Узница Нод-Алора (СИ) - Лия Шах

порядке. Сколько лет я не слышала этих слов? Если бы меня хоть раз попросили выбрать между независимой жизнью с финансовым обеспечением и строгой, а порой и душной родительской опекой, на первое даже не взглянула бы.

— Алмазик, видишь ли, какое дело: девятнадцать лет у нас считается детством. Знаю, у вас на Земле не так, но здесь совершеннолетие наступает в двадцать пять. До этого ты не можешь подписывать официальные бумаги вроде трудового договора или… агентского. Так как мы уже заключили магический контракт, для меня это не принципиальный вопрос, но я все же спрошу еще раз: какой укажем возраст?

Мысли быстро пронеслись в голове, и от итогов этих размышлений меня едва холодный пот не прошиб. Крепче сжав пальцами подлокотники, я повернула голову назад, заглянула в теплые карие глаза и обеспокоенно спросила:

— Если я… если я — несовершеннолетняя и нет родителей, то меня отправят в приют?

— Эм, кхм… — Прикусив губу и смущенно коснувшись носа, Дан отвел взгляд, а потом снова посмотрел на меня и неловко улыбнулся: — Нет. Видишь ли, в нашей галактике дети не так защищены, как в вашем мире. Приюты, конечно, есть, но это как… как приют для бездомных — совершенно добровольная вещь. Если детям некуда идти, они могут жить там. И эти приюты — чаще всего чья-то частная благотворительность. Правительство никак это не регулирует. Большая численность населения позволяет закону смотреть на такие вещи сквозь пальцы. Можно сказать, что социальный статус детей здесь несколько… низковат, и они довольно бесправны.

Я напряженно уставилась в темные глаза чудовища, внимательно слушая немного неловкие объяснения, и нервозность постепенно отступала. Ему явно было стыдно за то, каким его мир собирается предстать передо лицом переселенки, но я могла ощущать лишь облегчение. Против воли вырвался счастливый выдох:

— Так меня не заберут, слава богу, фух.

Над этим можно было бы посмеяться, но вместо этого чудовище развернуло к себе кресло, наклонилось и, строго посмотрев мне в глаза, сказало со всей серьезностью:

— Кристина, я душой поклялся тебя защищать. Будь то твоя жизнь, благополучие или репутация, никто не сможет до тебя даже дотронуться. Не нужно сомневаться в силе нашего Контракта.

…ах да, Контракт.

Только благодаря хорошему актерскому мастерству, мои брови не встретились на лбу. Необъяснимо, но теперь этот Контракт начал меня раздражать. И, по-моему, не только он.

— Хорошо, — послушно ответила я, опустив ресницы.

Я думала, что в этот момент в душу упало первое зерно недобрых намерений по отношению к чудовищу, но какого же было мое удивление, когда я присмотрелась и поняла, что это зерно… далеко не первое.

Я сжала зубы, ощущая какой-то кислый вкус во рту.

— Умница, — тепло улыбнулся он, но кислый вкус стал только сильнее. Ты… ты всем так улыбаешься? Он развернул мое кресло обратно и бодро сказал: — Продолжим. Итак, девятнадцать пишем?

— Двадцать пять, — твердо ответила я, сверля взглядом экран монитора. Чувствую себя немного капризной.

— Чт… двадцать пять? Не девятнадцать? — удивился парень.

— Нет. Я — совершеннолетняя, — уверенно заявила я. — Даже двадцать шесть! Я уже год как совершеннолетняя!

Позади раздалось какое-то похрюкивание. Он что, смеется? Резко обернувшись, я гневно посмотрела на тюремщика, но увидела только серьезное сосредоточенное лицо без тени насмешки. Если бы только не красная от едва сдерживаемого хохота шея и пульсирующая вена на лбу, я бы обязательно поверила. Этого хватило, чтобы я взорвалась от уязвленного чувства гордости.

— Я уже взрослая!

Дан прикусил губу, сдерживаясь из последних сил, и пригладил мои чуть растрепавшиеся от его прикосновений волосы. Но стоило ему опустить взгляд на мои широко распахнутые глаза и гневно поджатые губы, как он был не в силах больше держаться.

— Пхахаха! Ахахаха!

— Не смейся! Я уже не ребенок! — возмущенно воскликнула я, ощущая нарастающее раздражение.

— Ва-ха-ха!!! Аха! Ахаха! — не унимался он, шутки ради ущипнув меня за серьезный нос.

— Это… — Я пыталась подобрать слова, но почти потеряла дар речи от возмущения. Ощущая желание доказать свою правоту во что бы то ни стало, я дернула его за рукав, убирая руку от своего лица, и сделала решительный шаг вперед, став лицом к лицу с чудовищем. — Это оскорбительно! Разве не ты клялся защищать мою репутацию?

Смеяться он перестал.

Опустив голову, чудовище окутало меня мягким взглядом, заставляя теряться в этой мерцающей тьмой глубине. На твердых губах появилась почти любящая улыбка, когда он вежливо спросил:

— Не ребенок, значит?

— Да! — с гордостью ответила я, стремительно теряя решимость стоять так близко к тюремщику.

Он понимающе кивнул и спросил еще ласковее:

— Взрослая, значит?

— Да, — серьезно ответила я, собирая остатки решимости в кулак.

Медленно наклоняясь вперед, он сокращал расстояние между нашими лицами и осознанно выпускал свою подавляющую ауру. Несмотря на то, что дрожали от страха колени, я решила держаться до победного конца и не отступать ни на шаг. В голове зародилась первая рациональная мысль "кому и что я пытаюсь доказать?", но тут же была изгнана, как демотивирующая.

— Вот как? Отлично. И насколько же ты взрослая?

Кажется, что-то пошло не так.

Погодите, почему это выглядит как заигрывание? Разве у него нет подружки, которую мы тут всей деревней вернуть пытаемся? В какие игры он еще хочет со мной сыграть?

Недобро прищурившись, я решила стрелять навскидку:

— Достаточно взрослая, чтобы выйти замуж!

Широкие брови чудовища дернулись вверх, выдавая момент удивления.

— Очень хорошо. Я понял. — Тюремщик одарил меня многозначительной улыбкой и демонстративно вернул свое внимание на экран. — Так, что там дальше? В остальном можем смело поставить прочерк. Образования нет, собственности нет, недвижимости нет, заболеваний нет, судимостей…

На этом он остановился, и я замерла. Это несколько тонкий момент, поэтому немного занервничала. К счастью, он не стал меня долго мучить.

— Судимостей тоже нет. И, конечно же, не замужем.

Мы долистали все пункты до конца, и я заметила, что там нет ни слова о детях или родителях. Похоже, в этом мире и правда не заботятся о родственных узах.

— Осталось решить последний вопрос, — сказал Болдан, возвращаясь в начало списка на экране. — Чье гражданство мы тебе запросим? В данный момент могу тебе только нод-алорское сделать. Если хочешь стать подданной другой страны, нужно будет подавать документы. Правда, будет сложно объяснить, как двадцатишестилетний младенец тут оказался. Хотя есть еще вариант с миграцией, но тогда нужно будет указать, что ты из аннексированного Кольца Смерти, и пройти проверку в Галактической Службе Безопасности, а они не очень гостеприимные ребята. Может так случиться, что тебя отправят обратно в завоеванную