Скандальное пари - Энок Сюзанна

— Это из-за вас мисс Эмма упала в обморок? — выступила вперед Лиззи.

— Замолчи, Лиззи. Это было недоразумение.

Фредерика Брэкенридж подняла одну бровь, напомнив Эмме Грея.

— Недоразумение? В этом еще надо разобраться.

— Ваша светлость, я буду очень признательна, если вы позволите продолжить наш разговор немного позже, — предложила Эмма. Сейчас у нее есть более срочные дела, а выяснение причины приезда ее светлости в академию придется немного отложить. — Прошу меня извинить, но, боюсь, сейчас…

— Понимаю. Но я отниму у вас всего минуту, — сказала герцогиня и повела Эмму в гостиную.

— Я…

— Пожалуйста, мисс Эмма.

Не хватало еще, чтобы герцогиня назвала ее распутницей при девочках.

— Хорошо, ваша светлость. Леди, подождите меня в холле.

Герцогиня Уиклифф вошла в гостиную вслед за Эммой и закрыла за собой дверь.

— Ну и заварили вы кашу, моя дорогая.

— Я заключила с вашим сыном пари, которое привлекло гораздо больше внимания, чем я ожидала, — поправила ее Эмма, стараясь держаться спокойно. — И большая часть вины, безусловно, ложится на меня.

— Но не вся целиком. — Герцогиня Брэкенридж села в кресло у окна, но Эмме сесть не предложила.

Эмма все равно хотела быть поближе к двери. Она не представляла, о чем герцогиня собирается беседовать с ней, и искренне недоумевала, почему та ведет себя в ее гостиной так, словно у себя дома. Эмма считала, что ее светлость могла бы проявить немного такта.

— Вы правы, ваша светлость. Но сейчас я могу лишь сожалеть о случившемся. Тем не менее я должна попытаться спасти — если это в моих силах — репутацию академии.

— А как насчет вашей собственной репутации?

— Что касается моей репутации — тут у меня нет никаких иллюзий, но я не могу допустить, чтобы в результате того, что я совершила, если совершила, пострадали мои ученицы и честь всей школы.

— Так все же: совершили или нет?

Эмма надеялась, что ей удалось сохранить внешнее спокойствие: лишь немного начали дрожать руки.

— Как я уже сказала, теперь это не имеет значения, ваша светлость. — Вопросы герцогини, касавшиеся ее лично, уже начали раздражать Эмму. — И если вы извините мою смелость, ваша светлость, позвольте спросить: почему вас так интересует мое безрассудство?

Герцогиня откинулась в кресле, положив руки на подлокотники.

— Меня интересуете вы, Эмма Гренвилл. Что-то ведь заставило моего сына пробыть в Гемпшире целый месяц.

— А вы уверены, что он остался из-за меня? — Эмма изо всех сил старалась не покраснеть.

— Это вполне логичное объяснение. Уиклифф был известен тем, что мог исчезнуть на неделю или дней десять со своими друзьями и… увлечениями, скажем так. Потом и с ними ему становилось скучно, и он возвращался к светским удовольствиям. Однако на сей раз мой сын до сих пор гостит в Хаверли. Возникает вопрос: почему?

«А может, именно сейчас он и держит путь в Лондон, как знать?» — подумала Эмма. Ответить на вопрос герцогини было несложно — гораздо легче, чем удовлетворить любопытство по поводу их истинных отношений с Греем. Эмме не хотелось лгать матери Грея, но лучше перевести разговор в другое русло.

— Его светлость заключил пари. Полагаю, ему не нравится проигрывать.

Улыбка немного смягчила суровое выражение лица герцогини.

— Естественно, не нравится.

Приглушенные голоса в столовой вдруг стали слышнее. Эмма решила прекратить беседу — она не хотела, чтобы девочки предстали перед родителями без нее.

— Извините, ваша светлость, — сказала она, — но, как вам известно, на сегодня назначены дела, требующие моего непосредственного участия.

— Разумеется. — Герцогиня встала. — Вопреки тому, что может говорить мой сын, я не столь тупа, как он полагает. И не так жестокосердна, как он любит повторять. Вы вызываете доверие, Эмма. Это приятная неожиданность.

— Боюсь, ваша светлость, я все еще не понимаю, почему вы решили поговорить со мной.

— У вас сейчас мало времени, чтобы разобраться. Позвольте указать вам правильное направление. Вы ведь из хорошей семьи, не так ли?

Эмма ненавидела этот вопрос, но, поскольку его довольно часто задавали родители будущих учениц, она знала, как без запинки на него ответить.

— Да, ваша светлость. Но мои родители умерли, когда я была еще ребенком, и меня воспитывала тетя.

— В Академии мисс Гренвилл?

— Да, ваша светлость.

— Образованная женщина, — пробормотала герцогиня так тихо, что Эмма засомневалась: не ослышалась ли она. — Еще один приятный сюрприз.

У Эммы закружилась голова. Но, вспомнив о собрании, она отважилась:

— Извините, ваша светлость, но…

— Да-да, конечно. Пари. — Фредерика открыла дверь и, обернувшись, сказала: — Спасибо, что поговорили со мной, мисс Эмма. Думаю, о вас судят неверно.

— Я… благодарю вас.

— Благодарить меня пока рано, — улыбнулась герцогиня и удалилась в сторону столовой.

Что все это значило? Если герцогине нужен был ключ к разгадке необычного поведения сына, Эмме нечего было ей сказать, да и мысли ее сейчас были заняты совершенно другим. Она надеялась, что Грей обязательно приедет и ей не придется сражаться в одиночку.

Но, очевидно, все же придется, и присутствие учениц и Александры с Викторией не может ничего изменить — исход событий зависит только от Эммы.

Из последних сил стараясь держаться спокойно, Эмма вошла в столовую во главе своих воспитанниц.

— Доброе утро, — только и успела сказать она. Шквал обвинений обрушился на нее в ответ.

Дождь лил как из ведра. Наверняка он промокнет до нитки, пока доберется до академии, подумал Грей. Но разве это имеет значение, если он успеет вовремя и встанет между Эммой и волчьей стаей?

Конечно, если бы он воспользовался каретой, то выглядел бы более респектабельно, но придется удовольствоваться тем, что его хотя бы испугаются. План действий, который они с девочками приняли, был очень даже неплох, особенно если Эмма им подыграет.

Что-то на поляне слева от дороги привлекло его внимание. Он взглянул в ту сторону, но в этот момент тяжелая, мокрая от дождя ветка со страшной силой стеганула его по лицу. От неожиданности Грей потерял равновесие, перелетел через круп Корнуолла и плашмя упал на землю, так сильно ударившись плечом, что потерял сознание.

Обморок длился не дольше минуты. Открыв глаза, Грей постарался вдохнуть побольше воздуха. С трудом поднявшись, он потрогал голову: она была в крови. Перед его глазами болтался оборванный конец веревки, которой ветка была притянута к стволу.

— Проклятие, — пробормотал он.

Это была явная ловушка, но за деревьями не было видно ни души.

И Корнуолла тоже не было. Тряхнув головой, чтобы окончательно прийти в себя, Грей вдруг увидел далеко впереди всадника, и рядом с ним — своего коня. Всадника было трудно разглядеть, но Грей узнал лошадь.

— Чертов Фредди! — пробурчал он, вытирая с лица грязь и кровь.

Парень оказался на редкость мерзким и хитрым, намного умнее, чем Грей предполагал. Мейберн решил воспользоваться тем, что репутация Эммы погублена, в своих корыстных целях — великодушно согласиться жениться на Джейн, ведь он так ее любит и так восхищается ею.

Маркизу Гривзу это наверняка не понравится, но отец Джейн был чрезвычайно практичным человеком. Кому захочется держать в доме дочь, которую никто не захочет брать замуж, если сейчас ей сделали предложение?

Грей поднялся, отряхнул, насколько это было возможно, плащ и пошел, шатаясь, по раскисшей от дождя ухабистой дороге по направлению к академии. Времени оставалось так мало!

— Я хочу услышать вразумительное объяснение: почему вы позволили герцогу Уиклиффу приходить в академию и, более того, поручили ему обучать этикету наших дочерей?

Перед Эммой стоял разгневанный маркиз Гривз. Родители, очевидно, выбрали его в качестве главного обвинителя, хотя остальные тоже говорили что-то угрожающее и смотрели на Эмму с ненавистью.