Вселенная, которую потерял Бог (книга 1, часть 1) - Андрей Демидченко

И как мы не старались, какие бы усилия не прилагали, мы не могли не философствовать. Словно пенопласт, который ни за что на свете не хочет тонуть в воде, эти вопросы постоянно всплывали из тайных глубин подсознательного, покрывая рябью идеально гладкую поверхность сознания и заставляя нас мучиться, вызывая постоянное чувство дискомфорта. Эти вопросы самым натуральным образом отравляли нам жизнь и мешали со спокойствием и радостью наслаждаться жизнью, вместо этого забивая голову разной абстракт ой чепухой.

Читатель, вам известно, что такое извечная тоска жизни? Та тоска, которая живет вместе с вами, то, усиливаясь, то ненадолго затихая. Та тоска, которой проникнуто все ваше существование. Она рождается, живет и покидает этот мир, крепко вцепившись в вас. Извечная тоска жизни. Нашедшая приют в сердцах многих людей, тоска о далекой и забытой Родине, откуда все мы родом и которую по каким-то неизвестным причинам мы когда-то покинули. На земле же воистину мы как бы блуждаем, заблудившись в густых дебрях суеты жизни. И многое на земле от нас скрыто, но взамен дарована непреходящая тоска и вместе с тем (это вселяет хоть слабую, но надежду) тайное сокровенное ощущение живой связи с миром иным, миром высшим и запредельным, да и корни наших мыслей, в том числе и так называемых глупых вопросов, не здесь, а в мирах иных. И как прекрасно сказано одним русским писателем " Бог взял семена из миров иных и посеял на сей земле, и взрастил сад свой, и взошло все, что могло взойти, но взращенное живет и живо лишь чувством соприкосновения своего таинственным мирам иным..."

В конечном итоге, после долгих размышлений, я пришел к выводу, что данная причина в какой-то мере объясняет наше сближение и взаимные симпатии друг к другу. Три души, остро ощущающие свое беспредельное одиночество в этом странном мире и заживо съедаемые безудержной тоской по своей далекой и желанной родине. Как же им не испытать потребности во взаимном общении и бессознательной тяге друг к другу. Ведь вместе намного легче и, что самое главное, веселее стойко переносить все тяготы и лишения земного существования.

Вечер, с которого все и началось, ничем не отличался от множества своих собратьев и не предвещал ничего из ряда вон выходящего. Где-то около десяти вечера ко мне зашел Жорж, и мы вместе отдыхали от трудов праведных и богоугодных в удобных, как будто специально предназначенных, для того чтобы в них сидели, шезлонгах, наслаждаясь тихим и свежим летним вечером. Ветер чуть слышно трогал своими нежными и прохладными пальцами кончики листьев, заставляя их издавать убаюкивающий шелест, и наши разгоряченные знойным дневным солнцем лица. Где-то в таинственной темноте открыли свой ночной концерт многочисленные сверчки и цикады, предлагая оценить вольным и невольным слушателям свой вокальный талант. Мы, не спеша, дымили дешевыми сигаретами и мирно беседовали, вернее, говорил Жорж, а я, иногда поддерживая нить разговора, поддакивал. У висевшей под крышей беседки лампочки затейливо кружился рой насекомых, отбрасывая мелькающие тени на стену дома.

- Да, времена уже не те. Обнищал народ российский и духовно и материально. - Жаловался Георгий. - Вот раньше бы я здесь не сидел в такую рань, а был бы занят своим непосредственным делом, к которому меня обязывает гражданский долг и активная жизненная позиция. Ведь раньше как было? Бывало, познакомишься с девушкой, пока уговоришь ее пойти в кино, а после пройтись подышать свежим воздухом, то, сколько сил надо было затратить, сколько энергии, без устали заливаясь соловьем и упражняясь в красноречии. Горло сто раз пересохнет, язык от болтовни онемеет, пока незаметно так бочком, бочком заведешь ее в приглянувшиеся густые кустики, глядишь - и ночь прошла. Звезды гаснуть начинают, петухи кукарекают. А сейчас? В те славные годы в это время еще кино в клубе показывали, а я уже все, что смог и на что способен, сделал и сижу вот тут. Да, неважная молодежь пошла, ничего у нее святого нет, совсем опустилась, - с жаром подытожил Жорж.

- Н да. - После некоторого раздумья изрек я, со спортивным интересом хлопнув комара, решившего устроить себе ужин у меня на плече.

- Ко всему привыкли, сволочи, - заметил Жорж, тщетно пуская изо рта сигаретный дым на кровопийцу, усердно лакомившегося кровью из его волосатой руки.

Этим летом численность популяции комаров в нашем городе, несомненно, прогрессировала (наверняка это было связанно с тяжелым социально-экономическим положением в стране). И в отдельные вечера на улице просто нельзя было, находиться, без риска быть до смерти искусанным зловредными насекомыми.

Наступила недолгая пауза. Мы с усердием отмахивались от комаров, решивших нам испортить прекрасный вечер. Вдруг я обратил внимание на одну комариную особь, своим неадекватным поведением ярко выделяющуюся на фоне остального роя насекомых. Данный экземпляр несколько раз пытался совершить посадку на мое обнаженное колено, но неизменно промахивался, пролетая то выше, то ниже его. Заинтересовавшись, я стал наблюдать за ним. После ряда неудачных попыток ему удалось-таки произвести посадку, но она оказалась далеко не мягкой. Как тяжело груженый бомбардировщик, у которого в результате удачного попадания вражеского снаряда при посадке не вышло шасси, странный комар со всего маха рухнул на посадочную площадку моего колена. Несколько раз, перевернувшись, он замер, лежа на спине, чуть заметно подергивая конечностями. Боковым зрением я заметил, что Жорж тоже с интересом наблюдает за выкрутасами комара-камикадзе.

- Похоже, он пьян, - я кивнул головой на затихшее насекомое. - Значит где-то недалеко Майкл.

- Да-да, несомненно, Майкл где-то рядом, - уверенно продолжил я, увидя, как очередной экземпляр, лихо, войдя в штопор, шандарахнулся о мое колено.

Словно в подтверждении моих слов тихо скрипнула калитка, и захрустел песок под чьими-то торопливыми шагами. Спустя мгновение, из темноты на свет божий вышел Майкл. Весь его вид недвусмысленно указывал на то, что сейчас у него в голове активно действовала программа поиска причин усталости. Майклу нет никакой необходимости что-либо говорить, все, что он желает сказать написано у него на физиономии. Вот и сейчас, взглянув в эти наполненные отчаянной мольбой глаза, я вздохнул и молча зашел в дом. Выйдя, я подал страждущему стакан, до краев наполненный живительной для него влагой, и кружок свежего огурца. Содержимое стакана в краткий миг переместилось из стеклянного сосуда в желудок. Издав удовлетворительное "кряк", Майкл с шумом выпустил воздух, хрумкнул огурцом и с видимым облегчением опустился в свободный шезлонг.

- Поистине таинственная душа человеческая, - философски изрек Жорж и перекинул ногу на ногу.