Обманутые иллюзии - Нора Робертс

- Я-то знаю, как быть вежливой, - если она и в самом деле будет вежливой, подумала Роксана, то может быть, ей удастся узнать, что значит это новое слово. - Я здесь хозяйка, поэтому сейчас дам тебе чашку кофе. Я его уже сварила.

- Ты? - ему не понравилось, что он не услышал, как она здесь возилась.

- Это моя работа, - она важно двинулась к плите. - Папа и Лили долго спят по утрам, а я не люблю долго спать. Я вообще сплю очень мало. С самого детства. Это метаболизм, - объяснила она, смакуя каждое слово, которому ее научил отец.

- А. Правильно, - он наблюдал, как она наливает кофе в китайскую чашку. Наверняка дрянь на вкус, подумал Люк и с нетерпением дожидался, когда он сможет это ей заявить.

- Сливок и сахара? - она пропела эти слова, как доброжелательная стюардесса.

- Побольше и того, и другого.

Так она и сделала, а потом, от старания высунув кончик языка, перенесла наполненную до краев чашку на столик. - Потом, на завтрак, ты сможешь выпить еще апельсинового сока. - Хоть этот мальчишка не особенно ей нравился, зато Роксана получала удовольствие от игры в гостеприимную хозяйку и представляла сама себя в одном из длинных шелковых платьев Лили и на каблучках. - Я сделаю сок по своему рецепту.

- Отлично, - Люк приготовился было скривиться от первого же глотка, и был удивлен, когда кофе оказался просто замечательным. Он был немного сладковат, даже для его запросов, но никогда в жизни мальчик не пробовал кофе вкуснее. - Очень вкусно, - пробормотал он, а Роксана тотчас же одарила его быстрой, совершенно женской улыбкой.

- У меня особый талант варить кофе. Все так говорят, - теперь она бойко засунула ломтики хлеба в тостер, потом открыла холодильник. - А почему ты не живешь вместе с твоими мамой и папой?

- Потому что не хочу.

- Но ты же должен, - настаивала она, - даже если не хочешь.

- Черта с два я должен. К тому же, у меня нет отца.

- А-а, - она сжала губы. Хоть ей было всего восемь лет, она уже знала, что такие вещи случаются. Сама Роксана потеряла свою мать так давно, что даже не помнила ее. Лили идеально заполнила образовавшийся пробел, так что эта ранняя потеря не тревожила девочку. Но мысль, что можно жить без отца, всегда огорчала и пугала ее: - Он заболел или попал в аварию?

- Не знаю, и мне наплевать. Хватит об этом.

В любой другой ситуации от резкого тона у нее испортилось бы настроение. Но сейчас она даже почувствовала какую-то симпатию.

- А что тебе больше всего понравилось в представлении?

- Не знаю. Карточные фокусы были потрясные.

- Я тоже знаю один фокус. Могу тебе показать, - она аккуратно налила сок в высокие хрустальные стаканы, - после завтрака. Теперь пойди вон туда в ванную и помой руки, потому что все уже почти готово.

Ему гораздо больше хотелось опорожнить свой мочевой пузырь, поэтому он пошел туда, куда она показывала рукой, и за красным занавесом обнаружил небольшую ванную с туалетом. Там пахло женщиной - но это не был тяжелый назойливый запах, который временами словно шлейф тянулся за его матерью, а сладкие, дорогие дамские ароматы.

На перекладине, огораживающей небольшую кабинку душа, висели чулки; на бачке унитаза лежала вышитая салфеточка, а на ней - расписанная цветочками коробочка с пудрой и большая розовая пуховка. В углу висела полочка, сплошь заставленная бутылочками, баночками и тюбиками.

Снадобья для шлюх, сказал бы Кобб, но Люк подумал, что все это очень мило и именно вот так, вперемешку, как в садах, которые попадались ему во время его странствий, где вместе дико и свободно росли и цветы, и травы.

Несмотря на беспорядок, комната содержалась в идеальной чистоте. Все это, понял Люк, умываясь горячей водой, разительно отличалось от грязной ванной в грязной квартирке, из которой он убежал.

Не в состоянии удержаться, он сунул нос в аптечку. Там лежали предметы туалета для мужчин. Бритва, крем для бритья, лосьон. Еще там была новенькая зубная щетка в картонной запечатанной коробочке. Страх перед дырками оказался сильнее чувства вины, поэтому он открыл ее и почистил зубы.

Уже только выйдя из ванной и думая, не рискнуть ли ему осмотреть теперь весь вагончик, он вспомнил о своих ботинках.

Люк влетел обратно в комнату, как ураган, нырнул под стол и проверил свою казну.

Спокойная, как королева на троне, Роксана сидела на атласной подушке и пила сок.

- А почему ты держишь деньги в ботинке, когда у тебя есть карманы?

- Потому что это надежнее, - ботинок не подвел его, все было на месте. Все до последнего доллара, с облегчением заметил Люк. Он уселся на свое место и посмотрел на стоящую перед ним тарелку. На ней лежал тост, намазанный густым слоем арахисового масла, политый чем-то похожим на мед и посыпанный корицей и сахаром. Тост был разрезан на два аккуратных треугольника.

- Это очень вкусно, - заверила его Роксана, изящно откусывая маленькие кусочки от своего тоста.

Люк отхватил сразу половину одного треугольника и вынужден был согласиться. Когда он проглотил последнюю крошку, девочка опять улыбнулась.

- Я сделаю еще.

Час спустя, выйдя из-за занавеса, Макс увидел, что они сидят рядышком на кушетке. Рядом с его малышкой лежала небольшая стопочка банкнот, а сама она опытной рукой выбрасывала на стол по три карты.

- Ну, и где королева?

Люк смахнул с глаз волосы, засомневался, потом стукнул по центральной карте.

- Черт побери, я знаю, что теперь она здесь!

Роксана перевернула карту и самодовольно захихикала, а он опять выругался.

- Рокси, Рокси! - сказал Макс, подходя к ним. - Это очень грубо обдирать гостей.

- Папа, но я говорила ему, что Три Карты - игра для простаков! - само воплощение невинности, Роксана сияла от счастья: - А он не слушал.

Маг захихикал и щелкнул ее по подбородку.

- Маленькая мошенница. Как спалось. Люк?

- Хорошо, - из-за маленькой мерзавки он потерял целых пять баксов. Это было унизительно.

- И я вижу, что ты завтракал. Если решил остаться, то я сейчас отведу тебя к Мышке. Он даст тебе работу.

- Неплохо бы, - безмятежно согласился Люк. Когда люди понимают, что ты волнуешься, они всячески стараются насолить тебе еще больше. - На пару дней уж ладно.

- Прекрасно. Начнем с бесплатного урока, - Макс замолчал, наливая себе кофе, понюхал его, одобрительно хмыкнул и отпил. - Никогда не играй на деньги с профессионалом, если только не стремишься проиграть. Тебе нужна какая-нибудь одежда?

Хоть Люк и не понимал, как можно стремиться проиграть, он решил воздержаться от комментариев.

- У меня есть кое-какие тряпки.

- Тогда порядок, можешь сходить за ними. Потом начнем.

Одним из преимуществ жизни такого мальчишки, как Люк, было то, что ничего хорошего он от нее не ждал. Другому уже померещились бы какие-нибудь чудесные события, приключения, или удивительные знакомства в этой новой карнавальной обстановке. Но жизненный опыт Люка подсказывал ему примерно следующее: хорошего обычно бывает меньше, чем ты рассчитывал, а плохого больше, чем ты можешь осилить.

Поэтому когда он начал работать вместе с молчуном Мышкой, то просто следовал всем указаниям без жалоб или обсуждений. Они что-то перетаскивали, поднимали, опускали, чистили, красили, опять перетаскивали. Мышка говорил мало, и Люк тоже держал свои мысли и наблюдения при себе.

Карнавальную жизнь нельзя назвать волшебной, заметил он. Скорее, наоборот - она была грязной и потной. Воздух был пронизан резкими запахами жареных блюд, дешевого одеколона и немытых тел. Краски, такие яркие ночью, казались тусклыми в свете дня. Карусели, быстрые, завораживающие под звездным небом, выглядели старыми, изношенными и просто небезопасными под жарким летним солнцем.

Что же до приключений... вместо них пришлось скрести до блеска черный длинный фургон и помогать Мышке сменить свечи зажигания пикапа-тягача "чиви".

Голова и плечи под капотом, маленькие глазки сощурены, почти закрыты Мышка прислушивался к шуму работающего вхолостую мотора. Он мог бурчать себе под нос незатейливую мелодию или, хмыкая, что-то поправлять в машине.

Люк терся рядом, переминаясь с ноги на ногу. Жара была жуткой. Даже выцветший платок, которым он повязал голову, постепенно намокал от пота. Он ни черта не разбирался в машинах и не очень-то хотел: ведь водить ему все равно не придется еще много лет. Поэтому его раздражало то, как Мышка бормочет и что-то там регулирует в моторе.

- По-моему, он работает нормально.

Мышка открыл глаза и моргнул. Он был весь перемазан машинным маслом полосы жира на руках и на круглом, как луна, лице; вымазана и белая мешковатая майка. Казалось, он совершенно счастлив.

- Не слышишь, - поправил он мальчика и опять закрыл глаза. Потом еще что-то подправил таким нежным движением, как у влюбленного мужчины, соблазняющего девственницу. Мотор в ответ замурлыкал.

- Умница, малышка, - пробормотал великан.