Маска демона - Светлана Ольшевская

– Я не знаю никакой Караваевой, – выдавил я из себя. Незнакомка прищурилась:

– Правда, не знаешь? А ведь это девочка твоих лет, она живет где-то недалеко, и вы должны учиться в одной школе.

– Я… не местный. Я сюда в гости к тете приехал, а живу в другом районе. И не знаком здесь ни с какими девочками. Извините, тетя меня ждет, – с этими словами я развернулся и рванул вперед со всех ног, не оглядываясь.

Не знаю, чем грозит Машке встреча с этой женщиной, но я друзей не выдаю! Если это родственница, то должна знать адрес.

Дойдя до угла, я украдкой оглянулся. Странной незнакомки нигде не было. Хм… С того места, где я с ней встретился, было лишь два пути. Либо пойти по улице в ту же сторону, что и я, либо в противоположную – через парк к заброшенной шахте. За мной она не пошла…

Вернувшись домой, я старательно закрыл дверь на все засовы. Обычно я такие вещи забываю, и Мария постоянно отчитывает меня за это. Как я уже упоминал, Мария – это моя тетя, мамина сестра. Дело в том, что мама с папой уже несколько лет работают за границей, и я все это время живу у тети. Своих детей у нее нет, и она во мне души не чает, у нас с ней дружеские отношения. Кстати, тетей я в глаза ее не называю, только по имени – Мария, так она сама требует. А что – ей не дашь ее сорока лет, она молода и по характеру напоминает подростка.

– Ух ты, какие чудеса! – встретила она меня веселым смехом. – Дениска сам двери запирает. За тобой кто-то гонится или ты увидел что-то страшное?

Это у тетушки такой юмор. Знала бы она, что недалека от истины!

– Мария, – спросил я ее чуть погодя, – скажи, пожалуйста, сколько лет нашей шахте? А то мы с ребятами поспорили…

– Много, – ответила она. – Ее еще в середине девятнадцатого века открыли, и она больше ста лет действовала. Ты, конечно же, видел здание конторы? Так вот, ему столько же лет, сколько и самой шахте.

– Вот о нем мы и поспорили, – на ходу придумывал я. – Скажи, пожалуйста, не было ли в этом здании, ну, чего-нибудь другого, кроме конторы?

– Да нет, – пожала плечами Мария. – Сколько времени существовала шахта, столько там была и контора.

– Без перерыва? – уточнил я.

– Какого еще перерыва? – удивилась тетя.

– Ну, может быть, на какое-то время контору могли перенести в другое здание, а там сделать, к примеру, больницу…

– Что за чушь! Никогда такого не было, – уверенно ответила Мария.

Мне вдруг страшно захотелось поделиться пережитым с близким человеком. Но я понимал, что в такое моя тетя вряд ли поверит… И я сказал ей, глядя прямо в глаза:

– Мария, у меня к тебе одна просьба. Если вдруг меня будет спрашивать какая-нибудь незнакомая женщина, скажи, что не знаешь меня. Или хотя бы, что я здесь не живу.

– У тебя проблемы с новой учительницей? – осведомилась тетушка.

– Нет, – мотнул я головой. – Тут просто ко мне сейчас одна пристала с тупыми расспросами, наверное, какая-то ненормальная.

– Ладно, – пожала она плечами.

Я отправился в свою комнату и занялся коробочкой. Но открыть ее у меня не получилось – ржавчина соединила коробочку с крышкой в одно целое. Здесь требовались инструменты, и я приволок было из кладовки ящик… но сразу же оттащил его обратно. Думать надо головой, ругал я себя. Мало ли что там может оказаться – вдруг бомба! Или смертельная отрава из тех, что попадет на кожу – и нет человека! И хотя любопытство не давало мне покоя, рассудок оказался сильнее. Нужно будет найти кого-нибудь знающего… Вот только где? Ладно, завтра посоветуюсь с друзьями, может быть, они что-то подскажут.

В ту ночь я долго не мог заснуть. Слишком много странностей выпало мне за один вечер. Тайник в заброшенном здании, странная незнакомка, которой непонятно зачем понадобилась Караваева… И что за ерунда мне там примерещилась? Когда-то Машка, большой знаток аномальных явлений, объяснила, что такое морок. Это когда мерещится что-то такое, чего на самом деле нет и никогда не было. Уверен, именно с этим я и столкнулся. Ведь не могло же в шахтной конторе на самом деле происходить ничего подобного! И раз моя тетя уверена, что там никогда не было ни больницы, ни еще чего-то постороннего, значит, так оно и есть.

Но, по словам Караваевой, морок должен кто-то напускать, без причины он не бывает. А значит, кто-то хотел, чтобы я пришел туда, – наверняка освещенное окно тоже было мороком, и потому никто его не увидел, кроме меня. Кому-то было нужно, чтобы я пришел и взял эту коробочку. Причем из всей нашей компании был выбран именно я. Поздравляю, Денис, ты у нас избранный!

Я улыбнулся. Все, коробочка у меня, и что дальше? Что с ней делать? Снова и снова я прокручивал в памяти события в заброшенном здании. Крики, грохот, лязг, в комнату вбегает девушка, смотрит на меня, стучит по стенке. И прижимает палец к губам! Что она этим хочет сказать? Чтобы я молчал, разумеется. Но я и так не мог ни шевельнуться, ни тем более произнести хоть слово. Да и не видел меня никто, кроме нее, все словно находилось в ином измерении, даже звуки были слышны, как издали. Я вспомнил ее отчаянное, умоляющее выражение…

Ну я и балбес! Девчонка изо всех сил старалась мне дать понять: молчи, никому не рассказывай! Нельзя, чтоб об этом узнала хоть одна живая душа, вот что означал ее жест! А я чуть было ребятам не рассказал… Хотя что плохого, если узнают Костя, Борька или Маша? Они мои друзья, я им доверяю. Впрочем, ладно, раз уж меня просили, пока помолчу. Посмотрю, какими будут дальнейшие события. Если, конечно, они произойдут.

Уснул я не скоро, зато крепко. И лишь под самое утро увидел короткий сон. Я сидел на каменной плите, вокруг зеленела трава и пестрели цветы. Я сорвал несколько синих цветочков, растущих из-под плиты, и рассматривал их.

– Хороши ли мои цветы? – спросила меня девчонка в синем платье, сидевшая рядом. Я не смотрел на ее лицо, но, как часто бывает во сне, откуда-то знал, что это Машка Караваева.

– Почему это они твои? – удивился я.

– Потому что здесь я живу, – ее тонкая, полупрозрачная рука провела по плите.

– Тогда забирай, – я зачем-то протянул ей свой тощий букетик. Но Машка не взяла его, а внимательно смотрела мне в глаза:

– Ладно, оставь себе. И не верь ей. Что она скажет – то не она скажет, что она услышит – то не она услышит, что она сделает – то не она сделает! Не верь ей и бойся ее.

– Кому не верить, кто – она? – не понял я, зачем-то прижимая синие цветы к груди.

– Мария! – тихим и неестественно тонким голосом протянула Машка, вперив в меня пронзительный взгляд своих светло-карих глаз. Но нет, уже не светло-карих, они внезапно сделались серыми, стали несколько другой формы, и я с ужасом увидел, что вместо Караваевой со мной рядом сидит та самая девчонка, которую я видел в белом кабинете. Вместо синего платья на ней какое-то серое бесформенное рубище, светлые волосы длинными тонкими прядями упали на плечи, лицо стало худым, заостренным, невероятно бледным, и только большие серые глаза темнели из-под тонких бровей. Тем же тихим голосом она повторила: – Мария, твоя подруга… Она – не она. Бойся ее.