Школа романиста «WATIM». Апрель - Евгений Кискин

– Но откуда… как вы узнали, доктор? – мадам не боялась разоблачения, мадам скорее хвалилась перед Фаусто своим фривольным поведением и недавним оргазмом. Она и ему не один раз намекала, что готова во время сеанса не только слушать его речи, но и делать что-то большее.

Доктор принял из рук мадам чашку, убрал ее на столик и, вернувшись, приблизил свое лицо к ее шальным глазам.

– Вы заставляете меня, как Шерлока Холмса, раскрывать свои простые секреты, – приятно улыбнулся доктор.

– Но я же женщина! – кокетничала мадам Рита. – Любопытство родилось раньше меня.

– Хорошо. Секрет номер один. – Фаусто легко, одними подушечками провел по коралловым губам. – Ваши милые губки, мадам, до сих пор хранят сладкие следы ваших прекрасных зубок.

Рука мадам невольно коснулась губ, выдавая ее с головой.

– А запах из вашего рта, – демонстративно потянул носом доктор, закрывая глаза, – ни с чем нельзя перепутать. Вот и весь мой секрет!

– Что, правда? – прикрыла она рот рукой.

– Да-да, – потрепал ее по щеке доктор.

– Думаете, муж может догадаться?

– А вы перед тем, как к мужу идти, чай или кофе попейте, можно шоколадом закусить. И все пройдет, – доктор почти насильно всунул в руку мадам Риты чашку с последними глотками чая.

– Спасибо! – на этот раз она прополоскала рот.

– Я, милочка, ничего не имею против, если жена немного обманывает своего мужа. Она же умная женщина и не станет вредить себе? – заглянул он в ее глаза. – Ну-с, приступим к нашему сеансу.

– Да, доктор, я готова.

– Расскажите, что волнует вас?

– Сын!

– У вас, насколько я знаю, два сына? Младший или старший?

– Нет-нет, доктор, только старший! Он совсем от рук отбился!

– Я слушаю вас! – доктор сидел на стуле рядом с креслом мадам и делал легкий массаж ее стоп.

Это так приятно! Тепло медленно разливается по ногам, наполняет негой и покоем, покачивает на волнах.

– Я уже несколько раз говорила с ним. И муж тоже говорил. Он не слушает нас. Компанию собрал, наркотики, рестораны. Учебу бросил, работать не хочет. Отец ему завод отдал, думал, интерес проявится, коллектив, управление. Ничего подобного.

– Молодость преходяща.

– Тут вот что, доктор… У них игра, гонять по ночному городу и пугать людей. Я боюсь, он когда-нибудь плохо кончит.

– Что с ним может случиться?

– Из-за него уже столько аварий. Есть даже… Ну, вы понимаете! Когда-то это может и с ним произойти?

– Когда-то может, – повторил доктор. – Спим… мы спим… все тревоги уходят из вас… оставляя тепло и спокойствие…

Тело мадам обмякло, голова чуть-чуть повернулась вправо и маленькая капелька слюны, поймав свет от лампы, выступила в уголке губ.

– Спите, спите, мадам Рита, – проговорил доктор, поднимаясь. – И рассказывайте обо всем, что вас тревожит. С именами, датами и цифрами.

Доктор включил запись и отошел к окну.

Глава 4. Новенькие

На этой обширной территории размещалось несчетное количество ларьков и магазинчиков, складов, торгующих оптом и в розницу, торговых закутков, кафе-столовых с любой национальной едой: от вьетнамо-китайской с их неповторимой экзотикой, до арабо-турецкой с веселой музыкой и обязательной танцовщицей. Были здесь притоны для любителей травки и кальяна, подпольные казино и тесные каморки для взрослых развлечений.

Восточный рынок в центре Европы.

В кажущемся бедламе, в вечной неразберихе был свой строгий порядок.

Его, этот строгий порядок, беспризорники впитали через свои спины. Когда позарились на, казалось бы, безалаберно брошенную тележку и взяли с нее коробку с кроссовками.

– Какой размер? – шепотом спросил тот, который стоял на стреме.

– Большой, блин! На мужика.

– Перепродадим, – уверенно сказал первый.

– Перепродадите, – эхом повторило над головами и их обоих, за шкирки, привели к Хозяину товара.

Они приготовились к самому худшему.

Хозяин, полный бородатый мужчина в полосатом халате, сидел на большом как кресло тюфяке с товаром и пил из пиалы зеленый чай. Перед ним на другом тюфяке был накрыт стол: разложенные по вазам и тарелочкам орехи, изюм разных цветов и размеров, курага, сушеные фрукты, лепешки и мясо и много чего еще.

Поймавший мальчишек торговец сказал что-то на своем языке. Хозяин молча выслушал, кивнул ему и взмахом пальцев отпустил.

– Голодные? – догадался он. – Угощайтесь! Я, когда маленьким был, всегда есть хотел. – Голос его был ровный и гортанный, пацаны сразу догадались – не играет он с ними. – Налей, Ахмет, мужчинам чай.

Когда голод был утолен, Хозяин поставил пиалу на укрытый ковром импровизированный стол и опять заговорил.

– Видел я вас несколько раз. Все вдвоем ходите. Но, вижу, не братья?

– Не братья.

– Дома нет? Мамка-папка нет?

– Нет.

– Я ведь до двадцати лет босым ходил. Халат такой рваный, половину прикрывает, другая половина кожей светится. Как у Хаджи Насреддина. Знаете такого?

– Читали.

– От безысходности со скалы головой вниз броситься хотел. Спасибо, Аллах уберег. Ума в голову надул. Теперь вот тут. Какой-никакой Хозяин.

Он взял из вазочки горсточку орехов, пожевал.

– Воровать нехорошо. Не перед людьми, перед Богом. Там все видят, и обязательно накажут. Но… я вас ругать не буду. Это не вы воровали. Это голод в вас сидел и чужое брать заставлял.

– Да, да, – закивали мальчишки, понимая, что бить их не будут.

– Я вас к себе возьму, – хлопнул Хозяин в ладоши. – Обую в настоящую обувь, одену красиво, накормлю…

Так началась их первая работа за кусок хлеба.

– Мистер Грин? – журчал в трубке сытый говорок. – Лейтенант Робсон из тридцать седьмого отделения! Вас тут парочка бедолаг дожидается!

– Возраст?

– Ваш, ваш контингент! – уверял, добродушно посмеиваясь, Робсон.

– Хорошо. Через полчаса буду, – поблагодарил мистер Грин.

Его машина пересекла весь правобережный район города и остановилась перед пристроенным к высотке панельным двухэтажным домом. Здесь располагался самый большой из трех районных отдел полиции.

Миновав дежурного, мистер Грин сразу прошел в кабинет лейтенанта.

Робсон ждал Грина. И не просто ждал, а вышел навстречу и двумя руками долго тряс протянутую руку.

С полгода назад они с женой уже подали в суд документы о разводе. Вернее, подала документы жена. Она выгнала мужа из дома, выставив на порог небольшой чемоданчик, в котором и уместиться-то могли только несколько пар нижнего белья, носки да бритвенные принадлежности.

– А рубашки? А костюм? А деньги? – растерянно стоял у двери на виду у любопытных соседей посрамленный лейтенант.

– Ты людей обираешь? Взятки берешь? – нарочито громко кричала она. – Вот и купишь себе новое.

– А старое?

– А старое я на помойку выброшу, – пригрозила миссис Робсон. – И всю твою коллекцию значков выброшу!

И он ретировался, посрамленный, и кожей чувствовал, как в спину бьют десятки глаз, полных нескрываемого презрения.

Миссис Робсон категорически отвергала любые разговоры о примирении, ни напрямую, ни через адвокатов полицейского.

Ей достали счастливый билет – получасовой прием у доктора Фаусто. Конечно же, мистер Грин постарался.

С тех пор мир и счастье воцарились в доме Робсонов, а сам лейтенант оказывал Центру маленькие услуги, считая себя по гроб жизни должником великого чародея.

На столе рядом с чашкой кофе и вазой с фруктами лежали две тонкие папки.

– Опять попались в наши сети, – усмехнулся лейтенант, приглашая мистера Грина к столу.

– Много беспокойств?

– Я привык, знаете ли, чтобы на моем участке был порядок, – выпятил грудь Робсон.

– У вас самый спокойный район в городе, господин лейтенант, – похвалил мистер Грин.

– Стараюсь, стараюсь, – напыжился Робсон. – А такие вот бродяжки, – ткнул пальцем в папки, – так и норовят подпортить мне отчетность.

– Ограбили кого-то? – мистер Грин пил кофе и только проследил за пальцем лейтенанта, к папкам же до сих пор не прикоснулся, чем сбил с толку офицера.

– Нет! – махнул рукой лейтенант. – Они до такого еще не доросли. Или не скатились! Ха-ха! Но попрошайничать, доставлять неудобства уважаемым горожанам? На моей территории! Да вы посмотрите на них! – и он насильно сунул папки в руки мистера Грина.

Грин бегло пролистал страницы.

«Лайм, 14 лет, данных о родителях нет. Место рождения не установлено. Грамотен, пишет без ошибок… Приводы… длинный перечень… определен в приют… в интернат… в трудовой лагерь… побег… побег… побег».

«Утр, 14,5 лет, сирота… появился в городе полгода назад. Место рождения неизвестно. Сирота». И та же вереница приводов, распределителей и побегов.

– Они сами по себе или друзья? – задал профессиональный вопрос мистер Грин.

– Последнее время всегда вместе, – рассказал Робсон. – В нашем обезьяннике познакомились. А до этого даже не знали друг друга.