Аленка, Настя и математик - SilverVolf
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А вот теперь смотри-ка, Алена, как я поебу твою сестрицу, — с этими словами Виталий Петрович, нисколько не стесняясь младшей дочери, вогнал Вальке по самые яйца. Она получила удовольствие. — Так ебут, — доложил он, кончив, вынимая опавший член из Валькиного влагалища.
— А, гм, папа, ты поебешь меня? — Аленка вертела голой попкой. — Если не в письку, то в анус?
— Ну в письку, так и быть, я поебать горазд. А тебе что, не нравится в попу? Пенис толстоват?
— Нравится, но… Ты же только что отъебал Вальку, а я, знаешь ли, ревную!
Валюшка плюхнулась своей мягкой белой попой на прохладный линолеум, ножки, впрочем, не расставляя.
— Дроченька моя… Дрочурка… — Отец приласкал дочь, погладив ее по щеке. — И давно ты стала заниматься этим грязным делом?
— Я знаю, папенька, — тут же наябедничала Аленка, — как только мы ложимся спать (спальня у девочек была общей), так она сразу начинает трогать свои соски!
— Очень интересно, — заметил отец, — не будешь ли ты так любезна, невзирая на всяческю порнографию, продемонстрировать нам сие?
Губки раскрылись. Но зря надеялся отец. Дочь постеснялась мастурбировать при нем, точнее, попросту не умела — так, как хотелось бы извращенному похотливому уму Виталия Петровича. Она ограничилассь лишь легкими прикосовеновениями к сосочкам…
— Папа, помнишь нашу дачу? Ты тогда Аленку не ебал, ее еще не было. Ты ебал маму.
— Э… Да, на хер, было дело.
— И выебал ты ее классно! Мне так хотелось сношаться, глядя на вас!
— Полноте, доча, созерцала ль ты, глядя на это?
— Папенька, мне постоянно хотелось ебаться! Тогда еще мне не было и десяти… Ты помнишь! Сказал же еще: «Рано тебе трогать соски» — ты совсем маленькая глупая девочка. А я трогала, я хотела получить еблище и даже ревновала тебя, милый папа с залупою, к этой так называемой маме. Сука («Не говори так, дочка!» — «А и буду! Сука! Мало ей было тебя, так она еще пошлялась по всякой сволоте, как Женька Жоплина. Вот уж дрянь! Все ее выебали! Но давай-ка уж, папа, договоримся как-нибудь: я буду ебаться только с тобой, по крайней мере на этот момент, потому что ебаря у меня сейчас лучше нету. Что скажет Аленка? («Да, что скажет Аленка?» — помозговал папаня, спуская дочери в развратный, теплый и тугой анус. «Наверно, — заметила Валюшка, — ей будет лишь приятно наблюдать за тем, как папаня ебет свою доченьку, милосердно не разрывая ее девственную плеву, а пользуясь альтернативным отверстием»). И правда! Аленка завороженно наблюдала за действом (луна успела сместиться на двенадцать или тринадцать градусов, значит, прошло что-то в районе часа) — зрелище было, скажем так, довольно редкостное — папа сношал свою родную дочь в анальную дырочку. А ведь член поначалу не хотел входить в это замечательное отверстие; анус сопротивлялся, и только тогда, когда Валентинка полностью расслабилась, кончик папиного пениса практически беспрепятственно оказался в этой таинственной розоватой эрзац-пещерке. «Ой, — пискнула Валюха, — головка вошла. Уже не больно. Еби меня, папочка». Отец погрузился глубже. Девственная попка дочери приятно облегала член; Виталий Петрович с удовольствием совершал фрикции, искоса наблюдая за тем, как Аленка, сидя в невообразимо развратной позе на столе, трогала себя, не стесняясь, и уже явно готова была кончить. Ох уж эта юная Мессалина! Ни одна из ее однокашниц из третьего «А» наверняка даже и не смела подозревать, каков досуг их звеньевой. Конечно, девчонки не могли не баловаться со своими пиписьками — Настя была далеко не первой жертвой грязных наклонностей Аленки. Еще в семь лет сие дите порока соблазнило девочку годами двумя ее младше; возбудившись от зрелища, когда малышка зашла за куст, и спустив трусишки, пописала. Валентинке тут же захотелось вылизать крошечные срамные губки, чувствуя солоноватый привкус мочи во влагалище ребенка, облизать крошечный клитореныш. И она сделала это, пока родители ее и родители малышки пили портвейн и разглагольствовали о великой силе искусства. Ребенку явно понравилось, и они еще не раз практиковали подобные занятия. — Так вот, — у меня постоянно зудело между ног, — а ты видел во мне лишь младенца. Даже укутывая меня, перед тем, как идти пить свое дурацкое пиво, ты ведь меня ни разу не приласкал. А ведь так хотелось! Котика нашего ты гладил чаще, чем меня. Я все понимаю, папа. Ты боялся условностей и несуразностей. Теперь ты можешь меня ебать. Еби, как хочешь. Хочешь — выеби в письку, я подарю тебе девственность свою непорочную. Хочешь — еби в попку; впрочем, туда ты меня уже отъебал. О! Со ртом-то мы так и не разобрались. Ты как-то суетно кончил («Ну да еще бы», — подумал отец), сейчас я наведу порядок.
С этими словами старшая дочь заглотила папин член, насколько смогла. Малоумение — отсутствие практики и теории — было искуплено старанием и прилежностию. Папе было приятно ебать дочь в рот.
— Дай-ка мне пососать! — возбудившаяся Валенька оттолкнула сестрицу и перехватила пенис отца. Выглядело это не очень вежливо: младшая сестра, не испытывая не малейшего пиетета перед наставницей, просто решительно оттерла ее от предмета забав и девичьих грез, поймала выскочивший изо рта старшей дочери конец и обволокла его губами, словно одноклеточное существо вроде амебы своими вакуолями. Смена ртов была контрастна. Виталий Петрович оценил: если Аленкино ротовое отверстие было подобно бесконечной галактике, то Валюшкин ротик претендовал по размеру разве что на орбиту в несколько миллиардов километров. Во всяком случае, не далее орбиты пресловутого Марса.
И В. П. снова кончил, стрельнув спермой в детку.
Дальше началась фантасмогория. Девчата помылись (долго; Виталий Петрович, заскучав, чуть было не уснул, но не тут-то было — поспать в эту
