Мигель де Сервантес Сааведра. Жизнь и творчество - Андрей Красноглазов

Через два дня после того, как Родриго де Сервантес все-таки оказался в тюремной камере, его имущество было описано. Можно сказать, что благодаря мошенничеству отца Мигеля сервантистике «чрезвычайно повезло». Ведь трудами судебных исполнителей мы имеем пространный список того скарба, которым владела семья Сервантесов.

Именно скарба. Имущество состояло из спальных принадлежностей, предметов первой необходимости и некоторых предметов мебели. В доме было только три стула, причем два из них сломанных, несколько деревянных скамеечек, очевидно, для детей. Не было даже стола. Обстановка была действительно чрезвычайно бедной. Хотя, кто знает, может быть, в ожидании описи наиболее ценные вещи были хозяевами вынесены или спрятаны?

Донья Леонор де Кортинас была в это время на восьмом месяце беременности. А Родриго продолжал сидеть в тюрьме, и надежды на скорое освобождение у него было мало. Хлопоты идальгии по его освобождению продвигались ужасно медленно.

На протяжении всего процесса ни разу не была упомянута профессия Родриго. Очевидно, ее упоминание было почему-то невыгодно обвиняемому. А может быть, потому что в Вальядолиде он не имел практики. Возможна и еще одна, наиболее вероятная, причина. Идальго мог быть бедным, что в эту эпоху было обычным явлением, но благородным. Другими словами, не опускаться до физического труда. А фельдшерская практика – это своего рода физический труд, не достойный идальго.

Прокурор Франсиско де Педроса 8 июля 1552 года снова обратился в суд с просьбой освободить заключенного и снять арест с его имущества в связи с тем, что он и его предки являются наследственными идальго. Суд отнесся к этому благосклонно, но потребовал доказательств благородного происхождения обвиняемого. И через некоторое время Франсиско де Педроса представил суду результаты опроса людей, знакомых с Родриго де Сервантесом и подтверждавших его идальгию. Это, вкупе с письменным обращением самого заключенного в трибунал, весьма способствовало приближению его освобождения.

В своем прошении Родриго, в частности, писал: «… я не имею в этом городе (Вальядолид. – А.К.) даже дома, так как являюсь уроженцем Алькала де Энарес и поэтому владею домом как в указанном городе, так и в других местах (очевидно, имелось в виду имущество жены в Арганде. – А.К.). И поэтому могу заплатить противной стороне. Имеющейся же ренты хватает только на хлеб насущный (para pan codigo).»

В то время как шла борьба за освобождение из долговой тюрьмы дона Родриго, донья Леонор де Кортинас 22 июля родила девочку, окрещенную Магдаленой. Это имя не является традиционным для рода Сервантесов. И оно явно было дано в честь праздника Святой Марии Магдалены.

Наконец, в январе 1553 года пришел важный документ из Мадрида – свидетельство трех человек, подтверждавших идальгию Родриго. Было свидетельство четырех жителей Алькала де Энарес, которые знали семью Сервантесов на протяжении многих лет «как истинных идальго».

Все это дало возможность временно выпустить Родриго из тюрьмы. Он сумел каким-то образом получить необходимую сумму из Мадрида и Алькала и в начале весны 1553 года распрощался с тюремной камерой окончательно. Простился Родриго и с Вальядолидом, городом, который принес ему только несчастья.

Родриго де Сервантес решил вернуться в Алькала. И хотя это тоже не сулило ему ничего обнадеживающего (немногочисленная клиентура за время его отсутствия рассеялась, убогое жилье в ходе процесса было продано), все-таки это был его родной город.

Продав последнее, что имели, Сервантесы летом 1553 года перебрались обратно в Алькала де Энарес.

Родриго был вынужден пойти на мировую со своим отцом. Очевидно, он написал ему в Кордову письмо с просьбой о помощи и примирении. Суровый лиценциат, желая провести остаток своих дней в окружении внуков и родни, видя со стороны восставшей семьи такой явный шаг навстречу, позвал к себе.

Для Родриго это была спасительная соломинка. И восемь человек: Родриго, его жена, мать и пятеро детей (донья Мария осталась в Вальядолиде) отправились в дальний путь.

Осенью жизнь в Алькала только начиналась, многочисленные и шумные студенты возвращались с каникул, чтобы приступить к занятиям в университете. Сначала Сервантесы отправились в Мадрид, а уже оттуда в Кордову. Этот путь занял восемь дней и составил шестьдесят два лье[31]. К цели назначения они прибыли вконец обнищавшие. Так начался кордовский период в жизни Мигеля де Сервантеса.

В Кордове

В Кордове царила спокойная деловая жизнь. К концу XV века город насчитывал всего около 25 000 жителей, но к 1570 году население существенно увеличилось за счет пяти тысяч изгнанных из Гранады и теперь обосновавшихся в Кордове морисков. К середине XVII века число жителей достигло 45 000. Но именно в это время почти треть города сразила бубонная чума.

В настоящее время в Кордове – столице одноименной провинции Испании – проживает более 300 000 человек.

Семилетний Мигель увидел город, который оставался одним из первых в королевстве, во всем чувствовалось богатство и преуспевание. Образы и темы Кордовы впоследствии украсят страницы многих произведений Мигеля де Сервантеса и прежде всего бессмертного «Дон Кихота».

К сожалению, никаких документов о пребывании семьи Мигеля в Кордове не сохранилось, за исключением одной долговой расписки его отца. Именно благодаря ей мы и знаем о том, что маленький Сервантес часть своего детства провел в городе своих предков. Этот период жизни будущего автора «Дон Кихота» считается в сервантистике одним из наиболее «темных» и малоизученных.

Родриго де Сервантес вместе с семьей прибыл в город в конце октября 1553 года. Несмотря на то, что отношения между лиценциатом и другой частью семьи улучшились, жили они порознь. Глава семьи сразу же принялся за поиски работы. Здесь он мог найти работу гораздо быстрее. Его отец лиценциат Хуан де Сервантес был в городе известным человеком и занимал солидные должности. Его ближайшим другом являлся некто Фелипе де Исбарройа, также служивший адвокатом и одновременно медиком Святой инквизиции.

Мы уже упоминали документ, в котором Мигель де Сервантес пишет, что он «является сыном и внуком людей, чиновников Святой инквизиции в Кордове». Отсюда можно сделать вывод, что и отец Мигеля – Родриго служил на благо католической веры. Весьма вероятно, что он служил лекарем в инквизиционной тюрьме под началом Фелипе де Исбарройа и нескольких других медиков.

Возможно, что он подрабатывал и еще где-либо, но так как документы о периоде с 1553 по 1558 год не сохранились, то трудно утверждать что-либо однозначно.

В Кордове, как и в любом крупном городе Испании, насчитывалось с избытком учителей чтения, письма, счета, латинского языка и других дисциплин. Между тем, общий уровень образования для такого культурного центра как Кордова был довольно средним, здесь не было даже достойного учебного заведения для получения среднего образования, хотя попытки организовать его предпринимались.

Образование детей весьма заботило Родриго де Сервантеса, хотя это требовало немалых средств. Между тем, дочери уже умели писать. В то время среди женщин это встречалось крайне редко. Достаточно сказать, что мать Родриго донья Леонор де Кортинас, старшая и любимая дочь такого уважаемого медика, каким был бакалавр Диас де Торребланка, была неграмотной. Поэтому среди первейших задач значилось для Родриго, гордившегося своим званием идальго, определение детей в школу.

Семилетний Дон Мигель, видимо, пошел в школу именно в Кордове, городе своих предков. В какую школу – неизвестно. Но предположений у исследователей достаточно.

Так, например, Луис Астрана Марин пишет, что в то время в Кордове существовала школа некоего Алонсо де Вьераса, принадлежавшего к ветви Сервантесов, пришедшей в Кордову из Гранады. Вероятно, род Сервантесов, к которому принадлежал Мигель, и эта ветвь были хоть и дальними, но родственниками. Следуя логике исследования, ученый выдвигает гипотезу о том, что Мигель де Сервантес мог начать свое обучение именно в школе Алонсо ле Вьераса.

И в этом он, вероятно, прав, живая, внутренняя логика исторических событий зачастую вернее и правдивее документальных источников, которые иногда вводят нас в заблуждение.

Здесь же, в Кордове, Сервантес познакомился со своим впоследствии очень близким другом Томасом Гутьерресом, в защиту которого Мигель позднее выступит на процессе в Севилье.

Гутьеррес был чуть старше своего друга. Отец его был чулочником. Томас унаследовал профессию отца. Торговал, воевал. Женился на некоей Марие де Чавес, но очень скоро ушел от нее (детей не было), чтобы снова пуститься в полную авантюр жизнь. Так все и продолжалось, пока на склоне лет он не попал под суд и не обратился за помощью к своему старому приятелю Мигелю де Сервантесу, в то время комиссару (comisario) по закупкам продовольствия для Непобедимой Армады.[32] Но об этом речь еще впереди.