Дом, где притаилась смерть - Марина Серова

– Вот это да! – Я ожидала какого угодно поворота, например, что у нее хотят рейдеры отобрать бизнес, или помещение продано двум владельцам, или просто элементарный шантаж, или пропали документы… Но никак не такую небывалую развязку, поэтому и не сдержала возгласа, но он только подхлестнул заморскую гостью продолжить рассказ.

– Да, это на самом деле так! Это случилось так неожиданно… Нет, не так, я всегда надеялась, что выиграю, но это произошло, теперь, когда я совсем не готова и я не дома, а здесь, в России, где я чужая и все чужие! – От волнения она заговорила очень быстро, иногда сильно коверкая слова, я старательно вслушивалась и не перебивала. Она продолжала: – И это такая тайна должна быть про выигрыш, а получилось, что я сама все испортила, рассказала! И мне страшно, что теперь об этом знаете еще и вы! – произнесла она, не скрывая явную досаду, что все складывается именно таким образом.

– Я понимаю! И могу вас уверить, что никому не расскажу, но вряд ли вы этому так просто поверите. А кому вы еще говорили? – не могла не задать я вполне закономерный в данной ситуации вопрос.

– От радости я не сдержалась и рассказала эту новость в магазине! О! Я такая глупая! – выпалила она в сердцах.

– Ни к чему себя корить и доводить до нервного срыва! Это делу не поможет! – произнесла я, стараясь смотреть прямо ей в глаза, чтобы убедить в правоте своих слов. Она немного успокоилась.

– Да, я должна быть сильной! Спасибо. – Она кивнула с благодарностью во взоре. – Но моя, как это, когда много говорят?..

– Вы хотите сказать болтливость?

– Да, она губительна! – Итальянка в сердцах стукнула кулачком по подлокотнику кресла.

– Видимо, кто-то сразу заинтересовался вашим выигрышем? – без труда догадалась я.

– Да! Мамма миа! Вчера вечером обнаружила, что мой номер в гостинице пустил гостя.

– Кто-то проник, злоумышленник? – опять подсказала я.

– Да, и этот, как вы сказали, злой… э… неважно. – Она опять торопилась поведать мне все свои приключения. – Кто-то обыскал мою комнату, но ничего не пропало, поэтому администрация отказалась звать полицию, – добавила она с возмущением.

– А вы сообщили им про выигрыш?

– Нет, ни в коем случае! Я больше не собираюсь глупить!

– Ясно. – Я разделяла ее неудовольствие, но понимала, что вряд ли кто-то вообще воспринял всерьез заявление взбалмошной иностранки о том, что у нее вещи не на местах. Беспорядок в гостиничных номерах – обычное дело. – А что они могли искать? Ведь выигрыш, если можно так выразиться, виртуальный…

– Как что искали?! – возбужденно воскликнула она. – Лотерейный билет, разумеется, он ведь настоящий, его потрогать можно, он все равно что чек на предъявителя на получение суммы в размере восьмиста или восемьсот… – запуталась она в правильном склонении цифр.

– Неважно, я помню! – кивнула я. – Но он же в Италии, наверное? – озвучила я первое, что мне казалось логичным.

– Ах, если бы! Мамма миа, он у меня! – всплеснула руками итальянка. – Иначе как бы я сверила номера тиража. Да я и не думала, если честно, даже позабыла, что билет у меня в сумке, а вчера с мамой болтала по скайпу, она мне и напомнила про розыгрыш, я в Интернете проверила данные, и оказалось, что я выиграла! Точнее, могу выиграть, если в понедельник появлюсь в посольстве в Москве. А сегодня пятница, по телефону о таких вещах сведения не принимают. В общем, я боюсь сразу многого, что не успею заявить у себя на родине, что меня ограбят, что меня даже, возможно, убьют из-за этого выигрыша! Ведь восемьсот пятьдесят тысяч, даже после налогов, это же много! – Она в возбуждении заходила по комнате. – Но ведь это такая удача – выиграть! – Она обернулась ко мне, глаза ее лихорадочно заблестели. – Я с детства играю в лотерею, очень азартна, это у меня от отца. Со временем, конечно, справилась с этим влечением, но все же каждый месяц исправно покупаю по одному лотерейному билету. Считаю такое поведение лечением, или как это называется… – Она защелкала пальцами, подбирая русское слово.

– Профилактикой, – подсказала я.

– Вот! Точно! И неважно, что там думает моя мама по этому поводу! Мне нравится, когда в крови играет адреналин, особенно в те моменты, когда я жду результатов розыгрыша!

Уж кому, как не мне, было дано понять это чувство. Я тоже обожала острые ощущения, но подозреваю, что те эмоции, которые я переживаю подле вверенного под мою защиту клиента, нельзя сравнить с теми ощущениями, которые описала итальянка. Масштаб был явно не тот. Но разочаровывать ее своими комментариями я не стала. Не в моих правилах было выставлять напоказ свои мысли, личные успехи и прочие достижения.

– Получается, что все ваши усилия наконец-то вознаграждены! – сказала я только для того, чтобы поддержать ее рассказ и дополнить уже складывающийся эмоциональный портрет Клаудии у меня в голове.

– Да! Сто раз да! Точнее, восемьсот пятьдесят тысяч раз да! – Она не могла сдержать улыбки, произнося это. – Так повезло в тот момент, когда я уже совсем не верила да и не питала никаких надежд. Вот! А теперь такие неприятности. – Уголки ее губ резко сползли вниз. – Мне бы радоваться, а я за жизнь свою боюсь…

– Тогда вам определенно нужен тело-хранитель. Охранять вашу жизнь и ваше здоровье – моя прямая обязанность, – решила я ее подбодрить.

– Значит, я правильно сделала, что позвонила Савве. Хотя мне больше здесь не к кому было обратиться. Значит, удача, что он знает вас. – Видимо, она привыкла выстраивать логические цепочки, эта особенность тоже мне импонировала. Клаудия, судя по всему, уже решила полностью мне довериться. – А как же мы поймем, что или кто мне угрожает?! – воскликнула она, нахмурила лоб и опустилась обратно в кресло.

– Это, по всей видимости, мы и постараемся выяснить в ближайшее время. А кому конкретно вы рассказывали о выигрыше?

– Никому, кроме тех, кто вчера находился в магазине.

– Вполне вероятно, что в вашем номере побывал кто-то из сотрудников, – предположила я очевидное, но по взгляду Клаудии поняла, что ей пока трудно говорить на эту тему. Чужое предательство, тем более если такое случается впервые, сильно ранит.

– Евгения?! Что мне делать?! Я пропала! Почти миллион евро – это огромные деньги. Меня убьют за них. Я боюсь, что до понедельника просто не доживу! Помогите мне! Проводите меня до посольства! – взмолилась она. – Если вы меня спасете, я заплачу вам десять процентов от выигрыша! – выдала она финальный, довольно веский аргумент и в следующую секунду добавила уже другим, официальным тоном: – Разумеется, за вычетом полагающихся на территории моего государства налогов с выигрыша. – В этот момент я сразу поняла, что в делах бизнеса Клаудия не такая мышка и тихоня, какой показалась мне, когда молила о помощи. Что ж, человек должен быть профессионалом в той области, в которой трудится, поэтому я только добавила плюс в копилку первых впечатлений об иностранке. Тем временем она продолжала меня уговаривать и сменила тон на прежний, просящий: – Соглашайтесь, пожалуйста. Денег получится все равно много, и всего за три дня работы!

– Мои услуги стоят недешево, но ваша сумма вполне подходит, я размышляю не над этим, – произнесла я спустя несколько мгновений.

– А над чем?! Вы меня бросите в лапы преступников?! – Глаза Клаудии наполнились слезами. Судя по тому, как резко на ее лице сменялись эмоции, особой она была довольно темпераментной.

– Я думаю, где вас укрыть на время охоты за билетом.

– Так вы согласны? – Взор Клаудии загорелся надеждой.

– Да, и мы можем сейчас подписать необходимые бумаги, чтобы я могла считаться вашим официальным телохранителем. – Я достала из своей сумки бланк договора.

– О, не проблема, я отправлю фотографии текста своему юристу, он проверит и вернет нам уже заполненный экземпляр по почте. Я только сообщу ему размер выплаты. – Клаудия достала смартфон, сделала несколько снимков и отправила кому-то несколько видеосообщений со всей информацией.

– Надеюсь, вы не указывали причину, почему наняли телохранителя? Не хотелось бы расширять круг подозреваемых, – произнесла я.

– О! Разумеется, нет, я не так глупа, как думают мужчины о женщинах в вашей стране! – произнесла она, совершенно, кажется, позабыв, что еще несколько минут назад в сердцах кляла собственную глупость и болтливость.

– А в Италии как? Неужели равноправие? – с улыбкой спросила я.

– Официально у нас патриархат, а по факту в семьях правят женщины! Без них все рухнет!

– О… Как мне это понятно! – улыбнулась я одними уголками губ. – А ваш муж?

– Кто?! – Она произнесла это таким тоном, что не надо было становиться психологом, чтобы по одному слову понять отношение иностранки к традиционному браку. Следующей фразой она подтвердила мои догадки. – У меня его нет, и пока я не желаю его иметь. Дорожу своей свободой, знаешь ли. Почему я должна стремиться выйти замуж за непонятно кого только потому, что так принято и так хочет моя мамочка?! А я?! Мое мнение хоть кого-то интересует?! Я не хочу никому служить, я хочу, чтобы мною восхищались, а не превращали после церемонии в церкви в рабыню домашнего хозяйства! Да и детей у нас теперь все приступают рожать после тридцати пяти. Так что у меня есть пара лет в запасе! А может быть, больше! Я сама решу, когда придет время! – Она моментально разгорячилась и принялась практически выкрикивать феминистские лозунги. Ее голос привлек внимание окружающих, несмотря на то, что дверь в комнату была закрыта.