Шрам - Марина Дяченко

Зал был наполовину пуст – ужинали немногочисленные постояльцы да коротала время смирная компания горожан. «Благородный меч» слыл спокойным, пристойным заведением, хозяин тщательно оберегал его от шумных попоек и потасовок. Оттягивая момент встречи с прекрасной дамой, Солль успел заприметить новое лицо – по-видимому, этот высокий немолодой путник прибыл совсем недавно и не успел еще попасться Эгерту на глаза.

Подойдя, наконец, к своей цели почти вплотную, Эгерт, внутренне изготовившись, взглянул на невесту студента.

Да, она была великолепна. Лицо ее не казалось больше таким усталым, и чуть порозовели гладкие, как алебастр, щеки; теперь, вблизи, он рассмотрел даже маленькие, незамеченные раньше детали – созвездие из крохотных родинок на высокой гордой шее и необычайно крутой, дерзкий изгиб ресниц.

Эгерт стоял и смотрел; девушка медленно подняла голову, и Солль впервые встретился взглядом с ее серьезными, чуть отрешенными глазами.

– Добрый день, – сказал Эгерт и уселся на место, где только что сидел студент. – Госпожа не воспротивится обществу скромного почитателя красоты?

Девушка не смутилась и не испугалась; она только казалась чуть озадаченной:

– Простите, вы…

– Мое имя Эгерт Солль, – он встал, раскланялся и снова уселся.

– А-а… – она, кажется, собралась улыбнуться. – Так это вас мы должны благодарить…

– Ни в коем случае! – Эгерт казался испуганным. – Это мы, смиренные граждане Каваррена, должны благодарить вас за ту честь, которую вы оказали нам… – чтобы закончить витиеватую фразу, ему пришлось добрать в грудь воздуха, – оказали нам, удостоив своим посещением… Только вот как долго мы сможем оказывать вам гостеприимство?

Девушка улыбнулась-таки, и Соллю тут же захотелось, чтобы улыбка никогда не сходила с ее лица.

– Вы очень любезны… Мы пробудем неделю, может быть, больше…

Хозяйственным движением Эгерт вытащил из корзинки и ловко откупорил первую попавшуюся бутылку:

– Разрешите выполнить долг гостеприимства и предложить вам… У вас родные в Каваррене, а может быть, друзья?

Она успела отрицательно покачать головой, но тут вернулся студент, и девушка улыбнулась уже ему – радостно, не так, как улыбалась до этого Соллю; Эгерт отметил это, и в душе его шевельнулось неприятное чувство, похожее едва ли не на ревность.

– Динар, вот господин Эгерт Солль, который так любезно предоставил нам все это чудо… Познакомьтесь, господин Солль, это мой жених – Динар.

Студент кивнул Эгерту, но руки не подал – его счастье, потому что Солль никогда в жизни не пожал бы эту костистую, не знающую оружия ладонь, на которой, казалось, до сих пор темнели пятна въевшихся в кожу чернил. Вблизи студент показался Эгерту еще более жалким и неуклюжим – и Солль мысленно воззвал к небу, допустившему вопиющую несправедливость и посадившему за один стол студента и его прекрасную спутницу…

Впрочем, за столом теперь сидели красавица и Эгерт – стульев было всего два, и студенту оставалось только топтаться рядом.

Не обращая на него ни малейшего внимания, Солль снова обратился к девушке:

– Простите, я ведь так и не знаю вашего имени…

Переводя удивленный взгляд с переминающегося студента на развалившегося на стуле Эгерта, девушка механически ответила:

– Меня зовут Тория…

Эгерт тут же повторил это имя, будто проверяя его на вкус; студент тем временем опомнился и подтащил к столу третий стул, пустовавший неподалеку.

– У вас нет здесь ни родных, ни друзей… – привстав, Солль наклонился над бокалом собеседницы, причем рукав его совершенно естественным образом коснулся рукава Тории, – вернее сказать, не было, потому что теперь весь город, я думаю, захочет подружиться с вами… Вы просто путешествуете, развлекаетесь?

Студент, чуть нахмурившись, взял у служанки третий бокал и плеснул себе вина. Эгерт чуть усмехнулся уголками губ – благородный напиток наполнял бокал студента едва ли на треть.

– Мы путешествуем, – немного скованно подтвердила девушка, – но не развлекаемся… Здесь, в Каваррене, много веков назад жил человек, интересующий нас… с научной точки зрения. Он был маг… Великий маг, и мы надеемся что он оставил о себе память… В старинных архивах, манускриптах, летописях…

С каждым словом она все более воодушевлялась, забывая о своем минутном замешательстве: какие-то заплесневелые бумаги были ей, по-видимому, дороже родных братьев – на слове «архив» голос ее дрогнул от благоговения. Эгерт поднял бокал – все равно, чем вызвано воодушевление женщины, лишь бы горели ее глаза и розовели щеки:

– Пью за путешественников, разыскивающих манускрипты!.. Только в Каваррене отродясь не бывало летописей, по-моему…

Студент выпятил губы. Сказал безо всякого выражения:

– В Каваррене обширная историческая библиотека… В Ратуше. Для вас это новость?

Солль не дал себе труда вступать с ним в разговор. Тория умела, по-видимому, ценить хорошие вина – глаза ее прикрылись от удовольствия после первого же глотка. Дав ей возможность насладиться, Эгерт вытащил из корзинки следующую бутылку:

– Обратите внимание… Гордость каварренских погребов, дитя южного виноградника, «Серенада муската»… Хотите попробовать?

Он снова наполнил ее бокал, вдыхая исходящий от нее запах – запах духов, настоянных на терпких травах; потом, касаясь рукавом ее теплого вздрагивающего рукава, положил на ее тарелку крохотный ломтик розовой грудинки. Студент мрачно вертел в длинных пальцах бутылочную пробку.

– Так что же это за счастливец, заинтересовавший вас даже спустя столько веков? – поинтересовался Солль с обворожительной улыбкой. – Хотел бы я быть на его месте…

Она охотно принялась рассказывать ему длинную и вовсе неинтересную историю о маге, основавшем какой-то орден, именуемый еще и воинством; Эгерт не сразу понял, что речь идет всего-навсего о Священном Привидении Лаш, которому действительно кто-то где-то поклоняется. Он слушал Торию – и слова девушки текли мимо его ушей, а голос завораживал, милый, необычный голос… Мягко открывались бархатные губы, давая проблеснуть белым зубам; Эгерт покрылся потом, воображая, что за поцелуй умеют подарить эти прекрасные губы.

Ему хотелось, чтобы девушка говорила вечно – но она запнулась, мельком взглянув на студента. Тот сидел нахохлившись, как больная птица, и смотрел на нее с укоризной.

– Прошу вас, продолжайте, – сказал Эгерт вкрадчиво. – Мне безумно интересно… Он, значит, в конце концов спятил, этот ваш маг?

Студент красноречиво глянул на Торию и завел глаза к потолку; Эгерт был не слепой, чтобы не прочитать в этом действе крайнее презрение к своим научным познаниям. Впрочем, оскорбляться поведением жалкого студента было ниже его достоинства.