Мятежный князь. Том 2 - Яростный Мики
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Просто взять и отступить мы также не могли. Работа портальной арки требовала приличного запаса энергии, а потому телепортация такого количества студентов и сотрудников «Куба» потребует достаточно много времени. Но это всё мелочи.
Ведь наверняка можно было врубить форсаж на энергоустановке портальной арки и тем самым значительно быстрее переправить наших людей. Вот только раненные сводили эту картину на нет...
Даже с приходом Громовой, что притащила за собой целителей из медкорпуса академии — ситуация так и не выправилась. Раненных было с несколько сотен. За время моего отсутствия прибыло еще студентов, что бродили по равнинам подземелья вне лабиринта и были ни слухом, ни духом, что происходит.
Были и те, кого спасли в последний момент маги-стражники на границе с лабиринтом.
По итогу получаем, что вся база стала огромным лагерем для раненных, которых еще предстояло поставить на ноги, а потому об эвакуации не могло идти и речи. Попробуй тут протащить через портал столько раненных, отражая атаки монстров, да еще и без каких-то нормальных укреплений.
Поэтому задержаться за стенами базы являлось единственным действенным способом, хоть мы и были вынуждены сражаться за собственные жизни.
Но понять Громову и начальство академии можно. Бросить столько детей важных для Империи дворян, политиков, а также потомков влиятельных личностей из-за границы...
Это станет скандалом такого масштаба, что голов одной лишь директрисы и всего педсовета «Куба» окажется недостаточно. Пройдутся с толком и с расстановкой вообще по всем причастным и нет.
Вот и выходило, что либо сражайся до победного и умри достойно, либо вернись с поражением и можно сразу заказывать для себя гроб из дуба.
Пока мы вели беседу ни о чем, я проверил магазин выданной мне винтовки. Штурмовая винтовка «Каракатица», или как все ее привыкли здесь называть «Карака».
Она практически ничем не отличалась внешне от ar-15 из моего прошлого мира, разве что была по ощущениям значительно легче своего аналога, что мне довелось держать в руках.
— О, смотрю тебе «Караку» выдали. Повезло, — печально покачал головой Егор Балацкий, чей недавно счастливый донельзя вид тут же скис.
Видать, полагал, что только ему выдали крутую игрушку, вот и радовался, как ребенок, которому всучили сладкий леденец.
А теперь он увидел, что леденец едва ли не в два раза дороже всучили другому ребенку. Вот же завистливая су...
— «Карака» довольно привередливая винтовка. На ней нанесены руны бельгийского производства для облегчения веса и снижения отдачи. Методика нанесения сложная и качество соответствующего уровня. Правда, чтобы показать ее полный потенциал, требуется немалый опыт обращения с огнестрелом, а потому крошку выдают по большей части только магам-стражникам. Ну и паре студентов досталось, которых посчитали в должной мере квалифицированными, — вновь показал свою осведомлённость Менделеев.
— Эй, Марк, а ты где так стрелять научился? Ты так ни разу и не ответил, — тут же повернулся ко мне Балацкий, которому явно не нравился тот факт, что ему не хватило «Караки».
Вот же заноза гадкая... Опять не в бровь, да в глаз! И что мне на это отвечать? Почему внезапно все начали так заметно интересоваться мною и моими навыками? Разве я не должен оставаться презираемым всеми князем из рода Ливен и сыном бунтовщиков.
— Отец научил, — сошел я с темы, но, вроде бы, этот ответ вполне удовлетворил Балацкого.
— Логично, — задумчиво кивнул он, а я выгнул бровь. Что тебе логично, друг любезный? Я тебе даже ничего толком не сказал!
— А я не понял, — незатейливо почесал затылок Менделеев, чем вызвал у Егора фырк, полный превосходства.
— Если бы ты больше читал истории, то слышал бы о том, что одним из лидеров восстания был Леонид Багратион по прозвищу «Смерч». Заслужил он свою репутацию из-за своей особой магии, что позволяла корректировать заклинания и обращать их в форму пуль для огнестрела. Не каждый маг высокого уровня способен на такого рода манипуляцию, а он, будучи магом 6-ти звезд и метким стрелком, был способен нанести серьезный ущерб магу 8-ми и остаться в живых, — на его речь, полную восхищения, химик пожал плечами.
— И какое это дело имеет к моему вопросу? — спросил он.
— А такое, что он был лучшим другом нынешнего патриарха рода Ливен, — раскрыл глаза синеволосому Балацкий, после чего посмотрел на меня, — Так что я теперь даже не удивлен, как твой отец смог тебя так натаскать. Ведь у него был прекрасный пример в своем окружении...
Видать, Багратион являлся для него этаким примером для подражания или же идолом. Иначе я никак не мог объяснить этого фанатического блеска в глазах. Чертов пухляш с заточкой.
Удивительно, как она пережила осаду и до сих пор мелькала в руках у Егора.
Говорить о моей семье больше никто не стал. Только Егор, по сути, мог в открытую о таком рассуждать. Больная для многих тема, считай, едва ли не табу, да и... невежливо это в моём присутствии затрагивать ее. Но кому что, а Балацкому было срать на всех с высокой колокольни.
Даже поражаюсь его беззаботности и тому пофигизму, что он излучает ко всему вокруг.
И в этот момент, когда мы дружно затихли, погрузившись в собственные мысли и продолжая проверять полученное снаряжение, к нам подошла... Черная.
В обтягивающем комбинезоне, подчёркивающим ее изящные формы, лилово-фиолетовыми волосами, а также блестящими глазами цвета стали.
Что удивительно, подошла она конкретно ко мне, ограничившись кивком головы для других.
— Марк, — поприветствовала она меня ровным тоном. И когда мы успели стать друзьями?
— Госпожа Черная, — осадил я её, назвав по имени. Как-никак требовалось добавить некоторые рамки между нами. Наше общение ограничилось «деловым подходом». И я не желал так просто впускать в свой круг кого попало, — Что вас привело сюда?
Особенно, когда понимаешь, что ещё совсем недавно я был отправлен с ее женской ладошки чуть ли не на убой.
Когда мы еще возвращались со стражниками на базу, я успел обдумать ситуацию, что вообще привела меня к тому, как я оказался на дне ямы с трупами, весь в крови.
И так уж выходило, что если оставить голые факты, то... Черная буквально толкнула меня в петлю вместо себя. Похвала от сестры, приглашение на совет, мягкое осаждение Нарышкина, чье отношение к моему роду явно
