Радиоэлектронный шпионаж - Борис Анин

До революции Кривош-Неманича неоднократно направляли в заграничные командировки с заданиями по сбору сведений о работе криптографических служб других государств. Приезжая из таких командировок, он составлял справки для своего руководства, делал специальные доклады, вносил предложения по совершенствованию работы дешифровальной службы ДП. Далеко не все его наблюдения использовались, советы и рекомендации воспринимались. Бокий же не только внимательно анализировал все сведения, которые ему сообщал Кривош-Неманич, но и стремился использовать их на практике. Так, несомненно полезным Бокий посчитал опыт французских дешифровальных служб, которые стремились добывать нужную для себя информацию различными путями. Ее источниками служили копии всех телеграмм, которые получали или отправляли посольства зарубежных стран, другая дипломатическая корреспонденция, а также сведения, которые можно было добыть путем подкупа или шантажа служащих посольств. Часто одни и те же данные поступали по разным каналам — в виде порванного черновика, шифрованной телеграммы или подслушанного разговора. Этот способ многоканального получения материалов Бокий немедленно взял на вооружение.

В предвоенный период в Спецотделе нередко практиковалось формирование особых оперативных групп для выполнения ответственных заданий. Эти группы составлялись из числа опытных криптоаналитиков и направлялись в районы ведения боевых действий. А таких мест в 30-е годы было немало.

В 1936 году несколько криптоаналитиков Спецотдела вместе с подразделением перехвата на пароходе отправились в Испанию, где по прибытии сразу начали работу в составе генштаба республиканской армии. В первую очередь был организован перехват переписки мятежников-франкистов и итальянского корпуса, прибывшего им на выручку. Вначале было трудно: незнание языка и особенностей переписки привело к тому, что первые успехи дешифровальщиков были очень скромными. Но постепенно дело пошло на лад, и республиканское военное командование вместе с советскими военными советниками стало получать все больше ценной информации именно благодаря радиоразведке.

Криптоаналитикам особой оперативной группы в Испании помогали их коллеги в Москве. Например, ими была дешифрована телеграмма франкистов, в которой сообщалось, что из Марселя в Барселону должно было выйти судно с подкреплением для республиканцев. Телеграмма содержала приказ потопить судно, под каким бы флагом оно ни шло. Об этом из Москвы было немедленно сообщено в Марсель еще до отплытия судна, на борту которого находилось много советских летчиков, танкистов и бойцов интернациональных бригад, спешивших на помощь испанским республиканцам. Благодаря своевременному предупреждению о грозившей опасности они были спасены. Кроме войсковой шифрпереписки, особая оперативная группа читала шифрсообщения агентурной сети франкистов, которая вела тщательное наблюдение за прибытием кораблей в порты республиканской Испании.

Другая особая оперативная группа из числа сотрудников Спецотдела была направлена в Китай для оказания ему помощи в войне против Японии. Ежемесячно этой группе удавалось дешифровывать около двух сотен японских шифртелеграмм, а всего за полтора года работы в Китае ею было вскрыто десять войсковых шифров Японии.

Волна репрессий не обошла стороной и советскую радиоразведку. В конце 1938 года Бокий и его заместитель П.Х. Харкевич были расстреляны. Недолго проработал на своем посту и преемник Бокия: его арестовали через месяц. Однако на более низком уровне криптоаналитики не так пострадали от репрессий, как сотрудники агентурной разведки. С. Толстой, возглавлявший японское отделение дешифровальной секции Спецотдела, пожалуй наиболее эффективное в ней, работал в этой должности и в период репрессий, и во время Второй мировой войны. Успехи Толстого были отмечены выше достижений любого другого советского криптоаналитика времен войны — его наградили двумя орденами Ленина.

Советская военная машина в 20-е и 30-е годы не имела таких традиций и сил, чтобы ее успехи могли сравниться с достижениями секретной политической полиции в области криптоанализа. Введение группы военной радиоразведки в состав Спецотдела в 1933 году доказывает, что она занимала подчиненное по отношению к нему положение. Во всяком случае, известно о ее истории значительно меньше, чем о Спецотделе. Возможно, это объясняется тем, что каждый вид Вооруженных Сил СССР вел работы по дешифрованию переписки только соответствующего ему вида вооруженных сил других государств. Например, дешифровалыцики Красной Армии работали против сухопутных войск Англии, Германии, США, Японии и других стран. Аналогичным образом действовали ВМФ и ВВС Советского Союза.

3 Советские военные криптографы учились своей профессии в ряде учебных заведений. Например, курс обучения шифровальному делу в электроминной школе ВМФ в Кронштадте включал и криптоанализ. В Военно-инженерной академии имени Куйбышева заместителем ее начальника, правда, не по криптографической, а по политической части, был бывший опытный шифровальщик Масленников по прозвищу Криптус. Он являлся хорошим знатоком шифровального дела и слыл отличным преподавателем криптографии. Среди его воспитанников наиболее прославился Гузенко.

В 1938 году объединенное подразделение радиоразведки КГБ и ГРУ в рамках Спецотдела было расформировано. Криптоанализ военных шифрсообщений перешел в ведение военной разведки, для этой цели в феврале 1941 года ГРУ создало собственную полноценную спецслужбу. А дешифровальная секция Спецотдела вошла в состав одного из управлений КГБ.

НЕ ДВОРЯНИН И ДАЖЕ НЕ МЕЩАНИН

Итак, в 30-е годы Спецотдел стал самым крупным и лучше всех технически оснащенным органом радиоразведки в мире. Кроме того, он извлекал для себя большую выгоду из других видов разведывательной деятельности, чем аналогичные ведомства радиошпионажа на Западе. Многочисленные зарубежные спецслужбы, занимавшиеся агентурным шпионажем, лишь время от времени получали в свое распоряжение шифрматериалы. А КГБ и ГРУ, следуя примеру ДП, еще в начале 20-х годов сделали приобретение таких документов одним из основных своих приоритетов.

Китайское посольство было одним из первых зарубежных дипломатических представительств в Москве, которое подверглось криптографическому ограблению. А началось все с того, что китайский посол предложил привлечь к участию в подготовке торгового договора между Россией и Китаем в качестве эксперта по межгосударственным связям Петра Леонидовича Попова. Выбор посла пал на Попова отнюдь не случайно: это был человек поразительной судьбы.

В 1910 году Петру Попову, судовому механику с корабля, охранявшего российские рыбные и пушные промыслы в районе Камчатки, было разрешено отбыть в столицу для сдачи экзаменов в инженерно-кораблестроительное училище. По конкурсу он прошел третьим, но директор училища на заявлении Попова написал: «Зачислен быть не может, так как не дворянин и даже не мещанин». Вернувшись во Владивосток, Петр вместо морских дозоров ушел в коммерцию. После начала Первой мировой войны Попов был мобилизован на службу в Амурской речной флотилии. В июле 1917 года он уехал в Маньчжурию, где, опираясь на прежние свои коммерческие связи, возглавил Харбинское отделение Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД).

После революции путь из Маньчжурии за границу, частью которого являлась КВЖД, оказался блокирован. Для переговоров с большевиками из Владивостокского Совета народных депутатов, в ведении которого находились причалы бухты Золотой Рог, где застряли грузы из Маньчжурии, предназначавшиеся для вывоза за границу, отправилась делегация маньчжурских деловых кругов. Китайская сторона пригласила в свою делегацию Попова. Переговоры завершились успешно, а сам Попов с письменными гарантиями беспрепятственной отправки грузов, приходивших во Владивосток из Маньчжурии, вернулся в Харбин. Понятно, что его авторитет в Маньчжурии заметно возрос. С талантливым русским предпринимателем в деловом мире на КВЖД считались все больше и больше. Однако мало кто знал, что именно в это время Попов установил связь с большевистским подпольем и стал профессиональным разведчиком. На его счету — несколько удачных операций по нелегальной отправке очень нужных грузов из Маньчжурии в Советское Забайкалье, в том числе — запчастей к подвижному железнодорожному составу на сумму более десяти миллионов рублей золотом.

В октябре 1922 года Гражданская война на Дальнем Востоке закончилась. Вскоре Попову, как общепризнанному ведущему эксперту по торговым взаимоотношениям с Россией, предложили войти в американскую делегацию, направлявшуюся в Читу на переговоры с правительством Дальневосточной республики. После предварительных встреч в Чите переговоры были продолжены в Москве. Так, Петр Попов, член американской торговой делегации и советский разведчик, оказался в Москве, где его и пригласили по совместительству участвовать в советско-китайских переговорах. Петр Леонидович согласился. В результате перед ним открылся свободный доступ в китайское посольство.