Необыкновенные приключения Алешки и Аленки - Эдуард Качан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре стало понятно, что Аленка права и велосипед вряд ли ускорил бы дорогу – путь детей лежал не по равнине, а по череде довольно крутых холмов – нашим путешественникам приходилось то идти в гору, то спускаться с горы. Такое не одолеешь на велосипеде! Только пешком!
Взбираться по тропинке на холм детям было непросто, но еще труднее – спускаться! Алешка и Аленка то и дело шлепались в жидкую грязь, так что через некоторое время их плащи стали одинаково коричневыми от грязи. Но дети есть дети – трудность пути не смущала их. Взбираясь на холмы и спускаясь с них, падая и снова поднимаясь, они шли вперед, болтали и рассматривали окружающий их чужой мир.
Тропинка как тропинка, вдали, за полями – лес как лес. Такая же трава, такие же деревья, как и в мире, куда так хотели вернуться Алешка с Аленкой. По видимому, никому из жителей поселка не пришло в голову пожелать каких-то невероятных изменений в этом лесу, поэтому он и остался вполне обыкновенным, хотя, конечно, и очень густым.
А вот когда дети смотрели в сторону поселка, то время от времени замечали вещи необычные. Один раз они увидели огромный, широченный дуб с резными, но ярко красными листьями и такого же цвета стволом – явно чье-то странное желание, настоящие дубы такими не бывают! Жаль, что Мери-Эл не рассказала, кому и зачем такое придумалось!
А то вдалеке показались два человека – один обычного роста, а другой громадный, с огненно рыжими волосами – ну прямо-таки львиная грива. Наверное, это и был трехметровый дядя Вальтер. Оба человека ничего не делали, а просто стояли, ссутулив плечи. Говорили они о чем-то или нет – с тропинки не было слышно. Алешка и Аленка очень переживали, что взрослые заметят их – убежать от обладателя таких длинных ног, как дядя Вальтер, они, конечно, не смогли бы. Но взрослые так ни разу и не посмотрели на тропинку.
Прошли маленькие путешественники и огромную поляну с фиалками – фиалки были разнообразнейших цветов и оттенков, и выглядели, даже несмотря на мокрые листья и цветы, просто превосходно. К сожалению, по поляне между восхитительными цветами то там, то здесь пробивался бурьян. Видимо, дядя Стойер после потери детей не уделял любимому занятию нужного количество времени…
Поля, через которые бежала тропинка, были разными – поле с огурцами, поле с очень крупными зелеными помидорами, пшеничное поле. Огурцов дети наелись досыта, а вот помидоры попробовать, конечно, не удалось. Возможно, этим помидорам предстояло остаться незрелыми еще многие и многие дни…
Так прошло несколько часов, и дети подошли к узенькой речушке, через которую был проложен небольшой мостик.
– Все правильно, – сказала Аленка, ступая на мост. – Мери-Эл говорила, что мостик должен быть. Хорошая она девочка, жаль, что мы больше… – и тут она осеклась. – Алешка, смотри, смотри – аист! – закричала она и указала брату в сторону речки.
– Чудачка ты, – сказал Алешка, посмотрев туда, куда указывала сестра. – Это не аист, это цапля. Видишь, стоит на одной ноге, лягушек высматривает!
– Нет, аист! Я аистов на картинке видела!
– Нет, цапля!
– Нет, аист! Аист! Аист!!!
– Да цапля, мелюзга ты безграмотная! Кто из нас дольше в школе учится, ты или я?!
– Все равно – аист, аист! И ты обещал не называть меня мелюзгой!!!
– Да цапля я, цапля! – послышалось со стороны камыша.
Дети умолкли и застыли, как громом пораженные – у Алешки даже рот приоткрылся. Между тем, цапля подошла ближе к мостику и недовольно сказала:
– И так лягушки не ловятся, а тут еще вы шумите!
– Ты… То есть вы – разговариваете?! – изумленно спросила Аленка.
– А то ты сама не знаешь! – сказала цапля возмущенно.
– Не знаем! – сказал Алешка. – Мы никогда не видели говорящих цапель. И вообще мы даже не предполагали, что птицы могут говорить!
– Мы не отсюда, – добавила Аленка, – не из этого мира. Нас сюда река принесла!
Цапля встрепенулась – словно поправила перышки, и стала очень важной.
– То-то я гляжу – что-то странное! Впервые за столько времени вижу детей, да еще и таких чудных – которые не знают, что птицы говорят!
– А вы, извините, всегда говорили, или это было чье-то желание такое? – полюбопытствовал Алешка.
– Как же! Конечно, желание! – ответила цапля. – Старого Стойера младший сын Эрик пожелал, чтобы все птицы разговаривали.
– И все разговаривают? – ошарашено спросила Аленка и посмотрела в небо, ожидая увидеть и других говорящих птичек.
– Все, – ответила цапля.
– И вороны? – спросил Алешка.
– И вороны.
– И воробьи? – изумилась Аленка.
– Девочка, а воробей что – не птица?!
Дети переглянулись.
– Как странно! – сказала Аленка. – Странно и интересно! Идешь – и говоришь с воробушком. Или с ласточкой. Или с кроликом…
– Кролики не говорят, – строго поправила девочку цапля.
– Потому что они не птицы? – догадался Алешка.
– Именно, – ответила цапля важно. – Знаете, а я даже рада, что так получилось – ну, что перед Цветком теперь никто желания загадывать не может! А то бы еще кошки заговорили, да собаки, да медведи! Или вдруг кто-то захотел бы лягушек говорящими сделать! Что нам, цаплям, тогда – с голоду умирать?
– Почему с голоду? – удивилась Аленка.
– А ты бы смогла съесть того, с кем можно поговорить? – спросила цапля.
– Вряд ли… – пробормотала девочка.
– То-то! – сказала цапля. – Ну, идите теперь куда шли, а я, глядишь, может, хоть какую завалящую лягушку поймаю!
Следующий час прошел очень интересно – дети забыли и про дождь, и про то, что они не дома, а в неизвестном, и, может быть, опасном мире. Развеселившиеся Алешка и Аленка во все глаза выискивали пролетающих мимо птиц и звали их, пытаясь поговорить.
Вороны оказались птицами важными и разговаривать с путниками не желали.
Пестрый удод перекинулся с детьми парой слов, но вскоре заявил, что ненавидит мокнуть, и полетел сушить перья в дупло приглянувшейся ему березы.
Разговорчивыми оказались воробьи. Эти дружелюбные птицы охотно рассказывали детям все, что знали: какого вкуса желуди на красном дубе, можно ли наловить мошек на фиалковой поляне дяди Стойера, где больше всего комаров и как хорошо, что идет дождь – на улицах поселка теперь не встретишь кошку! Также оказалось, что воробьи знают о том, что Мери-Эл не пропала вместе с другими детьми, но, несмотря на свою болтливость, пытаются хранить эту тайну…
Между тем небо становилось все темнее, тучи все ниже и гуще, дождь все плотнее и холоднее – это ощущалось даже под непромокаемыми плащами.
Неожиданно где-то совсем близко блеснула молния, и сразу же послышался грохот грозового раската!
– Алешка, – Аленка схватила брата за руку, – я боюсь грозы!
– Не трусь! – Алешка решил показать сестре, что значит быть смелым, хотя у него самого душа ушла в пятки. – Подумаешь – гремит! Считай, что это такой салют!
– А молния? – не унималась Аленка. – Если в нас ударит молния?! Что будет с мамой? Она так и не дождется нас!
Слова сестры показались Алешке убедительными.
– Хорошо, – сказал он. – Побежали в лес.
– Почему в лес? – не поняла сестра.
– Молния бьет только в высокие предметы, – тоном знатока заявил Алешка. – Здесь, на тропинке, выше нас ничего нет, значит, оставаться здесь опасно. А в лесу, среди деревьев, мы будем маленькими, и молния в нас не ударит.
Аленка восхитилась находчивостью брата, но потом сказала:
– Но ведь молния может ударить в дерево, под которым мы будем прятаться, – нам тогда тоже достанется!
Тут еще раз оглушительно громыхнуло, и молния сверкнула как будто рядом с детьми!
– Бежим! – крикнул Алешка. – Спрячемся под самым маленьким деревом – молния в него не ударит!
Держась за руки, они побежали через поле к лесу. Гром гремел все громче, молнии сверкали, и детям хотелось оказаться под защитой деревьев как можно быстрее.
– Куда вы? – раздалось сверху.
Дети оглянулись на крик – над ними пролетала цапля, с которой они болтали, переходя речку.
– В лес! – крикнул Алешка, не останавливаясь. – Пересидим грозу!
Конец его фразы потонул в новом раскате грома.
– Вам туда нельзя! – стараясь перекричать гром, крикнула цапля. – В лесу мокрицы!
Но дети уже были рядом с первыми лесными деревьями.
– Какие еще мокрицы? – задыхаясь от быстрого бега, спросила Аленка брата.
– Не знаю, – ответил тот, и посмотрел в след улетающей цапле. – Наверное, улитки, или другие какие-то слизняки. Ты боишься улиток?
Аленка махнула рукой.
– Не боюсь, – ответила она. – Они противные, конечно, но гроза страшнее.
Дети углубились в лес на несколько десятков шагов, и уселись под молодым невысоким кленом.
Гром между тем не утихал, молнии сверкали то тут, то там. Дети прижимались друг к другу – невысокое деревцо не казалось такой уж хорошей защитой от грозы. Теперь дождь лил плотной холодной стеной – даже в водонепроницаемых плащах дети страшно замерзли.
