо. Трава и корни цеплялись за щиколотки, под ногами хлюпала вода.

Наконец Девар остановился и сел на поваленное дерево. Было очень влажно, и у путников перехватывало дыхание, по телу струился пот.

— Ты ранен, — это было первое, что сказала Амрита.

— Я могу идти, — ответил Девар. Он был бледен, его левая рука висела плетью, на рукаве виднелась кровь.

Амрита принялась отрывать полосу от своей мокрой юбки. Девар протянул ей нож.

Женщина как могла перевязала рану. Потом спросила:

— Думаешь, за нами гонятся?

— За тобой — не знаю, но меня будут искать, — ответил Девар и замолчал.

Лучше не пытаться разбираться в том, что он сделал. Убил одного из своих сослуживцев, бежал из армии. Он поступил почти так же, как и отец, правда, сделал это не из корысти. Тогда из-за чего, почему? Стоит ли думать об этом?

Все было слишком сложно, а ему требовались силы, чтобы пройти через джунгли и все-таки проводить Амриту домой.

— Я рада, что ты остался жив. Значит, тебе удалось выбраться из джунглей?

— Да.

— Почему ты вернулся обратно?

Он пожал плечами.

— А куда мне было идти?

— Если ты попадешь в руки этих людей, что тебя ждет?

Он поднял глаза.

— Виселица. То же самое будет, если меня схватят англичане.

Девар не хотел, чтобы Амрита задавала этот вопрос, но она спросила:

— Зачем ты это сделал?

Она искренне пыталась понять и искала ответ в его глазах, но Девар отвел взор.

— Расскажи лучше, что случилось с тобой. Как ты оказалась в лагере для пленных?!

Амрита заговорила, и Девар молча выслушал ее рассказ о сыне раджи, о лагере, о Сандхии, об англичанах. Он не знал, что ответить. Он понимал, что ошибся во всем. Желал вернуться к прошлому, которого не существовало. На самом деле страдания простых людей были куда ближе его сердцу, чем заносчивость, презрительное равнодушие и алчность «высокородных».

Наконец он промолвил:

— Ты и впрямь «бессмертная»! Наверное, тебя охраняют боги. Быть может, нам удастся выбраться, хотя это и кажется невероятным.

— Почему?

— Насколько я понимаю, мы должны дойти до Калькутты. На корабль нам не сесть: у нас нет ни документов, ни денег. В джунглях хорошо прятаться, но по ним невозможно идти. А на дороге нам рано или поздно встретится отряд англичан или воинов Хайдара Али. Жители окрестных деревень побоятся дать нам укрытие.

Амрита посмотрела долгим внимательным взглядом.

— И все-таки ты считаешь, что должен отвести меня обратно в храм?

Он вздохнул и ответил:

— Это мой долг.

Глава VIII

Дочь

Тара и Камал приехали в Бишнупур рано утром, едва заря одела храм Шивы в нежно-розовые одежды. Темно-зеленые деревья аллеи, по которой они шли, были похожи на суровых стражников его красоты.

Тара всегда удивлялась тому, что храм, бесконечно преображаясь, не утрачивает величия чего-то древнего и вечного.

Молодая женщина перевела взгляд на мужа. По мере приближения к храму он шел все медленнее, будто чего-то боялся, в то время как в его взоре полыхал странный огонь. Она понимала: Камалу предстояло вернуться в детство и юность, но не так, как возвращаешься туда в воспоминаниях, с чувством возвышенной радости и легкой грусти. Путешествие в былое могло причинить ему боль.

Судьба подарила ее мужу другую жизнь, в которой он был по-своему счастлив, и все же Тара боялась, что он может почувствовать боль утраты, оттого что оставил в прошлом истину своего сердца.

Когда они собирались в поездку, она спросила:

— Ты бы хотел остаться в храме?

Камал удивился.

— Остаться? Зачем?

— Чтобы танцевать… как прежде.

— Это так же невозможно, как вернуть свою юность, — ответил Камал и прибавил: — Я рад, что все сложилось именно так, а не иначе, Тара. Мы ничего не утратили, напротив, многое обрели: другой мир, свободу, друг друга. И прежнее тоже осталось с нами: мы вновь служим Натарадже. И людям.

Тогда она успокоилась, но сейчас не удержалась и спросила:

— Ты не жалеешь?

Камал медленно повернулся и рассеянно посмотрел на жену, как будто только что вспомнил о том, что она идет рядом с ним.

— Нет. Вечны только боги — в человеческой жизни все по-другому. Мы меняемся, умираем и снова рождаемся, приходим и уходим. Выбираем другую судьбу. И в этом заключается наше счастье.

— Ты никогда не спрашивал, почему тогда, шесть лет назад, я увезла тебя в Калькутту, почему не обратилась за помощью в храм? — медленно произнесла Тара.

— Я догадался, — ответил Камал и улыбнулся, хотя в его глазах не было улыбки. — И я не в обиде. Жизнь храма — это ритуалы и… праздники. Не стоит огорчать бога зрелищем кровавых человеческих трагедий.

Они подошли к двум каменным стражникам, и Тара посмотрела на них как на старых и близких друзей.

Мужчина и женщина поприветствовали давних знакомых и вошли в ворота храма, туда, где прошли их детство и юность.

— Когда я думаю о том, что сейчас увижу Амриту, у меня замирает сердце! — промолвила Тара. — Все-таки я очень виновата перед ней!

— Ты позовешь ее с собой? — спросил Камал, глядя на жену проницательным взглядом.

— Да. Зачем ей оставаться в храме! Неужели она хочет, чтобы ее дочь сделалась девадаси? — с обычной горячностью заявила Тара.

— А ты подумала о том, где и с кем она будет жить?

— Амрита с дочерью могут поселиться у нас. Места хватит.

— Амрита не будет жить у нас, — сказал Камал.

— Почему?

Он усмехнулся.

— Потому что ты, звезда, замучаешь меня подозрениями и упреками!

Тара покраснела.

— Нет. Обещаю. Я думала, что Амрита могла бы выступать вместе с нами.

Камал пожал плечами.

— Я, честно говоря, тоже этого хочу, но не смею предложить. Я знаю, что наши демоны всегда возвращаются к нам! Твой — это безудержная ревность. И все потому, что ты до сих пор не поняла, что для меня твоя любовь больше всех благ этого мира, моего таланта и благословения Шивы!

— Клянусь, мой демон никогда не вернется! — воскликнула Тара и облегченно рассмеялась.

Они подошли к площадке, где девочки занимались танцами под руководством все той же Илы. Подрастало новое поколение танцовщиц, будущих девадаси.