Операция «Зомби» - Дмитрий Черкасов

- Тем не менее…

После ужина Дмитрий пошел на озеро, решив, что совет Набелина не так уж и плох. Сидеть в душной квартире было хуже пытки.

Подойдя к озеру, Зотов сел на скамеечку, стоящую возле самой воды. Красота окружающей его природы создавала решительный контраст с мрачными мыслями, засевшими острым клином в голове. От этого несоответствия становилось неуютно.

- Итак, - прошептал Дмитрий, - расчет компьютера совпадает с моим. Значит, надо обратить внимание на Мизина.

Сергею Ивановичу Мизину было тридцать восемь лет. Высокий брюнет с красивым лицом и выразительными глазами, он больше напоминал киноартиста, нежели профессора. Именно Мизин загружал в «экземпляры» спецпрограммы, используя для этого лично им разработанный самый совершенный в мире метод экспертных оценок.

Рабочий материал поступал к профессору по двум каналам. Для диверсионных и террористических акций к нему присылали специально подготовленных, прошедших тщательный отбор офицеров из бригад спецназа. На языке Зоны они назывались «экземплярами» первой категории. Это и так уже были безжалостные машины для убийства, но для большей надежности их обрабатывали с помощью аппаратуры Мизина. Второй канал - лагеря особого режима, в частности, соседний с объектом, а также «психушки». «Экземпляры» второй категории были бросовым материалом для экспериментов и серийных опытов. Иногда из уголовников создавали специальные команды для особых заданий.

Но не все программы составлялись непосредственно в Зоне. Большинство из них присылали из Москвы, и группе Мизина нужно было лишь загрузить их в сознание людей. Затем зомби направляли в Крым на спецполигон КГБ. Там они проходили окончательную проверку перед засылкой на задание.

Зотов понимал, что Мизин - лишь первый раунд схватки. За профессором должны были стоять куда более могущественные силы, но вот какие - это вопрос вопросов.

«А может, я действительно от жары совсем свихнулся?» - подумал Дмитрий.

Майор знал, что в таких случаях простых убийств не бывает. Есть лишь недобросовестные или тупые следователи, которые все упрощают, чтобы поскорее отчитаться перед начальством и закрыть дело.

Зотов не мог себе четко объяснить, что в первую минуту его так насторожило. Его интуиция, еще ни разу не подводившая, на чем-то основывалась, на каком-то незаметном факте, еще не осознанном умом. В сотый раз вспоминая в мельчайших подробностях все увиденное, майор мучительно думал, что же это был за факт.

Неожиданно Дмитрий вспомнил свои собственные слова, сказанные Сене: «Есть много других, более верных способов убрать лейтенанта».

«Действительно, - думал он, покусывая сорванную травинку. - Почему бы убийце просто не оглушить Макарина, сунуть ему в рот ампулу с наркотиком, а затем с помощью гипноза немножечко притупить память? Никто бы не понял, а если уж убийца не был уверен в надежности гипноза, то мог бы через день или два, достаточно подготовившись и все продумав, спокойно убрать опасного свидетеля. Почему убийца не пошел по простому пути, а выбрал вариант, притекающий внимание и потому опасный? Хотя еще неизвестно, что проще: убить с помощью «экземпляра» или ломать голову, как подстроить несчастный случай?»

Зотов пришел к выводу, что преступник, видимо, не смог оглушить Макарина по двум возможным причинам: во-первых, из-за разницы в силе; во-вторых, Макарин мог быть начеку и держаться от убийцы на приличном расстоянии. Если взять основного подозреваемого Мизина, то эти варианты не подходили, так как профессор был физически крепок и даже участвовал в общевойсковых соревнованиях по восточным единоборствам. Тут скорее бы подошли доктор Куданова или хлипкий Черков.

«Итак, - продолжал рассуждать Зотов, - лейтенант решил навестить друга. Спустившись в лабораторию, но еще не войдя в отсек с «экземплярами», он кого-то увидел. Он крайне удивился и испугался. Удивило его то, что в пустой лаборатории он наткнулся на сотрудника, а испугался он оттого, что сам серьезно нарушил инструкцию. Преступник, судя по всему, убедил лейтенанта, что либо Макарин, либо компьютер ошиблись. Ему ни в коем случае нельзя было допустить Макарина до «центральной». Видя, что лейтенант напуган не меньше его самого, убийца решил пойти ва-банк. Он пообещал Макарину сохранить тайну и позволил встретиться с другом. В тот момент, когда лейтенант открыл камеру, убийца прошел в аппаратную и включил сигнал на уничтожение. Так как у данного «экземпляра» сигнал «Атака» был речевым, достаточно было включить внутреннюю связь с камерами и произнести кодовые слова. Голос в динамике на мгновение отвлек лейтенанта, а зомби, получив команду, спокойно выполнил приказ. Но тогда зачем нужна была аппаратура «Сигнал»? Если исходить из того, что преступником был Мизин, тогда или Мизин забыл команду и включил аппаратуру, чтобы вспомнить, или это был не Мизин…»

Рассуждения завели Зотова в тупик. Зомби-убийца на данном этапе подготовки находился в подчинении только Мизина, и только профессор знал его код. Поэтому Сергею Ивановичу незачем было включать аппаратуру «Сигнал», чтобы выяснить ключевую фразу. Конечно, профессор мог включить аппаратуру специально, чтобы направить следствие по ложному следу. Но это также было маловероятно. Кроме того, Мака-рин появился в четырнадцатом секторе на одиннадцать минут тридцать восемь секунд раньше кратковременного всплеска нагрузки. Если Мизин не пользовался «Сигналом», тогда что он мог включать на такой короткий срок и для каких целей? А если это все-таки был не Мизин, тогда - кто?

Зотов пожалел, что у него нет под рукой надежного экстрасенса, так как все имеющиеся в Зоне «волшебники и маги» работали во втором блоке. Это были все те же Мизин, Куданова и, частично, Черков.

4

Камуфляж Зоны был сработан на славу. Никому и в голову не приходило, что под жилгородком, от штаба до радиоточки в одну сторону и до химзавода в другую, глубоко под землей скрывается суперлаборатория КГБ.

Вряд ли кто мог догадаться, что заходящие каждое утро в штаб симпатичные прапорщицы, степенные капитаны и майоры - это профессора, доктора наук и ассистенты. Спустившись под землю и сменив мундир на белые халаты и спецодежду, они приступали к опытам, порою приводившим в трепет их самих.

Создатели лаборатории преследовали множество целей. Основные из них заключались в разработке химических, бактериологических и биофизических методов и препаратов, пригодных к тайному использованию для контроля над поведением человека. В идеале мечталось создать универсального человека-робота, супермозг, способный решать задачи, недоступные ни людям, ни компьютерам. Проводились исследования по биологии, физиологии и психологии человека, исследования по массовому воздействию на толпу. Один из психотерапевтов, впоследствии прославившийся своими телесериалами массового гипноза, участвовал в этих исследованиях. Через несколько лет после описываемых событий он сумел проверить свою теорию на миллионной зрительской аудитории. И установки он получал именно из Зоны.

Здесь проводились испытания психотронных генераторов, способных воздействовать как на отдельного человека, так и на толпу. Разрабатывались программы по использованию генераторов в парламентах, конгрессах, военных коллегиях потенциального противника. О народе тоже не забывали. Создавались различные программы для подавления толпы, для нагнетания напряженности, для взрыва психической энергии и необдуманных действий.

Нельзя сказать, что сама идея тайного контроля над мозгом человека была продуктом именно двадцатого века. Подобные поиски велись в разные времена и в разных странах. В России они начались еще в царские времена и курировались контрразведкой Генерального штаба. Этому серьезному департаменту необходимы были новые надежные методы допросов пойманных вражеских агентов. Физические пытки зачастую оказывались непродуктивными: арестованные умирали, унося с собой в могилу ценные сведения, так и не успев поделиться знаниями с господами из следственного отдела. Первые исследования основывались, главным образом, на использовании наркотических веществ.

Октябрьская революция приостановила эти изыскания, правда, ненадолго. К двадцать второму году умные головы начали понимать, что теория о всесильности воспитания и перевоспитания человека, мягко говоря, не срабатывает. Необходимы были иные, более надежные способы создания нового человека, который служил бы идеальным винтиком в машине тоталитарного государства.

Начался новый виток научных разработок. Архив спецслужбы достался в наследство ЧК в целости и сохранности. Поначалу работа шла медленно и не приносила ощутимых результатов. Сказывались законодательные ограничения, не хватало образованных и в то же время достаточно идейных для такой работы кадров. Почти не было подопытного материала.