Магия прорывается (ЛП) - Эндрюс Илона

— Ты уже достаточно помог, спасибо. — Я сделала еще один шаг вдоль балки. Если я упаду, с его силой оборотня у него не будет проблем вытащить меня. Если упадет он, мне будет значительно труднее поднять его обратно на крышу здания. Мертвый вес человеческого существа совсем не шутка.

— Прости, что испугал его.

— Извинишься, когда я его поймаю.

Маленький зверек задрожал и на цыпочках подошел к другому концу балки.

Отлично.

Асканио зарычал себе под нос.

— Я слышу, как ты рычишь. Если тебя слышу я, то и он тоже. Если ты напугаешь его так, что он прыгнет насмерть, я буду очень зла на тебя.

— Я ничего не могу с собой поделать. Он уродец.

Уродец уставился на меня большими зелеными глазами.

Я сделала ещё шаг.

— Он не уродец, а котокролик.

Котокролик продвинулся еще на дюйм к концу балки. Он напоминал преступно-пушистого домашнего кота среднего размера. Его хозяйка описала цвет меха как сиреневый, который мне показался бледно-серовато-коричневым. У него была милая мордочка котенка, обрамленная двумя длинными ушами, будто кто-то взял обычные кошачьи уши и растянул их, увеличив до размера кролика. Его задние лапы были полностью кроличьими, мощными и мускулистыми, в то время как передние лапы были намного короче, чем у обычной кошки, и выглядели абсолютно кошачьими. Его хвост, похожий на беличий пушок, встревожено затрясся. Первые котокролики были результатом какого-то неудачного магического эксперимента в ветеринарной школе Калифорнийского университета. Их продали частным заводчикам, и, поскольку они были редкими и милыми, они стали последней модой среди ужасно дорогущих домашних питомцев.

На меня налетел ветер. Я боролась с дрожью.

— В любом случае, в чем твоя проблема с ним?

— Это неправильно и неестественно, — сказал Асканио.

— А превращение в гиену значит естественно?

— Кошка — это хищник. Кролик — добыча, и он грызун. Они взяли кошку и смешали ее с грызуном. Он неправильно пахнет.

Я сделала еще пару шагов. Черт, эта балка была высоко.

— Я имею в виду, как бы он сам себя прокормил? — спросил Асканио. — Если он не охотится, он не может выжить сам по себе, и это то, чего не должно существовать. Если он действительно будет охотиться, то, вероятно, будет ловить мышей — единственное достаточно маленькое существо, кроме птиц, а это значит, что он будет питаться своими сородичами. Получается грызун-каннибал. Звучит как плохой фильм.

— Грызуны итак являются каннибалами. Спроси клан крыс, они тебе расскажут. — Стая состояла из семи кланов, разделенных по видам животных, и члены клана крыс были довольно прагматичны в отношении привычек своих естественных собратьев.

— Чем они его вообще кормят? — спросил Асканио.

— Беконом с клубникой.

Позади меня воцарилась возмущенная тишина.

— Беконом? — выдавил он, наконец.

— Угу. — Я продвинулась вперед еще на шесть дюймов. Аккуратнее.

— Это потому, что в дикой природе он бы ловил кабанов? Хотел бы я посмотреть, как стая котокроликов на своих коротких лапках загоняет дикого борова. Представь себе удивление кабана!

Куда ни плюнь, попадешь в комедианта.

— Может, если я громко хрюкну, он перепрыгнет через балку и попытается меня сожрать.

Подул ледяной ветер, пробрав меня до самых костей, несмотря на три слоя одежды. У меня застучали зубы.

— Асканио…

— Да, консорт?

— По-моему, ты не совсем понял, что значит быть наемным работником. У нас есть работа, и мы ее выполняем. Вернее, её выполняю я, а ты её ещё больше усложняешь.

— Я не работник, а стажёр.

— Постарайся побыть молчаливым стажёром.

Я опустилась на корточки. До дрожащего котокролика оставалось меньше фута.

— Иди сюда… — Котик? Кролик? — Иди сюда, пушистик… Не бойся.

Котокролик сжался в крохотный комочек, выглядя мило и невинно. Я уже видела подобное у диких кошек. Такой вид означал, что они превратятся в торнадо из острых когтей, едва вы окажетесь в пределах досягаемости.

Я сгребла его в охапку, готовясь быть исцарапанной до крови.

Котокролик посмотрел на меня своими круглыми зелёными глазами и замурчал. Я встала и развернулась.

— Попался.

Балка рухнула под моими ногами, и мы стали падать вниз. Мой желудок попытался выскочить у меня изо рта. Веревка дернулась, обжигая мои ребра, и я повисла над отвесным обрывом с котокроликом, уютно устроившимся у меня на руках. Балка с громким лязгом упала на землю, пробив крошащийся тротуар.

Веревка слегка повернулась. Котокролик замурлыкал, ничего не замечая. Над разрушенным городом солнце спускалось к горизонту, окрашивая небо в оранжевый цвет. Я была жива. Как вам такое? Теперь мне нужно было просто оставаться такой.

— Лааадно, теперь подтяни меня. — Веревка не дернулась.

— Асканио? — Что это сейчас было? Неужели он увидел бабочку и увлекся? Веревка скользнула вверх так быстро, словно наматывалась на лебедку. Я рванула вверх. Что за…?

Я преодолела край и оказалась лицом к лицу с Кэрраном. Ну, дела.

Он одной рукой держал веревку, мышцы бугрились на его руке под толстовкой. На лице Кэррана не отразилось никакого напряжения. Хорошо быть самым крутым оборотнем в городе. Позади него неподвижно стоял Асканио, притворяясь невидимкой.

Серые глаза Кэррана смеялись надо мной. Царь Зверей протянул руку и коснулся моего носа пальцем.

— Бииип.

— Очень смешно, — сказала я ему. — Не мог бы ты опустить меня?

— Что вы делаете на Юникорн-лейн после наступления темноты?

— Отлавливаем котокролика. Что ты делаешь на Юникорн-лейн после наступления темноты?

— Ищу тебя. Я забеспокоился, когда ты не пришла домой к ужину. Похоже, я нашел тебя как раз вовремя. Снова. — Он опустил меня на разрушенную крышу.

— У меня все было под контролем.

— Ну-ну. — Он наклонился над котокроликом и поцеловал меня. На вкус он был точно таким, как я помнила, и ощущение его губ было похоже на возвращение домой из темной холодной ночи в светлый теплый дом.

Я засунула котокролика в переноску для домашних животных, и мы ретировались с крыши.

***

Я ПЕРЕПРЫГНУЛА ЧЕРЕЗ металлическую балку, покрытую розовой слизью, от которой шел пар, несмотря на низкие температуры. Холодный ветер лизал мою спину сквозь куртку.

Впереди меня Кэрран запрыгнул на бетонный обломок. Для крупного мужчины он был удивительно грациозен.

— Я припарковался на Четырнадцатой.

Ммм, машина. Теплая, хорошая машина. Мы пришли пешком, и прямо сейчас автомобильная печка манила божью благодатью.

Кэрран остановился. Я приземлилась рядом с ним.

— Что случилось?

— Помнишь?

Я посмотрела на Юникорн-лейн. Передо мной старый многоквартирный дом осел на улицу, его вес был слишком велик для ослабленных магией стальных костей. Справа иней превратил искореженную кучу бетонного мусора и арматуры в лабиринт из белой решетки. Выглядело знакомо… Ах.

— Что такое? — спросил Асканио.

Я указала на полуразрушенный жилой дом, где темная прореха открывала путь внутрь.

— Здесь мы впервые встретились.

Я расследовала смерть своего опекуна и обнаружила, что в этом замешана Стая. В то время я изо всех сил старалась не высовываться, поэтому обо мне было ничего неизвестно, из-за чего Кэрран пригласил меня на личную встречу в этот многоквартирный дом. Он хотел посмотреть, осмелюсь ли я ночью прийти на Юникорн-лейн. Я осмелилась.

Сейчас кажется, что это было очень давно.

Кэрран обнял меня одной рукой.

— Здесь было кис-кис-кис?

— Я должна была что-то сказать, чтобы заставить тебя выйти из темноты.

— Здесь? — спросил Асканио. — Вы встретились в той темной дыре?

— Да, — ответила я.

— Зачем кому-то хотеть встречаться на Юникорн-лейн? Могло случиться что-то плохое. Почему бы не сходить в хороший ресторан? Женщины любят рестораны.

Я рассмеялась. Кэрран сверкнул ухмылкой, и мы слезли с бетонного блока в переулок.