Пионы от одиночества - Надежда Ташлыкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, именно поэтому ты рассказала ему про мои любимые цветы. Что еще ты успела поведать этому хорошему Андрюше? — раздраженно перебила она маму. — Он должен сам — сам, понимаешь? — за мной ухаживать.
— В кого ты такая?.. — тихо произнесла Людмила Викторовна, вздохнула и вышла из комнаты, осторожно прикрыв дверь.
Рите стало стыдно. «Что за черт! То радуюсь, то злюсь, то нравится, то убить хочется!» Она подошла к зеркалу, посмотрела на свое отражение. «Эх, не успела сегодня накраситься. Но с другой стороны, явился незваным гостем, вот и любуйся на натурпродукт».
Погладила по халату дракона на бедре и присоединилась к маме и Андрею на кухонных посиделках.
11
Фильм был отличный. Вечер теплый. До дома решили пройтись пешком. Андрей рассказывал смешные истории из своего детства, она вспоминала свои.
Защитный панцирь холодной и надменной девушки дал трещину и рассыпался в прах. Сбрасывая его, появлялась открытая, добрая, настоящая Рита.
— Поднимешься на чай? — просто спросила она, когда они остановились у двери подъезда.
— Даму пропускаю вперед, — согласно склонил голову Андрей.
Дверь в мамину комнату была закрыта, Рита приложила палец к губам и поманила его за собой на кухню.
Его рука накрыла ее руку на выключателе, не давая включить свет. Рита повернулась к нему. Наклонил голову, она с улыбкой разглядывала его в свете уличных фонарей заглядывающих в окно кухни.
Высокий, худощавый, длинная челка, разделенная пробором на две стороны, падет на лоб, крупный с горбинкой нос, с небольшим восточным разрезом серые насмешливые глаза, очень выразительный рот. По изгибу губ сразу можно было сказать все о настроении их хозяина. Он серьезно смотрел на Риту.
— Мне кажется, я знаю тебя давно, хотя мы знакомы всего две недели. Твоя улыбка, то как ты сдуваешь со лба челку, твой взгляд знакомы мне и одновременно не знакомы. Каждую нашу встречу я узнаю тебя и одновременно открываю вновь. — Тыльной стороной ладони он провел по ее щеке, заправил за ухо непослушную рыжую прядь волос. — Когда я увидел тебя первый раз на балконе, ты была похожа на маленького нахохлившегося воробушка. Такая смешная, все жестами показывала.
Она усмехнулась.
— Ну спасибо, воробьем меня еще никто не …
Андрей притянул ее к себе и прижался своими губами к ее губам, не дав ей договорить. Поддавшись нежным прикосновениям, Рита обхватила его руками за шею и, прижимаясь к нему всем телом, раскрывалась навстречу его желанию.
Вспыхнул свет, на пороге кухни стояла Людмила Викторовна.
— Я не знала, что вы…. — мама смутилась.
Неохотно выпустив друг друга из объятий, Рита и Андрей, хихикая и смущаясь, начали организовывать чай.
— До сих пор не завяли, — удивился Андрей, кивнув на подаренный им букет.
— Как видишь. Пионы мои любимые цветы, — Рита, нежно обхватив бутон руками, наклонилась над букетом. — А какой аромат!
— Настойка пиона мне очень помогает, рекомендую. Двадцать капель, и будете хорошо спать, — отстраненно произнесла мама. Она сидела, подперев голову рукой, и задумчиво помешивала ложечкой чай.
Молодые люди переглянулись и разразились смехом. Удивленно переводя взгляд с одного на другого, Людмила Викторовна не сразу поняла, что она сказала смешного. Поняв, что речь шла о цветах, рассмеялась вместе с ними. Двадцать капель настойки пиона сняли неловкое напряжение, и вечер прошел в теплой, дружественной обстановке.
12
Это было странное время. Несомненно, наполнено счастьем, но и страхом перед болезнью мамы.
Отношения между Ритой и Андреем были в той стадии, что называется конфетно-букетный период — влюблены и счастливы. Они узнавали и открывали друг друга. Он встречал ее после работы. Часто оставался на ужин. Рита расцветала. У нее появилась надежда на крепкое, мужское плечо рядом.
Одновременно она чувствовала неловкость за свое счастье. Маме становилось хуже. Она ходила по больницам, сдавала анализы, проходила обследования. Людмила Викторовна как будто становилась младше, Рита — старше. На нее постепенно перекладывались все вопросы и обязанности по дому.
Невысказанный диагноз тяготил обеих. Дочь держалась, плакать было нельзя, слезы ничего не решали. «Раскисать нельзя. Кто-то же должен оставаться сильным», — уговаривала себя Рита. Хорошо, что рядом был Андрей. Отвозил, привозил, встречал, поддерживал.
Двадцать третьего октября, в свой день рождения, Рита с мамой пришли на прием к онкологу. Бланки анализов, обследований дрожали в маминых руках, она протянула их доктору. Рита обняла ее, и в напряженном молчании они наблюдали, как доктор лист за листом изучает результаты двухнедельных хождений.
Да, все было уже понятно, но пока диагноз не озвучил врач, оставалась надежда. Совсем маленькая надежда на то, что это ошибка, анализы врут, лаборанты ошиблись, страшной болезни нет…
До дома в машине Андрея доехали в полном молчании. У Риты тренькал телефон, приходили смс с поздравлениями, пожеланиями счастья, здоровья. Она читала эти слова и сдерживалась, чтобы не написать в ответ:
«Спасибо, а у моей мамы рак».
«Буду здорова, а у моей мамы рак».
«Я рада, что вы не забыли меня поздравить, а у моей мамы рак».
Эти страшные слова переполняли ее, жили своей жизнью, рвались наружу, призывали биться в истерике, кричать, завывать от горя. Рита сдерживала их в себе, главное сейчас — поддерживать маму, остальное потом, ее чувства надо было отложить на потом.
Дома Людмила Викторовна сразу ушла к себе, легла на диван и отвернулась от всего мира. Мысль о болезни принять сложно, на это нужно время. Они это понимали.
Рита с Андреем ушли на кухню. Этот именинный день, радостный по определению, был испорчен горьким привкусом болезни. Болезни человека, который должен быть счастливым его участником, а превратился в горького отравителя. Обдумывая все это, Рита безучастно наблюдала, как Андрей хозяйничал на кухне. Смотрела на вазу со свежим букетом пионов. В каждом доме кухонные квадраты становятся свидетелями радости и счастья, соучастниками заговоров и проделок, утешителями слез. Сейчас они стали свидетелями горя, но помочь не могли.
«Кому теперь нужен этот день рождения?»
— Праздника не будет, — Рита порывисто поднялась, задела стол, ваза с пионами качнулась, не устояла и полетела на пол. Она смотрела на осколки, цветы, воду, растекающуюся по кухне, плечи ее начали вздрагивать, потекли первые слезы. Она разрыдалась. Андрей обнимал ее, гладил по голове, спине, плечам, успокаивал истерику.
— Все будет хорошо. Ты сильная. Я рядом. Я с тобой. Мы вместе. У мамы все будет хорошо.
Рита отстранилась, сквозь пелену слез, с сожалением оглядела поверженный букет.
— Завтра с меня букет, — успокоил ее Андрей.
— А сегодня?
— Сегодня? Сегодня
