Ангел из Галилеи - Лаура Рестрепо

Мне никогда бы и не пришло в голову пробовать их на вкус, но, тем не менее, я поблагодарила его за заботу.

Мы шли недолго, всего минут десять, пока наконец не достигли отверстия в скале, до середины приваленного гигантским камнем. Это и был вход в пещеры.

Если пару часов назад я была полна энтузиазма, то сейчас чувствовала тупое безразличие и совершенно не желала заходить, словно ангел заранее меня разочаровал. Теперь я была совершенно уверена, что речь идет о мошеннической проделке какого-то пройдохи или, что еще хуже, о хитрой затее людей благонамеренных. Пока мы ждали, негодование росло в моей душе. Кого они там держат? Гермафродита? Прокаженного? Может, там сидит человек-слон или Каспар Хаузер?[6] Кто на сей раз стал несчастной жертвой предрассудков и невежества?

Сестра Мария Крусифиха вновь принялась за свои наставления, теперь уже обращенные ко всем:

— Сейчас вы войдете в пещеры Бетеля, местопребывание ангела. Обувь вы должны снять и оставить у входа, так как ступаете на Святую Землю. Когда окажетесь внутри, вы должны петь Трисвятую песнь или Славословие серафимов, так как это единственный язык, который понимает ангел. Ничего другого не произносите, так как иные звуки человеческой речи ему неприятны. Для тех, кто не знает, Серафимова песнь звучит так: «Свят, Свят, Свят Господь…»

— «Свят, Свят, Свят Господь…»

— Те, кто принес животных, оставьте их здесь. То же самое с любыми дарами или подношениями. Ангела не кормить, криками не пугать и дотронуться до него не пытаться. Никому не отставать — в пещерах легко потеряться, выходить непременно всем вместе.

Крусифиха выводила по памяти череду своих наставлений, словно стюардесса, рассказывающая в начале полета о средствах спасения. Я зажмурилась, чтобы не видеть, как мой сосед станет сворачивать голову курице, прежде чем оставить ее у входа, но он обошелся без этого — просто положил живую птицу куда было велено, рядом с пластиковым пакетом с инжиром.

Одним толчком могучего плеча Свит Бэби Киллер отодвинула камень, прикрывающий вход. Когда подошла моя очередь, я наклонила голову, чтобы не стукнуться, и вошла — в нос ударил неприятный запах сырости. Запах центра земли, подумала я, и запах вечности. Последняя мысль пришла мне на ум потом, вероятно, под впечатлением от происходящего, добавила про себя: или запах могилы? Да, скорее всего именно могилы.

По мере того как мы продвигались вперед, вокруг становилось темнее и просторнее, мы постепенно выпрямляли спины, следуя за сестрой Крусифихой, которая держала в руке фонарик с подсевшими батарейками. «Свят, Свят, Свят…» Мы углублялись во мрак, поддерживая друг друга, потому что почти ничего не видели. «Свят Господь…» Больно было ступать босыми ногами по скользкой и очень холодной глине.

Мы шли, с большой осторожностью делая каждый шаг, будто где-то впереди могла разверзнуться бездна. Своды пещеры поднимались все выше, так что уже нельзя было дотянуться до них рукой. Я почувствовала на лице дуновение ветра, появилось ощущение, что мы приблизились к большому пустому пространству. Все это было до ужаса абсурдно. «Свят, Свят, Свят…» Я затерялась где-то в недрах земли, босиком, в чужой шляпе, бормоча слово «свят» и дрожа то ли от холода, то ли от волнения, то ли от страха.

— Нужно подождать здесь, — приказала Крусифиха. Слабый луч ее фонарика плясал, выхватывая из темноты участки выщербленных каменных стен.

Не очень-то приятно ждать в темноте появления кого-то неизвестного, особенно если предполагается, что у него есть крылья и он может спикировать сверху. Люди вокруг заметно нервничали, мы сбились в более плотную группу и громче запели Серафимову песнь — ведь это был единственный способ наладить контакт со сверхъестественным миром. Я начала сомневаться, было ли долетевшее до меня дуновение настоящим ветром — скорее всего летучие мыши касались нас своими крыльями. А вдруг внизу бегают крысы? Так как было невозможно вести счет времени, все словно замерло, реальный мир остался там, с другой стороны, клаустрофобия — или страх? — сдавливала горло.

То и дело кто-нибудь кашлял, а эхо отвечало: «Свят, свят, свят… Свят Господь…»

Я слышала звуки: словно потрескивал огонь или шумели грунтовые воды. А может, то было ворчание бурой темноты. Неожиданно сосед прошептал мне на ухо:

— Я чувствую — он рядом…

— Ангел? — Мой голос тоже был еле слышен.

— Да.

— Но как вы узнали?

— А вы не понимаете? Не ощущаете, как воздух наполнился его присутствием?

Я ощущала лишь, что горло сжимается все сильнее, и видела, как Крусифиха проделывает странные манипуляции: она отражала свет фонарика от зеркальца в пудренице, передавая что-то типа коротких и прерывистых световых сигналов. Как бы то ни было, я ответила соседу, что да, я тоже чувствую, он рядом, и, возможно, не кривила душой. И тут я его увидела.

Ни единым звуком не предупредив о своем появлении, возникнув невесть откуда, к нам приближался юноша. Очень высокий. Почти голый. Смуглый. До ужаса красивый. Всё. Но этого оказалось достаточно. Сердце трепыхнулось в груди и замерло, пораженное видением. Это был всего лишь юноша, и вместе с тем у меня возникла уверенность, что он был чем-то еще — созданием, явившемся из иной сферы реальности.

Он двигался, слегка покачиваясь, медленно и плавно, как двигаются обитатели подводного мира или, скажем, мимы, а держался одновременно просто и величаво, как олень. Всего несколько секунд он провел рядом с нами, не произнеся ни звука, не касаясь нас, но и не убегая, словно не замечая, что мы стоим тут же. Мы не могли оторвать от него взгляда, а он, наоборот, смотрел сквозь нас, смотрел, но не видел, и я догадалась почему: в темноте подземелья мы терялись — черные пятна на черном фоне, — в то время как он едва заметно мерцал, излучал свет, который, казалось, проступал у него изнутри, сквозь кожу.

~~~

На выходе из пещеры меня уже поджидал Орландо, который сообщил, что донья Ара, мама ангела, хочет показать мне свои тетради.

— Что за тетради?

— Сами увидите.

Я начала спускаться за Орландо к розовому дому, хотя больше всего желала бы сейчас побыть немного одной и упорядочить роившиеся в голове мысли. Ангел из Галилеи смутил мою душу.

Это было самое ошеломляющее существо, какое я когда-либо видела. В окруженном тайной юноше все было необъяснимо — невероятное спокойствие, светоносный облик. И красота… воистину невыносимая красота. Скажу без колебаний: сверхъестественная красота.

С другой стороны, в его истории было что-то бесчеловечное, жестокое. Что делало подобное создание в темной ледяной пещере, взаперти, практически без одежды, во власти сумасшедшей Крусифихи? Моим первым желанием было разыскать телефон, позвонить и попросить у кого-нибудь помощи, не знаю у кого: у врача, у защитников прав человека, у полиции… Хотя нет, у полиции — в последнюю очередь, они наверняка развернут такую спасательную операцию, которая закончится гибелью ангела. А может, юноша и сам был участником мистификации? Может, он по своей воле согласился играть роль в подобном спектакле? Только вот непонятно, ради чего. Деньгами тут, похоже, не пахло, по крайней мере, пока я не видела, чтобы с пришедших собирали деньги, делались только добровольные подношения, но ведь никто не согласится устраивать такой цирк в обмен на старую курицу и пакет инжира. Скорее всего, юноша искренне убежден, что он ангел.

А может, он и вправду ангел… Почему бы и нет? Увидев его, легко поверить в такое.

Я слышала, что люди вокруг перешептываются, кажется, они были разочарованы, и я удивилась, узнав, почему остальные не разделяют моих приподнятых чувств.

— Кажется, вы вышли из грота разочарованным, — обратилась я к сеньору, одолжившему мне шляпу.

— На этот раз ангел нас подвел, — смиренно ответил он.

— Но почему, он ведь появился и от него шло сияние?

— Да, но он ничего не сделал.

Думаю, я поняла его объяснение. Мужчины всегда ждут каких-то действий, только они производят на них впечатление, тогда как женщины довольствуются созерцанием.

Орландо потащил меня за руку, и я покорно последовала за ним. Когда мы пришли в розовый дом, он ввел меня в маленькую комнатку, там сидела женщина, которая подбрасывала уголь в печь, а отблески пламени освещали ее красивое лицо. Я заметила, что она чуть ли не одного со мной возраста и что чертами лица она напоминала только что виденного нами ангела. Это, вне всякого сомнения, была его мать: в жизни не встречала двух более похожих друг на друга людей.

На столе лежала раскрытая тетрадь в клеточку фирмы «Норма», исписанная убористым почерком, каждое слово заканчивалось задранным вверх причудливым мышиным хвостиком.

— Я заношу сюда все, что он мне диктует, — сказала Ара, мягкими движениями листая страницы. — Это тетрадь номер пятьдесят три. А вон там я храню остальные пятьдесят две. — Она указала на большой жестяной ящик, запертый на висячий замок.