История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции - Виктор Петелин

Далее т. Твардовский сказал, что он признаёт, что с поэмой у него произошёл просчёт. «Но я всё же думаю (и об этом я говорил Никите Сергеевичу Хрущёву), что доведу поэму до такой степени, что она будет полезна партии и стране» (Культура и власть. С. 292—293).

В. Кожевников, говоря о большом ущербе, который нанёс журнал «Новый мир» своими статьями о советской литературе, с удовлетворением подчеркнул, что писатели, показывавшие в своих романах «становление разорённых войной колхозов, отреклись от написанного, словно не обратив внимания на то, что тем самым прокладывали путь бесконфликтным сочинениям. Резко критиковали Твардовского за то, что свою вредную поэму называет своим детищем. Надо вспомнить при этом Гоголя и «Тараса Бульбу», когда отец убил своего сына.

Во время писательских собраний в Москве и Ленинграде резко критиковали Николая Грибачёва и Всеволода Кочетова.

В 1954 году Отдел науки и культуры резко критиковал статью М. Андреева «Киноискусство и воспитание молодежи» (Искусство кино. 1954. № 6) за появление романтических фильмов «Тарзан» и «Королевские пираты», «безыдейных, неправдоподобных», но острых и волнующих своими приключениями; остро критиковал статью ответственного секретаря правления Московского союза советских художников А. Гиневского «О большом искусстве жизненной правды» в газете «Вечерняя Москва» за односторонность позиции; отказал в проведении вечера памяти народного артиста СССР С.М. Михоэлса, посвящённого 65-летию со дня его рождения, а изучение его архивных документов поручил Министерству культуры СССР; с согласия П. Поспелова и М. Суслова принято решение признать нецелесообразным присвоение художнику М.С. Сарьяну звания народного художника СССР… Отделами науки и культуры, пропаганды и агитации, Секретариатом ЦК КПСС было принято много других серьёзных решений и указаний, которые учитывались или подспудно отвергались в конкретной работе сотрудниками редакций, театров и т. п. А чуть что, сразу появлялись «проработочные» статьи и рецензии, дававшие понять, что нужно делать в этом направлении.

Накануне II съезда Союза писателей СССР в лекционном зале МГУ имени М.В. Ломоносова на Ленинских горах состоялось обсуждение романа «Искатели» Д. Гранина. Докладчиками выступили студент пятого курса В. Лакшин и аспирант филологического факультета В. Петелин. В. Лакшин почти ничего не добавил к тому хору хвалебных рецензий, которые были напечатаны в то время, а В. Петелин резко говорил о канцелярском языке и шаблонах романа, мимо которых спокойно проходили критики.

Вслед за повестью «С фронтовым приветом» (1945) Валентин Владимирович Овечкин, человек смелый и бескомпромиссный, выпустил книгу очерков «Районные будни» (1952—1956), в которой с беспощадной остротой рассказал о неотложных проблемах в русской деревне, выявил серьёзные ошибки в руководстве колхозной жизнью, в руководстве районных комитетов партии и их взаимоотношениях с деревней. Один за другим выходили очерки о деревне: «На переднем крае», «В том же районе», «Своими руками», «Трудная весна», в которых самым ценным являются широкие обобщения насущных проблем и смелость в найденных им образах сельских тружеников и их руководителей. В одних Овечкин видел чиновников-бюрократов, в других подлинных борцов за настоящее и будущее, столкновение между ними – борьба за настоящее в истинном свете и за будущие успехи.

Очерки В. Овечкина были направлены против лакировки существующих конфликтов, против парадности представления о тогдашней жизни, полной остроты и драматизма.

Чуть ли не впервые в русской послевоенной литературе столкнулись два противоположных по своим устремлениям характера партийных руководителей Борзова и Мартынова. Борзов предстаёт как типичный самолюбец, добившийся влияния в обществе, которое от него зависит. Он многое может сделать для человека в районном масштабе, но, чтобы этого добиться, просителю надо многое преодолеть. У Борзова безупречная биография, но он бездушный бюрократ, формалист, карьера для него многое значит. Мартынов доверчив к людям, воспринимает каждую новую идею с восторгом и готов помочь её воплотить. В остром столкновении этих двух характеров и развиваются события в районе и в колхозах.

Обратил внимание читателей и критиков роман «Плавучая станица» (1950) Виталия Закруткина, получивший Сталинскую премию третьей степени. Искренняя и честная книга Виталия Закруткина страдала многими недостатками своего времени, и прежде всего отсутствием драматических конфликтов, которые раздирали послевоенную действительность, сталкивали людей разных устремлений, а в романе происходили уж слишком умеренные столкновения, которые быстро решались в ходе развития сюжета.

Привычным облегчённым развитием сюжета и характеров отличается и популярный в своё время роман «Жатва» (1950) Галины Евгеньевны Николаевой (наст. фам. Волянская), получивший Сталинскую премию первой степени. В центре романа – три фигуры: фронтовик Василий Бортников, до войны – тракторист колхоза «Первомайский», его жена Авдотья и механик колхоза Степан Мохов, которые сталкиваются в любовном и, казалось бы, неразрешимом конфликте. Но господствовавшая тогда теория социалистического реализма подсказала Г. Николаевой бесконфликтный путь разрешения и личных и деловых отношений: производственный конфликт, когда отстающий колхоз, где председателем стал положительный герой Василий Бортников, вдруг превращается в процветающий, чему немало удивляется и сам председатель. Сейчас и удивляться этому нечего: как могла военный врач в годы войны, журналистка в послевоенное время постичь трагические конфликты колхозной жизни, когда колхозники, издёрганные военными трудностями, в сущности, за свой ударный труд почти ничего не получали. Но это полезное произведение в идеологической политике Сталина, а раз полезное – потому и Сталинская премия.

В это время вышли романы «Первые радости» (1945) и «Необыкновенное лето» (1948, Сталинская премия первой степени за оба романа) К. Федина, «Повесть о детстве» (1949), «Вольница» (1950, Сталинская премия первой степени) Ф. Гладкова, «Русский лес» Л. Леонова (1953), «Журбины» (1950) Вс. Кочетова, «Живая вода» (1950) А. Кожевникова, получивший Сталинскую премию второй степени, «Искатели» (1954) Д. Гранина, но все эти романы, кроме «Русского леса», отличались строгой последовательностью разделения своих героев на образцовых, положительных и отрицательных в духе требований социалистического реализма, в конфликте всегда побеждает доброе начало.

Своим творческим путём, минуя требования социалистического реализма, шёл Михаил Михайлович Пришвин, создавая такие произведения, как «Кладовая солнца» (1946), «Корабельная чаща» (1953), «Глаза земли (Дневник писателя)».

Большим событием в жизни писателей был II Всесоюзный съезд писателей СССР (15—26 декабря 1954 года), на котором были подведены предварительные итоги развития русской литературы в послевоенное время: А. Сурков сделал доклад «О состоянии и задачах советской литературы», К. Симонов – содоклад о прозе, С. Вургун – о поэзии, А. Корнейчук – о драматургии, С. Герасимов – о кинодраматургии, Б. Полевой – о литературе для детей и юношества, Б. Рюриков – о литературной критике, П. Антокольский, М. Ауэзов, М. Рыльский – о переводной литературе.

Казалось бы, Союз писателей и Агитпроп ЦК КПСС предусмотрели, кого похвалить, кого поругать, рисуя единый поток достижений советской литературы во всех жанрах. Все выступавшие в прениях тоже были надёжными и проверенными людьми, от которых не ждали неожиданностей. Лишь В. Овечкин в своём выступлении 23 декабря критиковал присуждение Сталинских премий – по его мнению, система присуждения премий была неправильной: «Она в значительной мере основывалась на личных вкусах и была недостаточно демократичной. Не учитывалось мнение читателей, не учитывалась беспристрастная критика. Ежегодное присуждение Сталинских премий по литературе проходило в спешке, что приводило к поверхностному рассмотрению и обсуждению выдвинутых произведений. Не было необходимой проверки временем. А как беспринципно вело себя руководство союза! Обычно чуть ли не всё, что было напечатано за год в журналах и более или менее замечено, выдвигалось Союзом писателей на премию и представлялось в высшие инстанции. Руководство союза, таким образом, уходило от ответственности, уклонялось от прямого и смелого высказывания собственного мнения о лучших произведениях литературы за истекший год» (Литературная газета. 1954. 23 декабря). 26 декабря 1954 года на съезде выступил М.А. Шолохов, бурно встреченный собравшимися в Колонном зале, поразив смелостью и ответственностью за каждое своё слово. Он заметил, что съезд «протекает прямо-таки величаво», но, на его взгляд, в нехорошем спокойствии.

Бесстрастны лица докладчиков, академически строги доклады, тщательно отполированы выступления большинства наших писателей, и даже наиболее запальчивая в отношении полемики часть литераторов, я говорю о женщинах-писательницах и поэтессах, за редким исключением пребывают на съезде в безмолвии… Идет уже седьмой день съезда, но обстановка остаётся прежней. Некоторое оживление наметилось только после выступления В. Овечкина… Мне не хотелось бы нарушать царящего на съезде классического спокойствия, омрачённого всего лишь двумя-тремя выступлениями, но всё же разрешите сказать то, что я думаю о нашей литературе, и хоть коротко поговорить о том, что не может не волновать нас всех» (Там же. 26 декабря). Отметив талантливые имена, М. Шолохов сказал о бедствии «серого потока бесцветной, посредственной литературы, который последние годы хлещет со страниц журналов и наводняет книжный рынок», указывает на «художественное убожество и недолговечность произведений-подёнок, произведений, которые смело можно назвать литературными выкидышами». М. Шолохов резко говорит о критике, о руководителе «Литературной газеты» Б. Рюрикове, о К. Симонове, который очень быстро пишет легковесные книги и пьесы, обладающем «умением дипломатического маневрирования», об И. Эренбурге, написавшем слабую повесть «Оттепель» (1954).