Средневековая Русь. О чем говорят источники - Антон Анатольевич Горский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Представление о незначительности роли варягов в государствообразовании на Руси утвердилось к концу 1930-х годов, Параллельно с общим тезисом о складывании государства как длительном процессе, для которого необходимы внутренние предпосылки, сложилась (в духе тех лет) тенденция к идеологизации проблемы. «Норманизм» стал рассматриваться как направление буржуазной науки, суть которого — доказать неспособность славян к созданию своей государственности. Здесь сыграло роль использование легенды о призвании Рюрика в гитлеровской пропаганде: получили известность высказывания Гитлера и Гиммлера о неспособности славянской «расы» к самостоятельной политической жизни, о всегдашнем решающем влиянии на славян германцев{17}, из-за что славяне вынуждены были «приглашать Рюриков». После победы над фашистской Германией этот фактор отпал, но начавшаяся «холодная война» подставила на его место новый: «норманизм» стал рассматриваться как применяемое в западной буржуазной историографии средство искажения, принижения истории страны, первой сделавшей шаг к новой, коммунистической общественной формации.
В конце XX — начале XXI столетия можно было ожидать снятия идеологических наслоений с «варяжского вопроса», перехода к объективному рассмотрению роли норманнов в процессах, шедших в раннее Средневековье в Восточной Европе. Но наряду со взвешенными подходами наблюдается в последнее время и иное — активизация «крайних» точек зрения.
С одной стороны, появляются работы, в которых под формированием Древнерусского государства понимается исключительно деятельность норманнов в Восточной Европе, а участие славян в этом процессе практически игнорируется. Работы такого рода выходят как в зарубежной историографии (К. Хеллер, Дж. Шепард, Г. Шрамм, не говоря уже о дилетантах типа Р. Пайпса), так и в отечественной (Р. Г. Скрынников). Такой подход являет собой, по сути, игнорирование научных результатов, достигнутых современной славистикой, из которых следует, что на всей славянской территории после славянского Расселения VI–VIII веков складываются устойчивые политические (а не племенные в классическом смысле) образования («славинии»), на основе которых и шли процессы формирования государств (см. об этом главу 1 настоящей книги).
С другой стороны, возрождается точка зрения, свойственная «старому» антинорманизму, — что варяги не были скандинавами. Если в 1970—1980-е годы ее отстаивал практически один А. Г. Кузьмин, то ныне на подобных позициях стоит целая группа авторов (А. Н. Сахаров, В. В. Фомин и др.). Этот феномен может вызвать удивление, поскольку в течение XX столетия был накоплен значительный материал (в первую очередь археологический), оставляющий ныне намного меньше сомнений в тождестве варягов и норманнов, чем на рубеже XIX–XX веков (а точнее, не оставляющий никаких сомнений{18}). На территории Руси зафиксированы многочисленные погребения конца IX–X века, захороненные в которых люди были выходцами из Скандинавии (об этом говорит сходство погребального обряда и инвентаря с теми, которые известны из раскопок в самих скандинавских странах). Они обнаружены и на Севере Руси (район Новгорода — Ладоги), и на Среднем Днепре (район Смоленска), и в Среднем Поднепровье (район Киева и Чернигова) — то есть там, где располагались главные центры формирующегося государства. По своему социальному статусу эти люди были в основном знатными войнами, дружинниками. Чтобы отрицать в такой ситуации «норманство» летописных варягов (а летописи этим термином — «варяги» — именуют как раз дружинников иноземного происхождения), надо допускать невероятное: что о воинах — выходцах из Скандинавии, от которых остались археологические свидетельства их пребывания в Восточной Европе, письменные источники умолчали, и наоборот — те иноземные дружинники (нескандиндвы), которые в летописях упоминаются под именем «варягов», почему-то не оставили следов в материалах археологии…{19}
Столь явное несоответствие тезисов нынешних адептов «старого» антинорманизма современному уровню научных знаний естественно ведет к попыткам объяснить феномен возрождения отрицания тождества варягов с норманнами причинами, лежащими вне науки{20}. Однако вряд ли такое объяснение исчерпывающе. Представляется, что отчасти этот возврат к «старому» антинорманизму{21} провоцируется своего рода «победной эйфорией» представителей противоположной крайности, объявляющих (уже в духе «старого норманизма») норманнов единственной государствообразующей силой в Восточной Европе. По сути же, сторонники обеих крайних точек зрения — и те, кто отрицает, что варяги были норманнами, и те, у кого государство Русь является исключительно результатом деятельности скандинавов, — подменяют реальную проблему роли неславянских элементрв в генезисе древнерусской государственности прокламированием давно опровергнутых развитием науки положений. При внешней противоположности суждений и те и другие сходятся в основополагающем — государственность к восточным славянам была привнесена извне.
Что же говорят о роли варягов в возникновении государства Русь исторические источники?
Согласно древнейшим русским летописным памятникам — так называемому «Начальному своду» конца XI века (текст его донесен Новгородской первой летописью) и «Повести временных лет» (начало XII века) — около середины IX столетия{22} в наиболее развитых «славиниях» Восточной Европы — у словен в Новгороде и у полян в Киеве — к власти пришли князья варяжского происхождения: в Новгороде Рюрик, в Киеве — Аскольд и Дир. Рюрик был призван на княжение словенами, кривичами и финноязычной общностью (по «Начальному своду» — мерей, по «Повести временных лет» — чудью) после того, как эти народы изгнали варягов, бравших ранее с них дань. Затем (по «Повести временных лет» — в 882 году) преемник Рюрика Олег (по версии «Начального свода» — сын Рюрика Игорь, при котором Олег был воеводой) захватил Киев и объединил северное и южное политические образования под единой властью, сделав Киев своей столицей{23}.
Летописные рассказы отстоят от описываемых событий более чем на два столетия, многие их известия явно основаны на легендах, устных преданиях. Встает естественный вопрос, насколько достоверна донесенная летописными памятниками информация о событиях, происходивших в IX веке. Проверить это могут помочь, во-первых, сведения иностранных источников, во-вторых, данные археологии.
Как уже говорилось, с конца VIII века у скандинавских народов начинается так называемое «движение викингов» — военные набеги норманнских дружин на соседние территории континентальной Европы, иногда приводившие к оседанию викингов (как называли участников таких предприятий) на тех или иных территориях (например, в Нормандии на севере Франции и на юге Италии). С IX века археологически прослеживается присутствие
