Настоящая фантастика – 2016 (сборник) - Дмитрий Градинар

Не заметила, как отключилась. Да, спать мне необходимо. Хотя бы изредка. Потому что я человек, а не зомби.

«Прости» я раскусила во сне: увидела родителей… Они укоризненно качали головами. Вот именно – укоризненно! Вскинулась, сон как рукой сняло. По жизни я, может, и застенчивая, но никак не сентиментальная, скорее, жесткая, просить прощения – у себя! – могла только из-за них. Потревожила небось их прах. Это ж просто, как дважды два, – надо идти на могилу и искать знак.

Сразу и потащилась, благо недалеко и время подходящее – глубокая ночь. Наверняка меня там ждут, обложить родные места – классика жанра. Обходить засаду лучше, когда наблюдающие клюют носами. По счастью, кладбище – не квартира в городе, где со мной легко справиться. Кладбище – моя теперь вотчина. Сыграем на равных. В игру вступает хромая зо… – нет-нет, не зомби! – Баба Яга. Ха!

Авто засекла сразу. Неприступно закрытое. Сидят, поди, перед экранами, с воткнутыми в уши наушниками, ждут, когда сигнализация сработает. Правильно делают: у могилы в кустах лежать холодно и сыро. А приборчики я найду, с приборчиками не один пуд соли съела, работа у меня такая.

Вижу в темноте неплохо, хоть какой плюс от нового состояния. Ползла и всматривалась.

Система детекторов плотно перекрывала зону. «И это все?» – усмехнулась. Недооценивают…

Змей и прочих гадов я теперь не боюсь. Швырнула на могильную плиту змею, прости, отец. Тварь извивалась, того и гляди уползет. Странно – ноль эффекта. Почему тишина?

И тут как включились прожекторы, подвешенные на деревьях, как завыла сирена… Вдобавок сверху упала металлическая колючая сетка, накрыв большую площадь. Меня краем задело, едва ногу выдернула, сдирая кожу. Сетку-то я и не предусмотрела… так что не они, а я недооценила. Чуть не попалась.

Народу набежало, ох… Змею чуть не под микроскопом разглядывали. Матюги стояли – аж воздух загустел, топор вешать можно.

Сетку заново устанавливать не стали, отложили на утро, а мне того и надо. С лучиками сигнализации, снующими туда-сюда, худо-бедно справлюсь…

Занимался рассвет. Тьма сменилась серой полумглой, тишина била в уши. Можно начинать! Перво-наперво влезла на дерево и чуток отвернула камеру. И лишь после пробралась к родителям, старательно обходя препятствия.

Оранжевый блин солнышка, восходящий из-за горизонта, одарил лучиком, продравшимся сквозь густые ветви. Будто знак ниспослали сверху – мол, мы за тебя, Наталья! Я улыбнулась ответно солнышку и продолжила поиски.

И нашла.

На отцовом постаменте, меленько, в самом низу и сзади увидела знак: «ZNP1298785». Наш с Петровичем опознавательный шифр, еще с аспирантских времен. Никому, кроме нас двоих, не известный.

Вот это да! Получается, шеф на моей стороне?!

Настроение не просто повысилось – до небес скакнуло. Шеф помог и вывез Таню в безопасное место!

В эйфории лежала у могильной плиты и дергала сердцем и легкими, а желудок сам булькал в кадрили. А руками-ногами – ни-ни: сигнализация!

На радостях чуть не забыла стереть послание – но природа напомнила, накрыв оранжевый блин тучкой. Первую букву я все же стирать не стала – знак Петровичу, что прочла и осознала, пусть ждет и готовится.

Доберусь до резиденции – и в спокойной обстановке расшифрую код. А пока повторяла его и повторяла, вбивала в мозг намертво.

Код расшифровала. По всему, это координаты. Осталось найти на карте. И где мне ее взять? Хозяин дачи сей предмет в доме не держит.

Первой мыслью было – посмотреть в Интернете. Но с Интернетом сложно: наверняка активирован режим слежения, когда любой, работающий в Сети, сканируется с целью идентификации. Опасно. Ну его, Интернет. Лучше по старинке. Большой географический атлас который год украшает собой витрину книжного магазина…

Когда наплывшие тучи сгустили тьму, а город перешел к просмотру своего десятого сна, я серой тенью прошелестела к известному дому, разбила стекло витрины, вытащила атлас – и деру. Свидетелей никого, полиция приедет не скоро, элементарно, Ватсон, а всплывшую было мыслишку о низости свершаемого поступка – на генном уровне ведь вбито, что красть нехорошо! – откинула как вредную в моем конкретном положении загнанного зайца. Собаки, заразы, увязались преследовать зайца, пришлось рулить в лес, туда стае бежать не резон – не их вотчина.

Углубилась в чащу. До резиденции не дотерпела: как только в тучах образовалось окошко и лунный свет озарил пространство – на первом же поваленном дереве разложила уворованный атлас. И отыскала на карте ту самую точку, где пребывает роза души моей – ненаглядная Танька.

Погрустнела: больно далеко. Сотни километров суши и воды.

Подозреваю, что и Петрович там. Или нет? Идеальным вариантом было бы, если б он Лешину маму привлек, Нину Васильевну. Когда она приезжала навестить любимого единственного сыночка, то останавливалась у нас с Таней, не в мужской же общаге жить – неудобно; и всю свою нерастраченную нежность на девочку изливала, на Леху не больно-то изольешь. И Танька ей радовалась, как родной бабушке.

Таня, Танечка…

Я опрокинулась на спину. Облака черными клочьями рвали серебристое лунное небо. Так и меня… рвут… темные непонятные силы. Ничего, вон на востоке забрезжило. День идет. И для меня придет, верю.

Добираться придется своими силами, людской транспорт недоступен. Борода, усы, развевающиеся белые волосы, просторная хламида, посох в руке – чем не вариант? И побреду я, аки странник. И поплыву, аки рыбина. Заманчивая перспектива, н-да. Но я дойду, не сомневаюсь.

Хорошо, дойдешь. А дальше?

Представила: возникаю, счастливая, перед Таней, тяну к ней руки и…

И ребенок становится заикой. Ясно?! А то и с ума сходит, что более вероятно. Увидеть страшилище – куда ни шло, пережить можно. Но когда ходячий труп вдобавок отдаленно напоминает родную мать – реально повредиться рассудком. Как ребенку, так и взрослому.

И меня – затопило. Ужасом понимания.

Я – не смогу – предстать – перед дочерью! Не смогу… Не посмею.

Больно, до чего больно…

В глазах защипало.

Утерлась тыльной стороной ладони. Задумчиво повертела рукой в лунном свете, задавая разные углы отражения. Ну да – блестит, отсвечивает неверным светом влага.

Наталья, а ведь слезы – это тоже знак. Тебе, несчастной. Может, не врал академик, и меня в самом деле возможно… э-э… возродить? Перезапустить? Разве зомби плачут, скажите мне – плачут?

Пойти и сдаться, что ли? Ради Таньки. Вдруг они меня и вправду оживят, я же не полная зо…