Я убью тебя, менеджер - Евгений Зубарев

Марта наконец явилась в кабинет, и я показал ей письмо.

– Фигня, – сказала она уверенно, бегло просмотрев текст. – Не такой уж у нас тупой арбитражный суд, чтоб подобные иски принимать к рассмотрению. Фигня это, не дергайся. Или вообще пародия. Пошутил кто-то, наверное.

Глава четвертая

Ближе к вечеру в редакцию явился Валера – он, у себя в управлении на Лиговке, заступал дежурным по отделу и искал компанию для посещения столовой. Марта отказалась, а я, напротив, согласился, ибо вспомнил и реально ощутил желудком, что бежал из дома без завтрака.

Мы вышли на улицу и окунулись в теплый сентябрьский вечер. Как всегда, чтобы перейти Невский на его пересечении с площадью Восстания, следовало подождать отмашки офицеров ГИБДД, лениво наблюдающих за ситуацией из окон поста, расположенного на втором этаже дома напротив.

Толпа пешеходов, по большей части состоявшая из туристов и пассажиров Московского вокзала, с каждой минутой ожидания зеленого сигнала светофора ворчала в нетерпении все громче. Через пять минут, когда на обеих сторонах проспекта скопилось человек по двести, толпа зароптала отчетливо и грозно. Стали раздаваться голоса, утверждающие, что светофор сломался или отключен.

Мы с Валерой как аборигены знали, что «отключены» гаишники, принципиально не переключавшие светофор на Невском на зеленый для пешеходов. Просто рано или поздно наступал такой момент, когда толпа пешеходов, устав от ожидания, сама ступала на проспект, отжимая своими телами автомобили от «зебры» перехода. За считанные секунды прорвав автомобильную блокаду, толпа затем рассасывалась, и машины снова заполоняли все восемь полос проспекта, после чего начинался новый цикл борьбы за выживание.

Я раз пять уже писал об этом переходе, приводил статистику местных ДТП, огорчался факту воспитания тысяч городских пешеходов и водителей в духе правового нигилизма, но на все публикации из пресс-службы ГУВД в редакцию «Петербургского интеллигента» приходил один ответ: «Ваше сообщение не нашло своего подтверждения». Что должно было произойти, чтобы они ответили иначе, я догадывался, но начальник УГИБДД пешком по городу не передвигался, так что шансов раскатать его жирную тушку на том самом перекрестке не было никаких.

Когда толпа наконец рванула в нетерпении через проспект, мы с Валерой тоже пошли, стараясь держаться в середине пешеходного перехода – там все-таки было больше шансов выжить, если что.

В столовой я поставил на поднос только второе блюдо и тарелку с хлебом, так что Валера сразу догадался, что я на мели.

– Я смотрю, гениев от журналистики опять деньгами не балуют, – весело прокомментировал он, продвигаясь к кассе. Потом понизил голос и добавил: – Хочешь одолжу штуку до зарплаты? У меня сейчас деньги есть, мы халтуру нашли знатную.

Какую халтуру может найти офицер убойного отдела ГУВД, я даже спрашивать не стал, но от штуки не отказался – когда еще Миша заплатит, а дома холодильник опять полупустой. Не Катькины же маски жрать прикажете.

Мы уселись в углу, прямо под телевизором, где, как по заказу, как раз пошел какой-то криминальный репортаж.

Валера недолго поглазел в телевизор, прихлебывая суп из тарелки, а потом вдруг хрюкнул, вроде как от смеха:

– Я вчера на семинар ходил, от отдела посылали. Семинар назывался «Выемка и изъятие вещдоков с места преступления». Ну, там, на юрфаке универа. Студенты-вечерники, опера тоже сидят, следаки опять же нарисовались. А семинар ведет девушка неземной красоты, эксперт из Института прокуратуры. Такая фифа, скажу я тебе, я б ее прямо на месте преступления изъял бы и оприходовал по прямому назначению.

Валера нарисовал ложкой в воздухе, какие замечательные формы были у этой фифы, и я кивнул ему, показав, что оценил фигуру.

Зачем Валера строил из себя мачо, понять было трудно – он ведь искренне любил обеих своих жен, бывшую и нынешнюю, и никогда им не изменял. Разве только в разговорах с приятелями.

Валера требовательно постучал ложкой по тарелке, и я снова начал слушать его:

– Ну вот, рассказывает прокурорская фифа слушателям, как нужно отбирать пробы крови, пота, ногтей и тому подобной фигни и доходит до отбора спермы у потенциальных насильников. Тут народ в аудитории, естественно, оживляется. А фифа буквально из книжки зачитывает такой вот шедевр: «При необходимости получения образцов спермы, они отбираются путем мастурбации, проводимой в изолированном помещении». Ну и быстренько закругляет тему. Ха! Тут же в зале встает какой-то потертый вечерник и буквально кричит:

– Как можно, коллега, заканчивать! Вы же не раскрыли тему! Мастурбация без подтверждения принадлежности спермы понятыми незаконна! И почему ни слова не сказано о протокольной фиксации процедуры? Это же вам не шутки – живого человека в тюрьму сажаете!

Фифа краснеет и умолкает, а народ, напротив, активизируется. Потом встает бородатый опер, капитан Малкин из областного управления:

– Я так думаю, что в протоколе обязательно надо указывать рабочую руку, используемую подозреваемым, направление и частоту ее движений, а также время начала и окончания мастурбации подозреваемым.

Мы, конечно, все в восхищении от грамотных формулировок коллег. Просыпаются все, даже те, кто только со смены на лекцию поспать пришел.

Творческая мысль прет отовсюду:

– Нужно обязательно разъяснять мастурбатору и понятым их процессуальные права!

– Нет, сначала надо выяснять необходимость участия в процессе переводчика.

– Произвольно в неприспособленном помещении мастурбировать нельзя. Нужно указывать, при каком освещении проводилась мастурбация, осуществлять фотосъемку и видеозапись. С указанием в протоколе реквизитов съемочной аппаратуры и сертификатов ее изготовителя…

– Ну и дальше там еще наговорили всякого, я уж не упомню, – закончил Валера, внимательно следя за моей реакцией.

Я вежливо посмеялся, а потом задал ожидаемый вопрос:

– Ну а ты?

– А что я? Я ее потом, после лекции, утешать намылился, а она только одно твердит: «Неужели эти люди не шутили, неужели весь этот формализм действительно нужен?» Я ей честно сказал:

– Конечно, нужен – по своей практике знаю. Иначе вам опера надрочат полную банку, ни один суд потом не разберется. – А она обиделась, хлопнула меня ладошкой по щеке и убежала, представляешь?

Я посочувствовал Валере, но не очень искренне. Проблема мне показалась несколько надуманной – если бы прокурорская фифа и согласилась на Валеркины утешения, все равно девать ему ее было бы некуда. В отдел не потащишь, советами замучают, а снять номер в любом городском отеле стоит серьезных денег – как в студенческие времена, десятью долларами, уже не отделаешься.

Я довел Валеру до отдела, проводив взглядом его нескладную фигуру в мятых брюках и протертой до подкладки куртке, и тут как раз объявился по телефону Миша, с приятным сообщением о том, что он готов вручить мне аванс за первый разворот, если я этот самый разворот ему немедленно доставлю.

И я потащился в «Интершум».

– «Если деньги зарабатывают, значит, это кому-нибудь нужно. А если не зарабатывают, значит, уже не нужно. Узок круг людей, которым не нужны деньги, страшно далеки они от народа и не для них мы пишем эти тексты»,—

вслух зачитал Миша финальную отбивку разворота и поднял вверх большой палец. – Молоток, Иван!

Несмотря на бодрый отзыв, Миша вручил мне всего сотню долларов аванса, хотя я был уверен, что он выплатит половину обещанных за оба разворота гонораров, то есть двести. Но спорить я не стал – сотня тоже деньги, и достались они мне сравнительно легко.

Десять сюжетов я придумал в редакции за один вечер, когда все уже разбежались по домам и остались только мы с Мартой. Я высказывал идеи, она их бодро критиковала, и в этих спорах, как ни удивительно, рождались неплохие мысли.

Так, к примеру, я был очень горд сюжетом о мужике по имени Степан, который на массовых гуляниях торгует эксклюзивной газетой. Технология мне придумалась такая: Степан приезжает к месту гуляний на микроавтобусе, там у него компьютер, принтер и цифровой фотоаппарат. В компьютере уже сверстана газетка с местными новостями, почерпнутыми из Сети, а вот место для главного материала номера пустует. Туда мой герой и готов поместить фото и текст про заказчика – про то, как тот вытащил старушку из огня или предотвратил ограбление банка. Я прикинул, что при расценках долларов в пятьдесят за пять экземпляров такая затея вполне бы себя оправдывала. Марта предложила добавить про «крышу» – с ней продажный редактор должен был расплачиваться бартером. В смысле, бандиты получают репортаж о расстреле грузовика с ОМОНом с сочными фотографиями, а опера, соответственно, наоборот. Мише очень понравился финал того сюжета: