Трепет - Сергей Малицкий

– А ты хочешь вступить в войско Муруса, как Лаурус? – удивился Син. – Или у тебя тоже есть ярлык твоего отца? И его имя мало кому известно? И ты сможешь притвориться мужчиной? И тебя не было в Ардуусе шесть лет?

– Я пойду с вами, – процедила сквозь зубы Лава.

– Обсудим позже, – уронил сухие слова Син. Литус сидел, полузакрыв глаза. Дети сопели. Только Ава вдруг поднялась, шагнула к Лаурусу, села рядом и ткнулась носом в его плечо.

– Давайте спать, – наконец проговорил Син. – Мы идем быстро, но хотелось бы двигаться еще быстрее. С завтрашнего дня Аменс будет пять дней ждать нас в Хоноре. А мы окажемся только напротив Аштарака, до Хонора от Аштарака еще дня два пути. Но к Утукагаве нужно выйти обязательно. Надо увидеть, что там творится. Тем более что войско Муруса должно быть или в Аштараке, или напротив него. И, вот вам хорошие новости, завтра начнется оттепель.

– Надолго? – поинтересовался, высунув нос из-под теплого одеяла, Гладиос.

– На неделю, – успокоил Син и тут же развел руками. – А чего ты хотел? Только первый месяц зимы подходит к концу!

– А что в Хоноре? – спросила Лава. – Что будет в Хоноре?

– Там и узнаем, – ответил Син.

…Утро, наверное из-за оттепели, было хмурым и облачным, поэтому дым, который затягивал горизонт на юге, Лава поначалу приняла за снеговые тучи. Но уже к полудню, когда отряд выбрался к Утукагаве, которая раскидывалась напротив Аштарака на две сотни локтей, стало ясным – горит Аштарак. Крепость и город, все, что построили араманы за последнюю тысячу лет, – все окутывал дым. Горели деревни и рощи, стога сена и не успевший прибиться снегом к земле сухой осенний бурьян. Пять лиг проскакали спутники Сина вдоль Утукагавы на восток, к переправе, к дозорным башням, которые отмечали границу земель Хонора, и ничего, кроме дыма и черного снега, не увидели на противоположном – низком берегу реки. Четыре дозора, по три десятка воинов встретили на этих пяти лигах, и всякий раз их не задерживали и на минуту, приглядывались, видели детей, женщин, различали лица, одежду и махали рукой – проезжайте! Только последний дозор предупредил Сина, безошибочно признав в нем старшего:

– Вряд ли выберутся на этот берег скоро, хотя ордынские корабли уже замечены в реке. Вы куда? На север? Двигайте вдоль реки до Хонора, а потом через Утис и Фиденту. В Кирум не суйтесь. Что там творится – никто не знает. Может быть, даже придется пробираться в Ардуус через летний перевал от крепости Ос. Если сумеете пройти. И не отходите от реки. Тут всюду наши дозоры, а чуть к северу – просочились шайки ордынцев – по десятку воинов или больше – режут и убивают. И поймать их не можем! Говорят, среди них есть и даку.

– Вот такие пошли ордынцы, – мрачно кивнул Син. – Что с Аштараком?

– Только он и остался, – помрачнел старший дозора. – Большая часть города уже пала. Остался замок, но он долго не продержится. На той стороне десять тысяч воинов Муруса, он сам, князь Канис Тимпанум и два его сына. С ними пять тысяч воинов-араманов.

– Почему они не уходят? – не понял Син. – Город же не удержать? Много беженцев?

– Полно, – процедил сквозь зубы старший дозора. – Конечно, Фидента, да и Ардуус примут всех. Но в Ардуусе не все… Не все хорошо. Инквизиция там творит всякое… Князь Канис – мудрый человек. Вывел всех араманов, считай почти каждого спас – а это больше ста тысяч! С лошадьми, со скотом. И половину войска – почти десять тысяч – тоже отправил на север. И не меньше пятидесяти тысяч тирсенов, с которыми никогда не ладил. Но уже когда конница орды подступала, когда пали все араманские крепости на юге – пришли дины. Пять тысяч воинов и тысяч двадцать беженцев. Сейчас они переправляются. Пока не уйдут на этот берег, Аштарак будет держаться.

– А что с Бабу? – спросил Лаурус.

– Ордынцы поставили шатры в двух лигах от стены, – пожал плечами дозорный. – Мурус брал пленных – все говорят, что войны не будет.

– А это что? – почти закричал Лаурус, показывая на противоположный берег.

– Ты просто так спрашиваешь? – зло оскалился дозорный.

– Вот! – выдернул из-за пазухи ярлык Лаурус. – Через час я буду таким же, как ты!

– Вот здесь окончится война, – махнул рукой в сторону реки дозорный. – Орда встанет на берег и будет ждать, когда нас сожрет Светлая Пустошь.

– Зачем им делиться добычей со Светлой Пустошью? – подал голос Литус.

– Они будут делиться, – покачал головой дозорный, пряча во взгляде ужас. – Они говорят, что, когда Светлая Пустошь сожрет все, мы не умрем. Мы поделимся. Те, кто подчинится темному властелину, станут на их сторону. Те, кто не подчинится, должны будут выйти на великую битву. И пасть на ней.

– Кто это – темный властелин? – не поняла Лава.

– Неизвестно, – скривился дозорный и, прежде чем дать знак дозору двигаться вдоль берега дальше, прошептал: – Но он не ужас, который ведет Орду. Не их зверь – Телох. Все говорят, что он намного страшнее, намного… И они сами не знают, кто он. Но он придет.

…Спутники молчали до самого Аштарака. Когда дым уже стелился над водой, на противоположном, низком берегу показались стены города. Они упирались в реку, и за ними тоже все было в дыму, но среди его клубов то и дело проглядывали всадники в желтых плащах, которые носились на лошадях между полуобрушенными, тлеющими домами и посылали стрелы в дым, поднимающийся уже от аштаракского замка. Обиталище князей рода Тимпанум занимало единственный известковый холм на левом берегу Утукагавы, тот самый, что сжимал не слишком широкую реку до сотни локтей. Но теперь замок был осажден, над башнями вздымались языки пламени, и кроме замка в руках защитников города оставались только две стены высотой полтора десятка локтей каждая. Стены начинались от угловых башен, разбегались на три сотни локтей, уходили в воду и служили последней защитой для узкого каменного моста, по которому из охваченного огнем замка тянулся поток женщин, детей и стариков. И пока они пытались уйти из огня и от смерти, перебраться через реку, вскарабкаться по узкой, поднимающейся вверх лестнице, на этих двух стенах сражались, гибли под стрелами воины в синих, алых и белых плащах. А на высоком правом берегу, у двух сторожевых башен Хонора, стояли ряды войск – в синих, алых и красных плащах и смотрели, как их братья гибнут в дыму под стрелами и мечами кочевников. Воинов на стенах оставалось мало. А узкий каменный мост, лестница были заполнены народом, который карабкался на высокий берег и, обливаясь слезами, падал бы прямо у лестницы, если бы не несколько воинов, которые отгоняли, а то и относили в сторону спасшихся.

– Дина, Ардуус, Аштарак, – прошептал Лаурус и посмотрел на жену. – Там еще не меньше пяти тысяч человек. И мало воинов. Очень мало.

Она кивнула. Кивнула, не проронив ни слезы. Лаурус спрыгнул с лошади, сорвал с пояса кошель, вложил в руку Авы, прижался к ее руке губами, подмигнул сыну и дочери, сдернул с луки седла моток веревки и пошел к пузатому старшине, который уже охрип, освобождая проход.

– Чего ты хочешь? – засипел тот, взглянув на ярлык. – Клавус Вадум? Откуда ты взялся, Клавус Вадум? Не до тебя сейчас! Подожди! К ночи зачислю!

– Мне туда, – мотнул головой Лаурус. – Ты не видишь? Проседают наши! Прорвутся – порубят тех, кто не ушел. Князь еще там?

– И князь, и два его сына, и динский тан – все там! – захрипел старшина. – Как ты туда попадешь? По головам пойдешь? Ты не видишь? Вот первая сотня, вот вторая, вон – третья! Все готовы в битву! Как пробиться?

– Зачисли меня, – процедил сквозь зубы Лаурус. – Покажу. Меч у меня есть, доспех на мне. Что еще надо?

– Демон с тобой, – закашлялся старшина и рявкнул, собрав в глотке остатки голоса: – Если кому интересно, вот этот новичок, прибывший, судя по сапогам и гарнашу, из Самсума, собирается научить нас воевать. И уж во всяком случае покажет, как попасть на тот берег, не наступая на головы людям. Давай же!

– Сейчас, – накинул петлю на крючок коновязи Лаурус, сбросил, повесив рядом, самсумский гарнаш, снова подмигнул детям и, швырнув моток веревки с парапета, скользнул по ней вниз.

– А дальше? – захрипел старшина. – Ну, ловок, и что? Через мост как?

Лава спрыгнула с лошади и бросилась к парапету. Ава едва не опередила ее. Лаурус уже стоял на нижней площадке. Увидев, что на него смотрит старшина и не меньше полусотни воинов, он махнул рукой, забрался на один из двух столбов, от которых начинался мост и мимо которых тек поток испуганных людей, перебрался на каменное ограждение моста и вдруг побежал на противоположную сторону, удерживая равновесие выдернутым из ножен мечом. Одна или две стрелы просвистели мимо него, но вот он добрался до середины, до второй трети, до конца моста и скрылся в дыму. И почти сразу же по веревке заскользил вниз другой воин. За ним третий. И следующий. И еще один.

– Клавус Вадум, – прохрипел старшина над ушами Лавы и Авы. – Надо запомнить. Пошли Энки этому молодцу удачу. Кто он вам-то?