Тайна Святой Плащаницы - Хулия Наварро

Вскоре Хосар его увидел. Назаретянин, одетый в простой хитон, разговаривал со своими последователями, и голос его звучал твердо, но необычайно кротко.

Хосар почувствовал на себе взгляд Иисуса. Иисус его увидел, улыбнулся ему и жестом пригласил его приблизиться.

Обняв Хосара, Иисус показал ему жестом, чтобы тот сел рядом с ним. Иоанн, самый младший из учеников, немного отодвинулся, чтобы освободить Хосару место рядом с Учителем.

Так они провели все утро, а когда солнце достигло зенита, Иуда — один из учеников Иисуса — раздал присутствующим хлеб, инжир и воду, и они поели в молчании и спокойствии. Затем Иисус поднялся, чтобы уйти.

— Господин, — сказал Хосар шепотом, — у меня послание к тебе от моего царя, Абгара Эдесского.

— И что же хочет от меня Абгар, о мой любезный Хосар?

— Он болен, господин, и просит тебя помочь ему. Я тоже прошу тебя об этом, потому что он — хороший человек и хороший царь, и все его подданные признают это. Эдесса — маленький город, но Абгар намерен разделить его с тобой.

Иисус, идя рядом с Хосаром, положил свою руку ему на плечо. Хосар осознавал, что ему выпала большая честь находиться рядом с человеком, которого он и в самом деле считал Сыном Божьим.

— Я прочту письмо и дам мой ответ твоему царю.

В тот вечер Хосар ужинал вместе с Иисусом и его учениками, которых беспокоила все возрастающая враждебность священников. Некая женщина, которую звали Мария Магдалина, слышала на рынке, что якобы священники требовали от римлян задержать Иисуса, обвиняя его в том, что он подстрекает людей не подчиняться власти Рима.

Иисус молча слушал эти рассказы и спокойно ужинал. Казалось, он уже знал все то, о чем ему говорили, и ни одна из сообщаемых ему новостей на самом деле не была для него новостью. Затем он заговорил о прощении, о том, что они должны прощать тех, кто делает им зло, и испытывать к ним сострадание. Ученики отвечали ему, что порой очень трудно простить человека, который делает тебе зло, и оставаться невозмутимым, не отвечая на оскорбления.

Иисус слушал своих учеников и затем снова и снова говорил им о том, что прощение — лучшее утешение для души оскорбленного.

В конце ужина он поискал взглядом Хосара, попросил его приблизиться и протянул ему письмо.

— Хосар, вот мой ответ Абгару.

— Господин, ты поедешь со мной?

— Нет, Хосар, я не поеду с тобой. Я не могу поехать с тобой, потому что мне нужно выполнить то, чего хочет от меня мой Отец. Я отправлю в Эдессу одного из моих учеников. Однако царь твой увидит меня в Эдессе, и если у него есть вера, то он исцелится.

— А кого ты отправишь? И разве возможно то, о чем ты говоришь, господин? Ты ведь остаешься здесь, но как же тогда Абгар сможет увидеть тебя в Эдессе?

Иисус улыбнулся и, пристально посмотрев на Хосара, сказал ему:

— Разве ты не следуешь за мной и не внимаешь моим словам? Поедешь ты, Хосар, и царь твой исцелится, и он увидит меня в Эдессе, даже когда меня уже не будет в этом мире.

И Хосар поверил ему.

Солнце через оконце ярко освещало комнату, в которой Хосар старательно сочинял письмо Абгару, пока хозяин постоялого двора занимался приготовлением провизии для людей, сопровождавших Хосара в его путешествии.

«От Хосара Абгару, царю Эдессы.

Господин, мои люди доставят тебе ответ Назаретянина. Прошу тебя, господин, уверовать в Иисуса, ибо он говорит, что только в этом случае ты исцелишься. Я знаю, что он сотворит чудо, однако не спрашивай, как и когда.

Прошу у тебя разрешения остаться в Иерусалиме, рядом с Иисусом. Мое сердце говорит мне, что я должен остаться здесь. Мне нужно слушать его, внимать его словам и, если он позволит, — последовать за ним как самый смиренный из его учеников. Все, что у меня есть, дал мне ты, а потому, царь мой, распорядись моим имуществом, моим домом, моими рабами, чтобы воздать нуждающимся. Я же останусь здесь, а для того, чтобы быть последователем Иисуса, не нужно никакого имущества. У меня, правда, есть предчувствие, что здесь что-то произойдет, так как священники Храма ненавидят Иисуса за то, что он говорит, будто он — Сын Божий, и живет строго по Закону Иудейскому, чего они, первосвященники, не делают.

Прошу тебя, царь мой, пойми меня и разреши мне выполнить мое предназначение в этом мире».

Абгар прочитал письмо Хосара, и его охватило отчаяние. Иисус не приедет в Эдессу, да и Хосар останется в Иерусалиме!

Вестники от Хосара ехали без отдыха, чтобы быстрее доставить царю два послания. Абгар первым делом прочел послание Хосара, а теперь собирался прочесть послание Иисуса, однако в его сердце уже не было надежды, и его уже мало интересовало то, что мог написать ему Назаретянин.

В зал вошла царица и озабоченно посмотрела на супруга.

— Я слышала, что доставили вести от Хосара.

— Да, это так. Иисус не приедет сюда. Хосар же просит у меня разрешения остаться в Иерусалиме и хочет, чтобы я раздал его имущество беднякам. Он стал учеником Иисуса.

— Неужели этот человек и впрямь такой необыкновенный, раз Хосар бросает все, чтобы последовать за ним? Я все же рада это слышать!

— И ты тоже меня покинешь?

— Господин, ты же знаешь, что нет. Однако я верю, что этот Иисус — Бог. О чем он пишет тебе в своем письме?

— Я еще не взламывал печать. Подожди, я сейчас тебе его прочту.

«Блажен ты, о Абгар, верящий в меня, не видавши меня.

Ибо написано обо мне: видящие его не уверуют в него, чтобы невидящие его могли уверовать и познать благодать.

А о том, что ты мне написал, — приехать к тебе, — то должно мне свершить здесь все, для чего я послан сюда. А когда я свершу это, я вознесусь к тому, кто меня послал.

Когда же вознесусь к нему — пришлю к тебе одного из моих учеников, дабы он вылечил твою болезнь и поведал тебе и присным твоим путь к благодати»[3].

— Царь мой, этот иудей тебя исцелит.

— Как ты можешь быть в этом уверена?

— Тебе нужно верить в это. Нам обоим нужно верить и надеяться.

— Надеяться… Разве ты не видишь, что болезнь все больше одолевает меня? С каждым днем я чувствую себя все слабее и скоро не смогу появиться даже перед тобой. Я знаю, что мои подданные уже ропщут, подстрекаемые моими врагами. А еще мои враги подстрекают нашего сына, Маану, шепчут ему, что он скоро станет царем.

— Нет, твой час еще не пробил, Абгар, и я это знаю.

4

Певучий голосок Минервы было плохо слышно по мобильному телефону.

— Подожди, я сама тебе перезвоню, мы сейчас в кабинете, — сказала София Галлони.

В казармах карабинеров Департаменту произведений искусства были выделены два кабинета, чтобы, когда Марко и его команда приезжали в Турин, у них было постоянное место для работы.

— Ну что там, Минерва, рассказывай, — попросила София свою коллегу. — Шефа здесь нет, он поднялся рано и ушел в собор. Мне он сказал, что проведет там почти все утро.

— Я не смогла поговорить с ним по мобильному телефону — очень слабый сигнал, и практически ничего не слышно.

— Марко какой-то странный. Ты же знаешь, что все эти годы он утверждал, будто кто-то намеревается уничтожить Плащаницу. Иногда мне кажется, что он прав. В Италии полно соборов и церквей, а все напасти приключаются именно с Туринским собором: его пытались обворовать, насколько я помню, уже пять или шесть раз, а еще всякие пожары, один страшнее другого. От этих происшествий голова пойдет кругом у кого угодно. А еще эти немые. Согласись, весьма странно, что у найденного трупа не было языка и отсутствовали подушечки пальцев. И, как всегда, не удалось выяснить, кто он такой.

— Марко попросил меня выяснить, нет ли какой-нибудь секты, практикующей отрезание языков. Он мне сказал, что, хотя вы — историки, что-то ускользает от вашего внимания. Я так ничего и не нашла. На данный момент я смогла лишь установить, что предприятие, занимающееся реставрацией, уже много лет работает в Турине — больше сорока лет, и работы у них полно. Их основным клиентом является Церковь. В последние годы они заменили электрооборудование в большинстве монастырей и церквей в этом регионе, в том числе переоснастили резиденцию кардинала. Это акционерное общество, однако мне удалось выяснить, что один из акционеров является весьма влиятельной особой и имеет свой бизнес в авиационной и химической промышленностях… в общем, предприятие, которое занимается реставрацией, — это лишь peccata minuta[4] по сравнению с тем, чем он еще владеет.

— И кто же это такой?

— Умберто Д'Алаква. Его имя частенько мелькает на страницах экономических газет. Акула финансового бизнеса. Впрочем, он также имеет долю в предприятии, поставляющем кабели и трубы. Но это еще не все: он являлся акционером некоторых других предприятий, ныне уже не существующих, которые когда-то имели отношение к Туринскому собору. Ты ведь помнишь, что до пожара девяносто седьмого года были и другие пожары, в частности в сентябре восемьдесят третьего, за несколько месяцев до того, как было подписано соглашение о передаче Савойским домом Священного Полотна Ватикану. Той весной начали реставрировать фасад собора, и звонница была вся в лесах. Вспыхнул пожар, никто не знает почему. В том предприятии, которое занималось реставрацией памятников, Умберто Д'Алаква тоже имел свою долю. Помнишь, как прорвало несколько труб на площади возле собора и на близлежащих улицах из-за проведения ремонта мостовой? Так вот, Д'Алаква также владел акциями предприятия, которое занималось этими ремонтными работами.