Партия на троих - Антон Корчевский

отчёт с изложением основных событий и прогнозом на последующие дни, — начальник гвардии положил на стол перед принцем толстую папку. Теи, поглядев на неё, постучал указательным пальцем по корешку:

— Это я почитаю позднее. Пока в двух словах, о том, что нужно знать в первую очередь.

— Как прикажете, — Ле-Ре слегка поклонился. — Почти вся армия перешла на нашу сторону. Было лишь несколько случаев неповиновения, в двух из них имели место перестрелки. Жертвы минимальны. Сложнее с полицией. Её щедро окормлял канцлер Борган, потому многие поддерживают старую власть. В Ивсааре мы разоружили полицейских в первый день, однако не во всех городах обошлось без инцидентов.

Принц мрачно кивнул. Он уж видел репортаж, чудом изъятый незадолго до начала его трансляции по телевидению: группа солдат 403 пехотной дивизии, расквартированной в Шальтэ, высаживает двери полицейского участка, врывается внутрь — после чего начинается беспорядочная стрельба. В тот день с обеих сторон погибло несколько десятков человек. Это печалило принца — но чувства он загонял как можно глубже, понимая, что, не испачкавшись, власть не возьмёшь.

— Что с флотом?

— Флот ликует. Во времена войны он понёс не столь тяжёлые потери, как армия, и действовал в целом более успешно, так что мир с Ниаром в адмиралтействе традиционно воспринимают с большим недовольством. К тому же старые моряки всё ещё помнят Его Высочество Фаро, и симпатия к нему переносится на вас.

— Хорошо. Что с моим отцом?

— Гражданина Колета Ривелла, согласно приказу, доставили в замок Ген-Таил, взяв под усиленную охрану. Внутри стен замка обеспечена свобода передвижения, мы регулярно снабжаем его всеми продуктами, по запросу доставляем книги, газеты. Естественно, обратной связи с миром не предоставляем, за ограду не выпускаем.

— Как он себя чувствует?

— Подавленно, хотя в последние дни, судя по отчётам, начинает приходить в себя. Я распорядился увеличить штат врачей, наблюдающих за его здоровьем.

— Хвалю. Не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось. — Принц скрестил пальцы обеих рук вместе и, опершись лбом о ладони, начал массировать виски большими пальцами. — Перейдём к самому деликатному вопросу. Что там с моими списками?

— Потихоньку разбираемся. Пускаем в дело старый компромат, устраиваем внеплановые проверки. Чаще всего попадаются либо на даче взяток, либо на нечестной конкуренции. Хотя бывает и откровенная жуть. Например, Карцильера поймали на педофилии.

Теи удивлённо посмотрел на Ле-Ре:

— «Добрый дядюшка» Карцильер? «Король игрушек», тот, кто детский парк развлечений построил пару лет назад?

— Он самый. Извращенец приобретал себе для утех малолетних сироток по всей стране.

— Демиург всемогущий… Эта история должна попасть на первые полосы газет. И в красках. Такие Карцильеры помогут нам заручиться одобрением. Три-четыре фамилии с подобными историями в проскрипционном списке, и он пройдёт на ура через парламент, даже если одним из осуждённых окажется сам пророк Липаский. Есть столь же пикантные истории?

— Не настолько. Недоказанные подозрения в изнасиловании, контрабанда наркотиков, связи с криминалом.

— Вполне достаточно, чтобы мы это использовали.

— Ваше Высочество, если угодно, я могу сфабриковать доказательства…

— Нет, Олеек. Я уже говорил, что мы должны оставаться в формальных рамках закона. Я не хочу предстать перед людьми как тиран. Моей кары должны бояться — но в то же время меня должны любить за то, что я наказываю виновных. Я хочу, чтобы конфискацию имущества воспринимали как справедливое возмездие, а не самодурство нового правителя Ниара. К слову: насколько нам удалось пополнить казну?

— Три миллиарда империалов наличными и кредитными обязательствами. Размер национализованного капитала уточняется.

— Неплохо, хотя и недостаточно. Я надеялся на большее, сказать по правде. Но думаю, на первых порах этого хватит.

Теи замолчал, размышляя, на что лучше направить денежные средства. Он раскрыл поданную Ле Ре папку, нашел лист с проскрипционным списком и, пробежавшись глазами по уже вычеркнутым фамилиям, начал прикидывать в уме, какие политические силы сейчас оказались наиболее ослаблены, чтобы, подкупив одних и надавив на других, обеспечить их лояльность. Теи вовсе не пытался восстановить абсолютную монархию, хорошо понимая, что дни её прошли и сложившаяся в Ниаре система управления гораздо эффективней. Но он не собирался упускать бразды правления, раз уж решился взять их в свои руки. А потому надо подавить недовольство переворотом — пусть даже силой.

К тому же принцу требовались деньги. И для армии, и для того, чтобы купить симпатии части подданных. Промышленников нужно загрузить заказами, людям повысить социальные пособия, офицерам добавить жалования. Деньги, деньги, деньги. Убить двух зайцев в такой ситуации показалось не самой плохой идеей — ликвидируем недовольных и награждаем лояльных. Людям Ле-Ре надо было лишь определиться с благовидным предлогом — а нарушение закона, при большом желании, можно отыскать у многих. Дальше, в зависимости от тяжести проступка, шел арест с конфискацией или торг.

— Ещё один вопрос. Канцлер Борган. Кто или что он? — Принц невольно дотронулся до саднящего плеча, вспоминая события, произошедшие пару дней назад.

…Теи пригнул голову, чтобы не удариться о потолок. Как и многие здания в Ивсааре, тюрьма была построена пару столетий назад, имела толстые стены и низкие потолки. Она до сих пор использовалась по назначению: на тюремный остров, отделенный от города со всех сторон каналами, отправляли наиболее опасных преступников, и за всё это время отсюда ещё никто не сбежал.

Принц оказался в комнате, используемой для допросов. В прошлом тут стояли орудия пыток, о чём до сих пор напоминали намертво въевшиеся в камень пола бурые пятна крови несчастных жертв. Впрочем, и в более цивилизованные времена заключенным иногда разбивали носы. Прекратил эту практику только Колет Второй, и Теи возрождать её не собирался. Он слабо верил выбитым показаниям.

Сейчас под гнетущие своей массивностью и историей своды Теи привело желание лично поговорить с канцлером Борганом, которое оказалось обоюдным. Принц подозревал, что бывшее второе лицо в государстве за годы своего присутствия при дворе наворовал из бюджета приличные суммы, но куда они были запрятаны выяснить никак не удавалось. Что хотел от Теи Борган было неясно, и потому интриговало ещё больше.