Планета матери моей (Трилогия) - Джамиль Алибеков

Нам с Билалом оставалось только смущенно переглядываться.

14

Меня поджидала еще одна неожиданность. На следующий день дежурный диспетчер не выписал путевые листы моей бригаде. Ахмед, Солтан, Фаик праздно толкались в конце коридора. Ахмед первым заметил меня.

— Слыхал, Замин, о новом распоряжении?

— Каком еще?

— Бригаду собираются перебросить в другое место.

— А как же Боздаг?

— Говорят, появилось более горячее место.

— Мы не пожарные, свой объект не бросим.

Я пустился на поиски Галалы. Поймал его у дверей бухгалтерии.

— Почему нашу бригаду не пускают в рейс?

Он помял большим пальцем нижнюю губу, тихонько присвистнул и по-приятельски подхватил меня под руку.

— Торопыга ты, Вагабзаде. Не приложу ума, как вытерпел девять месяцев в материнском чреве? К лицу ли бригадиру мельтешить, суетиться? Какой пример подаешь водителям? Наберись терпения, все объясню.

— Что опять стряслось? Почему наши ребята без дела слоняются?

— Нет, ты меня прямо смешишь! «Наши ребята»… За родных их считаешь, что ли? Они отцу-матери неважные сыновья. А уж тебе и подавно не братаны! Уважения от них не дождешься.

— Пусть добросовестно работают. Большего мне не надо.

— Зато им от тебя требуется кое-что побольше. Копейку за рейс срезал — значит, кровную обиду нанес!

— Кому это я срезал копейки?

— А на целый месяц посадить ребят на голую зарплату что, по-твоему?

— Сами знаете, работа на Боздаге не сдельная.

— Я-то знаю… Послушай, ты откуда родом?

— Какое это имеет значение? Из Азербайджана, вот откуда.

— Думаешь, я ищу национального героя? Мне просто интересно, кто твои родичи: сунниты, шииты?

— Никакой я не суннит!

— Откуда тогда такое упрямство. Ты же чистой воды самодур. — Галалы говорил таким добродушным тоном, словно был моим дядюшкой и каждое его слово должно идти мне на пользу. — Ах, парень, парень, еще не знаешь, что за варево в котле, а уже просишь ложку. Ты оглянись хорошенько, поинтересуйся, чем живут люди вокруг, о чем между собой толкуют? Разве сидеть за рулем бронемашины и водить мирный грузовичок одно и то же? Да теперь за рупь родную мамашу облапошат! Ты думаешь, стоит лишь крикнуть: «За мной!» — и все кинутся, как на передовой, в атаку?

Речь Галалы текла бесконечно, пар от дыхания не иссякал, и иногда его сухой черный лик целиком заволакивало морозным туманом. Он как бы исчезал из моих глаз.

После январских снегопадов наступила оттепель. Небо освободилось от провислых туч, ветерок ласкал по-весеннему. О зиме напоминали только крепкие утренние заморозки, когда до дна промерзали лужи да забирался под пальто озноб. Видимо, в горах снова бушевали метели.

Стремясь поскорее получить от Галалы официальную бумагу для диспетчера, я незаметно подводил его все ближе к дверям кабинета. Тем более что он с удовольствием продолжал свою откровенную болтовню. Галалы был хитрой лисицей, в присутствии третьего рта бы не раскрыл. Он обожал сплетни, злословье, но только с глазу на глаз. Все вызывало его брюзжание: работа, жена, собственные дети. В человеческое бескорыстие он начисто не верил, ум путал с ловкостью, совестливость называл выдумкой для дураков.

Улучив момент, я спросил с невинным видом:

— Почему нам задерживают путевые листы?

— Кто задерживает?

— Диспетчер. Какой-то он бестолковый…

— Неудивительно! Наш начальник набирает в штат всякое отребье.

— Наверно, у него свой интерес.

— Вот-вот! Золотые слова. Начальство всегда себе на уме. Когда просил тебя не связываться с ним, ты лишь презрительно кривился. А я ведь говорил тебе на пользу. Сохбатзаде коварен как хорек. А какой кляузник! Шепотком, шепотком — и всех перессорит. Вот и нас с тобой чуть врагами не сделал.

— Так вы дадите указание диспетчеру, чтобы не волынил?

— Погоди. В кои веки выдался случай побеседовать по душам. Я ведь твой авторитет подымаю вовсю. В конторе сейчас идет разброд. Ты по глупости связался с Бешеным Афрасиябом, значит, надо тебя выручать. Не спорю: водить грузовик с полной нагрузкой в обе стороны дело распрекрасное. Хотя возникает одна закавыка. Допустим, контора выполнила и даже перевыполнила план. Лично мне от этого тоже капает: денежная премия, почет в управлении. Из других транспортных колонн к нам валом валят за опытом. Учти, первым всегда называю твое имя. В газетах, как застрельщик, фигурируешь именно ты. Моя заслуга! Тем более что ущерба в этом для себя не вижу.

— Но почему же вы тогда возражали?..

— Погоди. Причина имеется, клянусь здоровьем. Шофера стали у нас увольняться. Если бы так пошло дальше, то на всей автобазе остались бы мы двое. Отгадка проста: привыкли подрабатывать на обратном рейсе, класть деньгу в собственный карман.

Он спохватился: не слишком ли откровенен? Выражение лица стало настороженным. Небрежно бросил:

— Ты в бухгалтерию спешил по какому делу?

— Вас искал.

Галалы успокоился. Продолжал прежним тоном, словно и не было никакой запинки:

— Ты, конечно, молодец. Когда последний раз вернулся с полным кузовом металлолома, это произвело фурор. В общем, хочу и дальше делать из тебя героя. Припасен один чудненький рейс, специально для твоей бригады. Из тех, про которые потом трезвонят газеты: в сложных условиях… проявили самоотверженность. Как говорится, приобрети имя смельчака, а там спи хоть на мельнице! — Он зашелся в неслышном смехе, костлявые плечи прыгали под стеганой курткой, глаза зажмурились, а прокуренные зубы блеснули в ощерившемся рте.

— Этот рейс обязательный?

— И обязательный и желательный! Прибыток будет, а труда немного.

— А как же Боздаг? Мы едва наметили трассу для нефтепровода.

— Что ты заладил: нефть, нефть? Пусть об этом министры пекутся. А то летом хлопали глазами, а когда снегом двери завалило, вдруг проснулись.

— Мне в райкоме говорили, что там каждый день на счету.

— Кто день потерпел, тот подождет и неделю. Мы ведь от Боздага не отказываемся. Просто сегодня есть дело поважнее.

— Да что за рейс?

— Во дворе будем обсуждать, что ли? Приходите всей бригадой ко мне в отдел. И поторопитесь: Заказчик ждет.

Не оставалось ничего другого, как собрать своих ребят, которые разбрелись кто по мастерским, кто нашел дело в гараже.

Когда всем скопом явились в отдел эксплуатации, Галалы, не говоря ни слова, тотчас поднял телефонную трубку:

— Товарищ Сохбатзаде? Доброе утречко. Не разбудил? Пришлось побеспокоить дома… Докладываю: вся бригада в сборе. Вагабзаде? Конечно, согласился. Прямо расцвел. Вот именно. Все ладненько получается. С кем, с кем решили? Большое спасибо. Непременно передам товарищам слово в слово. — Победоносно водрузив трубку на рычаг, он обернулся к нам со своей щучьей улыбочкой. — Вот это настоящий мужчина! Батыр! Знаете, что он сделал? Заставил «Азнефть» увеличить расценки за рейсы на Боздаг. Теперь главное не зевать. У них большие неувязки, и если буровые работы приостановятся, с них головы полетят. Значит, условия будем диктовать мы!

— А при чем здесь наш рейс? — грубовато бросил Ахмед.

— Ах, Будильник! — Галалы игриво помотал в воздухе пальцем, подражая движению маятника. — Смотри не проспи свое счастье. Один день за пять будет считаться, вот какая удача, братцы, вам привалила… Все, все! Никаких митингов. Мы сделали для вашей бригады что смогли и еще сверх того. Можно ведь было и другим поручить.

Солтан зашевелился, словно тело у него затекло от неудобного положения.

— Я не смогу ехать.

— Почему же, голубчик? — вскинулся Галалы.

— Ну, у меня…

— Только не плети какой-нибудь чуши.

— У него уважительная причина, — хмуро поддержал Ахмед.

— Что? Траур по любимой бабушке?

Солтан вспыхнул:

— Пусть траур будет у вас! Зачем раскрывать рот для плохих слов?

Я поднял примиряюще руки:

— Тихо, без нервов. Товарищ Галалы не в курсе, что Солтана надо поздравить. Он покончил с холостяцкой жизнью.

— Да ну?! Как и мы, грешные, влез в упряжку? А все-таки советую: попроси у домашней султанши увольнительную на этот рейс. Не прогадаешь.

Солтан не захотел поддержать шутливого тона. Бросил взгляд исподлобья и решительно повернул к дверям:

— Жду на дворе.

Мы гурьбой последовали за ним. В дверях меня обогнал Медведь-Гуси.

— Это ты спроворил дельце?

— Какое дельце?

— Другие шофера отказываются от дальнего рейса. А ты, выходит, на подхвате? Передовику положено выполнять все, что скажет Галалы, так?

— При чем тут Галалы? С ним будем рядиться, если его личный груз повезем. А пока возим государственный. Близко или далеко — выполним.