Ангельское личико - Лили Феррари

— Ее отец — Томмазо Перетти, — сказала она, гневно глядя на подругу.

Старик сделал шаг вперед, внимательно разглядывая Марионетту с каким-то стланным блеском в глазах.

— Какое совпадение, — спокойно произнес он. — Перетти. А зовут вас как?

Марионетта со страхом смотрела на него. В нем чувствовалась какая-то угроза, и, несмотря на ласковое выражение его лица, девушку наполнило дурное предчувствие.

— Ее зовут Лилиан, — решительно проговорила Сильвия, — но все называют Марионеттой. А меня…

Но старик нетерпеливо поднял руку.

— Мне не нужно знать твое имя, — изрек он, снова взглянув на Марионетту. — Я хочу, чтобы ты отвела меня к своему отцу.

— Кафе уже закрыто. Он работает в кафе. Оно закрыто…

Старик махнул рукой, и к ним медленно приблизилась черная машина.

— Кафе не закрыто, — возразил он, когда машина остановилась рядом. — Твой отец ждет меня. Садись. Покажешь дорогу.

Сердце Марионетты бешено колотилось. Ее вот-вот похитят. Перед мысленным взором возникли жуткие рассказы о торговцах белыми рабынями. Этот человек собирается усыпить ее, украсть и продать шейху. С другой стороны машины появился смуглый мужчина, открыл дверцу и остался стоять по стойке смирно, будто он шофер высокопоставленного лица, а не бандит с плохо освещенных улиц Сохо, ставший свидетелем похищения молодой девушки.

— Позови полицию! — крикнула Марионетта подруге, когда ее сажали в машину.

У стекла возникло побледневшее лицо Сильвии.

— Что я им скажу?

Старик громко рассмеялся и улыбнулся Сильвии, усаживаясь на обтянутое мягкой кожей сиденье.

— Вот именно, что? Я тебе подскажу. — Он закрыл дверцу машины и разговаривал с Сильвией через опущенное стекло. — Дай своей подружке полчаса и, если она к тому времени не вернется в себе домой в квартал Сент-Джеймс, звони в полицию.

Машина отъехала, оставив Сильвию стоять на тротуаре с открытым ртом. Марионетта, которая от злости и любопытства забыла про страх, повернулась к своему похитителю.

— Откуда вы знаете, где я живу? — удивленно спросила она.

В свете неоновых огней ночного клуба со стриптизом она видела, что он следит за ней.

— Ты ведь итальянка, верно? — равнодушно заметил он. — Значит, десять к одному за то, что ты живешь в квартале Сент-Джеймс, так?

— Я не заключаю пари, — холодно ответила девушка.

Старик снова рассмеялся, на этот раз низко и мягко.

— У тебя есть характер, — произнес он спокойно. — Мне это нравится.

— Не ваше дело, какой у меня характер! — разозлилась Марионетта. Но машина уже подъехала к кафе «Империал» и мягко остановилась. Марионетта выглянула в окно. Внутри все еще горел свет, и она могла различить четыре фигуры, сидящие за столом, там, где она совсем недавно оставила отца, брата и деда. Кто-то к ним присоединился…

Девушка сердито пролезла мимо старика и вышла из машины.

— Папа! — крикнула она, вбегая в кафе. От ее стремительности громко зазвенел колокольчик, перепуганная кошка шмыгнула под стол. — Папа… — Она замолчала.

Четвертым за столом сидел не кто иной, как Пират, страшный Кармело Моруцци. Он с интересом взглянул на Марионетту, а потом на вошедшего следом за ней старика.

— Папа, — сказал он, — мы тебя ждем. Томмазо поставил кофе.

Марионетта заметила, что каждый из членов ее семьи — брат, отец, дедушка — смотрит на старика по-своему: Антонио — с тупым изумлением, Томмазо — с гневом, а дедушка… Он поднялся, и на его лице читалось выражение такого беспредельного ужаса, какого раньше Марионетте никогда не приходилось видеть.

— Альфонсо Моруцци! — выговорил дед, и в тишине кафе его голос показался дрожащим и слабым.

Вошедший тоже взглянул на него и жестко усмехнулся.

— Франко Перетти. Давненько не виделись.

Время, казалось, остановилось, а два старика не отводили друг от друга глаз. Один — в потрепанном свитере и старых брюках, другой — в прекрасном пальто из верблюжьей шерсти, руки в перчатках покручивают новый котелок.

Первым заговорил Альфонсо Моруцци.

— Время подоспело, приятель, — заметил он.

Франко весь сжался.

— Нет… — Голос его дрожал. — Нет, Альфонсо, еще нет…

— Боюсь, час расплаты наступил. — Альфонсо Моруцци начал снимать перчатки, аккуратно сдергивая их по очереди с каждого пальца. — Я пришел получить с тебя долг.

Франко, лицо которого приобрело странный серо-восковой оттенок, неожиданно опустился на стул. Марионетта обеспокоенно шагнула вперед.

— Дедушка, давай я тебе помогу…

Но дед поднял дрожащую руку.

— Нет, Марионетта, — заговорил он, внезапно с ненавистью взглянув на своего противника. — Сделай мне одолжение, Моруцци.

Альфонсо вопросительно поднял брови.

— Отпусти ее! — решительно произнес Франко.

— Марионетту? — Альфонсо Моруцци повернулся, чтобы взглянуть на девушку. — Она очень красива, твоя Марионетта.

— Отпусти ее!

Старик пожал плечами.

— Хорошо. Мой шофер отвезет ее домой.

— Я не поеду в вашей поганой машине! — выкрикнула Марионетта. — Я хочу остаться здесь, я хочу знать…

— Делай, как тебе говорят! — приказал отец. Таким резким тоном он никогда с ней не говорил.

— Но я не хочу…

— Иди!

Девушка на мгновение растерялась, не зная, как поступить. Здесь, за столом, сидели люди, которых она любила больше всего на свете. И с ними должно было случиться что-то ужасное, а ее отсылают прочь! Альфонсо Моруцци едва заметно кивнул сыну, и Кармело-Пират встал, молча прошел к двери и открыл ее перед Марионеттой. Он вежливо склонил голову, не сводя с девушки единственного глаза. У Марионетты не оставалось выбора. Круто повернувшись, она вышла на темную улицу и резко плюхнулась на сиденье машины. Водитель захлопнул за девушкой дверцу, обошел автомобиль и сел на свое место. Машина тихо тронулась, выезжая с Олд-Комптон-стрит в направлении ее дома.

Глава вторая

Каблуки Марионетты стучали по кафельному полу коридора. Мимо прошла медсестра и улыбнулась. Девушка ответила ей жизнерадостной улыбкой, хотя на душе у нее было скверно. В четвертой палате этой итальянской больницы лежала мама, и с каждым днем становилось все очевиднее, что она отсюда не выйдет.

У дверей палаты Марионетта замешкалась. Какой странный мир: тихие голоса женщин, которые разговаривали друг с другом с кроватей, шорох крахмального халата сестры, осматривающей больных, — реальное сочетание смертельного спокойствия и организованной суеты, привычное для заведений, куда люди поступают надолго. Марионетта внимательно следила, как молоденькая сестра (сама она всегда мечтала об этой профессии) проверяет пульс у пациентки, спящей на кровати около двери. Пальцами одной руки мягко касалась исхудавшего запястья, а в другой руке держала секундомер и считала про себя. Медсестра казалась частью этой жизни, она может с ней справиться. Она выполняет работу, важную для людей! Марионетта вздохнула. Всякий раз, когда она пыталась объяснить это матери, Франческа хмурилась и говорила: